Исповедь оборотня (СИ)

Вскоре раздался телефонный звонок, меня пригласили в прокуратуру, для дачи

свидетельских показаний.

УВД Свердловского района, оперативно назначило служебную проверку.

Управление Собственной Безопасности Пермской области, взялось за расследование,

по нарушениям, допущенными сотрудниками милиции, при выполнении служебных

обязанностей.

Прокуратура возбудила уголовное дело, по факту получения травмы Соломиным

Юрием Петровичем.

Практически, начался жёсткий контроль, давление со стороны силовых структур в

отношении меня и сотрудников, которые работали в эти сутки.

После смены, по прибытии в прокуратуру, завели в кабинет следователя. В

просторном помещении, посередине, стояли два стола поставленные Т-образно. За ним

сидел, не высокого роста, смуглый, худощавый, с вытянутым лицом, черноволосый, старший

лейтенант, примерно 30-ти лет. Смотрел на меня испуганным взглядом, словно ждал от меня

всевозможных пакостей:

– Здравствуйте! Присядьте, пожалуйста! Я, Сорокин Андрей Андреевич, следователь

прокуратуры! – робко представился, – Возбуждено уголовное дело, по факту получения

травмы Соломиным Юрием Петровичем! По показаниям данного гражданина, в вашем

медвытрезвителе, было совершено уголовное преступление по статье 112, УК РФ,

Умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью. Вы, проходите по этому делу в

качестве свидетеля. Вас пригласили для дачи свидетельских показаний! Вы, готовы

сотрудничать со следствием? Есть ли предложения, заявления, жалобы?

– Да, конечно! Помогу чем смогу! Предложений, заявлений, жалоб не имею! – с

готовностью ответил, присев на стульчик у стены, возможно специально поставленный для

меня.

– Хорошо, очень хорошо! – встал, подошёл к окну. Простояв немного, снова уселся,

закрыл папку, которая лежала на столе, сочувствующе посмотрел на меня, – Представьте

себе, я, тоже начинал службу в милиции! В какой-то степени мы, с вами, коллеги! Для

начала, расскажу историю из своей жизни! Один раз, на смене, во время патрулирования

территории, на тротуаре, в районе цирка, нашёл золотые часы! Представляете, самые

настоящие золотые часы! Я мог спокойно положить себе в карман! Некто бы ни догадался об

этом! Но этого не сделал! Я же нахожусь на страже порядка и безопасности! В конечном

итоге, разыскал хозяина, так как вещь номерная, вернул владельцу! За это мне и четь, и

хвала! И, конечно, этим неимоверно горжусь! А вот вы, своим поступком, гордиться не

можете! – он снова встал из-за стола, прошёлся по кабинету, наклонив голову о чём-то

раздумывая. Быстро сел на своё место, – И честно говоря, мне очень неприятно вести это

дело! Я прекрасно понимаю, что соблазн взять деньги, вещи велик, тем более с такой

мизерной заработной платой, как у вас! Понимаете, мне вас жалко! Пришли в милицию,

только начали служить! Из-за какой-то мелочёвки заведено целое уголовное дело! Ну,

отдайте вы ему то, что он просит: деньги, вещи, пусть заберёт своё заявление! Закроем это

дело и всё будет нормально! Зачем вам эта морока!

– За что ему деньги давать? – не понял я.

– За вещи! – удивлённо посмотрел на меня.

– Андрей Андреевич, я же не мать Тереза, чтоб давать деньги тем, кто в нетрезвом

состоянии потерял свои вещи, если они, конечно, они у него были на самом деле!

– Так заявление же написано на вас!

– Это ни о чём не говорит! Когда подъехал наш экипаж, Соломин валялся в грязи, его

избивали! Сами понимаете, что там вещей не могло быть! А если и были, то он их, скорей

всего уронил, потерял, извалял в грязи, бросил! С пакетами, с сумками на руках, кулаками не

помашешь! Тем более, его практически, занесли сотрудники милиции! Он туго соображал!

Был невменяем! И не понятно, где мог потерять свои вещи! Он, наверное, сам не помнит

всего! Возможно, ему стало обидно, что остался без вещей, вот и решил за счёт нас

разжиться!..

– А кто, по-вашему, избил Соломина?

– Со слов патрульных, которые доставляли Соломина, избивал Чибисов! Ещё одна

драка началась в палате, но мы их быстро разняли! Кто бил в палате, по фамилии не скажу!

Я, только лицо запомнил!

– А кто такой Догадин? О нём в заявлении упомянул Соломин!

– Догадин? Догадин? Не знаю! По-моему, с такой фамилией, в ту смену приводили, и

он отдыхал у нас! Надо посмотреть по протоколу, тогда я его вспомню! А что он о нём

написал? Что Догадин бил его?

– Соломин указал, что и в отношении него применялась физическая сила со стороны

сотрудников вытрезвителя, а не со стороны доставленных!

– Хм! – удивился и задумался, – Одного понять не могу, почему на нас написал

заявление, а не на того, кто его бил?

– Знайте что? – он отодвинул в сторону закрытую папку, – Пригласите его куда-нибудь,

поговорите! Скорее всего, он хочет срубить денег! Дайте, для своего душевного спокойствия,

сколько ему надо! Он заберёт заявление! И всё! Нет заявления, нет дела! Подумайте!.. –

внимательно с участием смотря на меня, предложил следователь.

Тут, в кабинет, вошли Жданов и Горячев.

– Ну что капитан! Допрыгался! Вот, мы, снова встретились, но теперь, уже, совсем по

другому делу! Наше предложение отпадает, так как ты, сам вляпался, по самые уши!

Единственное, напоследок, я дам тебе маленький совет: чистосердечно рассказать нам и

тогда, мы, пойдём навстречу, подумаем, как выпутать тебя из этого положения! Но при этом,

будет одно условие! Я думаю, ты понимаешь, что всё делается не просто так! Всё имеет свою

цену! Подумай! – язвительно сказал Жданов, приподымая указательный палец верх, –

Александр Васильевич! Андрей Андреевич! – обратился он к своим коллегам, – проводите

следственное действие, допрос свидетеля, а я пойду, у меня ещё дела, – показал куда-то в

сторону и вышел из кабинета.

– Что скажешь!? – зло обратился ко мне Горячев, – За что ты избил Соломина?!

– Кого я избил? – переспросил его.

Горячев присел на стол, скрестил руки на поясе и закричал:

– Хватит притворяться! Мы уже всё знаем! Тебе, сейчас, поможет только

чистосердечное признание!

– Какое признание?! И в чём должен признаваться?! Вас, не понимаю! – громко и

внятно произнёс я.

Горячев резко вскочил, замахнулся рукой, как будто хотел ударить сверху вниз. Я тоже

вскочил и принял боевую стойку для отражения удара. Он схватился за свою шею сзади,

начал гладить и выкрикнул:

– Чего вскочил?! Что решил подраться?! Я же тебя посажу!

– А вы, чего вскочили? Вам что надо!?

– Николай Евгеньевич! – обратился ко мне Сорокин, – присядьте, пожалуйста!

Я присел, ни на минуту не упуская Горячева с поля зрения.

– Правильно! Бойся меня! – продолжил Горячев, вышагивая вокруг стола, засунув

руки в карманы брюк.

Сорокин, как примерный ученик, сидел за столом прямо, положив руки на стол, и

внимательно наблюдал за нами.

– Я давно слежу за вами! Вы знаете, где у меня сидите?! – ребром ладони показал себе

на шее.

– Не знаю, кто, там у вас, сидит на шее, я сижу пока здесь! – съязвил я.

– Он что издевается? – обратился Горячев к Сорокину.

– Расскажите, как был доставлен в медвытрезвитель Соломин Юрий Петрович? –

спокойным голосом обратился ко мне Сорокин.

Я подробно рассказал с самого начала и до выписки про пребывание Соломина в

медвытрезвителе. Всё это время Горячев не вмешивался в наш разговор. После допроса,

меня отпустили домой.

На следующей смене, после оперативки, начальник медвытрезвителя, задержал у себя

в кабинете. Когда все вышли, он какое-то время просидел молча, собираясь с мыслями:

– Николай! Подробно изложи письменно в объяснительной об этом инциденте,

сегодня же, мне, положишь на стол! И вообще, реши эту проблему! Нам такие косяки не