Убей, если предам (СИ)

— И такая сообразительная девочка до сих пор не разобралась в происходящем? — наигранно удивлённо протянул Немец.

— Скажем так: мне достаточно неприятностей в прошлом.

— Не в таком уж далёком прошлом, — окинув взглядом мои синяки, фыркнул Немец.

— Тот, кто ведет игру, очень постарался включить меня в состав участников. Только не могу понять зачем.

Роберт помял подбородок.

— Для путаницы. Чем больше игроков, чем безопаснее затейнику.

— Да, но с тобой мы познакомились случайно, — заметила я, вспомнив тот день, когда голосовала у дома Шимова. — Это нельзя было предусмотреть.

— Но затейник здорово воспользовался неожиданным обстоятельством, натравив на меня Шума, — нахмурился Немец. — Главная причина моих проблем с Шумом — это ты, детка.

Поэтому если ты, конечно, не камикадзе, постарайся сосредоточиться и рассказать всё, что имеет отношение к игре.

И я в самом деле принялась рассказывать, стараясь не упустить ни одной мало-мальски важной детали, но только до того момента, когда Кольцов нагло выволок меня из собственной квартиры. Понятное дело, что и про деньги я тоже умолчала. Хотя именно денежный куш, похищенный у Влада, виделся главным призом в игре. А может, деньги были только частью выигрыша…В любом случае, ликвидируя несостыковки в событиях, приходилось с ходу врать. А Немец, как видно достигнув многого за небольшой, в общем-то, срок, мог быть кем угодно, но уж точно не придурком и не простачком. Поэтому я старалась не только продумывать каждое слово, которое говорю, но и говорить их так, чтобы у Кауфмана даже сомнения не возникло в том, что я цежу слова. Нормальный такой привычный бабий трёп.

Немец слушал, сузив глаза. От его взгляда у меня бегали мурашки по коже. Где-то спустя час интенсивных, но вежливых, расспросов, я запросила воды.

Роберт кивнул.

— Отдыхай пока, — он вытянул руку и дотронулся до моей щеки, на которой ещё утром красовался ужасающе фиолетовый огромный синяк. И хотя с утра я больше в зеркало не смотрелась, точно знала — он ещё там.

А рука у Роберта была жесткой, шершавой и очень горячей. Я напряглась, потому что почувствовала… то, что не должна была чувствовать.

— Позже продолжим, — сказал Роберт, заметив мою слабую попытку отстраниться.

Мне отвели комнату на втором этаже: небольшую, но уютную и неожиданно женскую. Вряд ли бы здесь стал останавливаться мужчина…Умыв лицо в прилегающей к спальне ванной комнате, я упала на кровать и прочти сразу провалилась в сон.

Проснулась я словно от толчка. Сейчас комната была наполнена вечерними сумерками. Прикинув время, получалось, что поспала я прилично.

Зевнув, потянувшись, и снова упав на кровать, я поздно заметила в комнате присутствие ещё одного человека.

В кресле, рядом с кроватью, сидел Кауфман и молча меня разглядывал. Я поняла, что именно этот взгляд заставил меня проснуться.

— Что-то случилось? — спросила я, стараясь не показать страха.

— Ничего нового. — Его голос звучал очень тихо, приглушённо. Так, словно он боялся разрушить тишину сумерек в комнате.

— Наверное, в нашем случае это скорее хорошо, чем плохо, — пробормотала я себе под нос, но Роберт всё — равно разобрал. Усмехнулся.

— В нашем случае это никак. Ты рассказала мне занятные вещи.

— Рада, что смогла оказаться полезной.

— …поэтому кое — что надо проверить.

От этих слов я вздрогнула. Страх, накрыв липкой паутиной, заставил меня вспомнить несколько прошедших дней. В последнее время меня проверяли очень своеобразно.

Немец, снова поняв всё без слов, громко хмыкнул, хотя я и не поняла, кому именно было выказано его пренебрежение: Владу, который не смог разговорить девчонку, или мне, которая вляпалась во всё это по глупости.

— Я имел в виду, что нам хорошо бы прокатиться по одному адресочку.

— А не поздно? — спросила я, с огромным сомнением поглядывая на окно. В комнате часов, кажется, не было (или я их пока ещё не заметила), вот и приходилось вычислять время по Солнцу или отсутствию оного за окном.

— Так только полдесятого, — развёл руками Роберт. — Самое время застать интересующих нас людей дома, в хорошем послерабочем настроении.

Я принялась собираться. Присутствие Немца здорово меня смущало, но я не просила его выйти — парень был вежлив и мне не хотелось провоцировать его на злость, указывая, что делать.

Снова посетив крошечную ванную, я вернулась в комнату, чтобы забрать кофту. Спала я практически одетая, в джинсах и футболке. За моё отсутствие Немец, казалось, даже не шелохнулся, не изменился и его взгляд. Сейчас, когда темнота в комнате стала ещё гуще, глаза Роберта стали опасно поблёскивать, точь в точь как у дикого зверя, и я со страхом ожидала, когда они засветятся.

— А он тебя отлично выдрессировал, — усмехнулся Кауфман.

— Как получилось.

— Может, объяснишь, что ты в нём нашла?

— Забавный разговор, не находишь? — спросила я, пытаясь изо всех сил переменить тему.

— Не такой забавный, как девчонка напротив, — осклабился Немец. В темноте его ухмылка выглядела волчьим оскалом. А может, темнота была тут не причём. — Я гадаю, за какие заслуги Шуму досталось такое сокровище.

— Сокровище — это я? — спросила я, решив уточнить.

Роберт кивнул.

— Ты, милая, ты.

— Хорошее сокровище — подкинутое, чтобы шпионить.

— Подкинутое или подложенное?

— А это считай так, как хочешь, — пожала я плечами. Роберт встал и тоже потянулся.

— Ну почему так: встречаю на дороге голосующую девушку, хочу сделать доброе дело и подвести её. Думаю, наконец-то повезло: видно, что красавица, чувствуется, что умница. Не шлюха — устал я от них, и на тебе… — Роберт подошёл совсем близко ко мне. Наклонился. Теперь я чувствовала его дыхание на своём лице. — Почему мне не везёт, а?

— Вини во всём свой гороскоп.

Немец провёл руками по моим волосам и, довольно нелюбезно задрав мне подбородок, принялся меня целовать. Впрочем, не почувствовал ответа, он тут же остановился.

— Какая выдержка…

— Не хочу превращаться в шлюху.

— Ты не превратишься.

— Очень на это надеюсь.

Роберт усмехнулся.

— Он наблюдал за тем, как тебя били?

— Вначале — нет, — честно ответила я. Зачем — не понятно. Пожалуй, просто не могла соврать.

— А потом? — цепкой хваткой удерживая меня на месте, спросил Роберт.

— А потом я не помню.

Немец схватил меня за подбородок, заставляя встретиться с ним взглядом.

— Слухи о любви Шимова сильно преувеличены, — усмехнулся он.

— Влада можно понять.

— Ну да, — согласно кивнул Роберт. — Пять лет назад ты была секретным агентом российских спецслужб.

— Я не думала, что дала новый повод.

— А он уже был, верно? — ухмыльнулся Немец. Я хотела вырваться, но хватка у Кауфмана была железной.

Немец явно старался показать, какое я ничтожество в глазах Влада. Зачем? Вызвать ревность или обиду затем, чтобы переманить на свою сторону? Возможно. Скорее всего. Какие ещё могут быть причины…

Я перестала вырываться, спокойно посмотрев на Роберта. Взгляд мой должен был выражать полное безразличие — по крайней мере, я на это очень надеялась. Роберт усмехнулся, покачав головой.

— Не убедила.

— Выдержки маловато, — согласилась я, дурашливо улыбнувшись.

Возле гаража нас ждал неприметный серый опель и отсутствие всякой охраны. Для человека, имеющего неприятности с Шимовым, Роберт вёл себя на удивление беспечно.

— Что случилось, милая? — поймав мой взгляд, поинтересовался Роберт.

— Не могу понять: ты или очень смелый или не очень умный.

— Как определишься, дай знать, — кивнул Кауфман.

Мы приехали в новый район, только недавно построенный крупной фирмой, кажется, из Москвы. Новостройки выглядели внушительно — особенно на фоне жмущихся друг к другу старых обшарпанных пятиэтажек. Зато дворы пятиэтажек выглядели обжитыми, что нельзя было сказать про новенькие дома.