Казнь за разглашение

34

В шесть они встретились с Колесниковым во дворе дома Климентьевой и без лишних слов вошли в подъезд. Молча поднялись на двенадцатый и, когда уткнулись в железную решетку, перекрывающую путь на техэтаж, Берестов вопросительно посмотрел на спецкора «Вестей». Тот улыбнулся и вытащил из кармана связку ключей. Быстро, в три приема, он подобрал ключ к висячему замку, и решетка со ржавым скрежетом распахнулась. Они зашагали по пыльным ступеням к бронированной двери.

— Да у вас все повадки медвежатника, — произнес Берестов.

Вячеслав усмехнулся и принялся подбирать ключи к чердачной двери, на которой было два внутренних замка и один висячий. С висячим и гаражным Колесников разделался в одну минуту. С английским пришлось повозиться. Перепробовав все ключи, Колесников достал из кармана перочинный нож и, вставив его в скважину, сделал пол-оборота. Замок щелкнул. Колесников подмигнул коллеге, и они поддели дверь плечом.

То, что предстало их взору, заставило в недоумении застыть на пороге. Посередине довольно просторной, оклеенной цветными обоями комнаты стояла огромная двуспальная кровать. По бокам пара кресел, а у стены миниатюрный журнальный столик с четырьмя пустыми бутылками из-под ликера. В высокий цинковый потолок было вмонтировано большое квадратное зеркало. На стене у изголовья кровати висела чеканка с обнаженной женщиной, нюхающей цветок.

— Теперь я понял, зачем здесь расширяли дверь, — сказал Берестов. Чтобы впереть кровать.

— Это и я понял, — отозвался Колесников. — Весь вопрос: зачем?

Друзья, обменявшись удивленными взглядами, наконец переступили порог каптерки. Они осмотрели кровать, подняв матрац, перевернули кресла, двинули столик, сняли со стены чеканку и одновременно пожали плечами. После чего стали пристально всматриваться в зеркало на потолке.

— У кого бы спросить стремянку, — пробормотал Колесников. — А впрочем, зеркало как зеркало… Как вы думаете, что все это значит?

— Это значит, что мы опоздали, — угрюмо ответил Берестов.

— Вы полагаете? — поднял брови Вячеслав.

— Полагаю, что из нас двоих опоздал кто-то один.

— Что вы имеете в виду? — не понял Колесников.

— Что у вас было больше возможностей, чем у меня, вывезти отсюда аппарат.

Вячеслав рассмеялся таким безобидным смехом, что Берестов понял: загнул не в ту степь.

— Пойдемте отсюда, Леонид. Десятилетнее занятие уфологией располагает ко всякого рода фантазиям.

— Скажите, это вы украли у Петрова кассеты? — спросил Берестов, выходя в коридор.

Вопрос нисколько не смутил Колесникова.

— На кой черт они мне сдались? — ответил он с интеллигентной улыбкой, захлопывая бронированную дверь.

— Продать за границу!

— Разве я похож на человека, который продает государственные секреты? — хитро прищурился Колесников.

— Вы считаете, на кассетах государственные секреты? — удивился Берестов.

— Наверное! — пожал плечами Колесников.

Они спустились по пыльным ступеням, оставив следы от кроссовок, заперли решетку и направились к лифту. Берестов покосился на квартиру Климентьевой и вдруг увидел в глазке свет.

— Там кто-то есть! — толкнул Леонид Вячеслава.

— Ну и что? — Тот спокойно направлялся к лифту.

— Как это что? Это квартира покойной Климентьевой.

— Это не наше дело… — буднично произнес Колесников, не выказывая ни малейшего любопытства.

Берестов на цыпочках подкрался к квартире. Однако к глазку приложиться не успел — дверь распахнулась и на пороге возник высокий черноволосый «альфовец» со шрамом на лбу. Берестов вздрогнул и растерянно попятился, но уже на втором шаге уперся в Колесникова. «Альфовец» улыбнулся и сделал пригласительный жест.

— Нет-нет! Мы лучше пойдем! — затряс головой Берестов и в ту же секунду был молниеносно втиснут в квартиру спецкором «Версии». Захлопнувшаяся сзади дверь явилась для Берестова полной неожиданностью.

— Что это значит? — сдвинул брови Леонид, вставая в боевую позу.

— Да ничего не значит, — донесся из комнаты голос. — Точнее, значит, что мы решили прекратить вас дурачить. Да вы, Леня, проходите. Извините за то, что пришлось несколько с вами поиграть, но таковы правила.

Берестова втолкнули в комнату, и он увидел за журнальным столиком подполковника Заруднева с дымящейся чашкой кофе.

— Неужели вы действительно думали, что там был аппарат Минаева? поднял глаза подполковник.

— Думал, — произнес сквозь клацающие зубы Берестов. — Это самый короткий путь из квартиры.

— А почему вы решили, что этот аппарат вообще когда-нибудь был в квартире? Хотите сказать, что вы его видели? Вы видели обыкновенный телевизор, только перевернутый, а над ним обыкновенную люстру. Климентьева была мастером на такие штуки. Она знала, что вы раскрутите это дело и в конечном итоге выйдете на жену Минаева, которая, конечно, расскажет, как выглядел первый аппарат.

— З-зачем ей это н-надо? На неё ч-что, воздействовали сверху? спросил, заикаясь, Берестов, поднимая глаза к потолку.

— Да ничем на неё не воздействовали, — рассердился Заруднев. — Никакие аппараты с её квартирой близко не ночевали. А в ту каптерку, которую показал вам наш сотрудник, начальник ЖКО водил девиц. А для чего наш сотрудник показал вам эту каптерку? А для того, чтобы вы прекратили бессмысленный поиск аппарата. Он давно в надежном месте. И чтобы прекратили свои журналистские расследования. Да, садитесь, Леня, и перестаньте, наконец, трястись!

Но Берестова продолжало колотить как в лихорадке. «Ну вот и все, думал он. — Так всегда кончаются журналистские расследования…»

Видя, что на гостя слова не действует, Заруднев кивнул стоящим сзади орлам:

— Сделайте ему что-нибудь успокоительное!

— Нет-нет, ничего не надо! — попятился к двери Берестов.

Но в ту же минуту мгновенно исчезнувший Колесников появился с огромным шприцем. Не успел Берестов вскрикнуть, как «альфовец» со шрамом молча вывернул ему руку и Колесников ловко всадил в вену иглу.

— Убийцы! — прохрипел Берестов. — Я вас разоблачил! Это вы убили Климентьева. И Зинаиду Петровну вы убили. Это ваш белый «опель» Надежда Ефимовна приняла за «Волгу».

— Не убили, а привели в исполнение, — спокойно ответил Колесников, зажимая место укола ватой.

Журналиста отпустили, и он обессиленно плюхнулся в кресло. Перед глазами все поплыло, закружилось, завертелось. Появились какие-то светящиеся шары, затем вечернее серебристое море и берег с золотым песком. На душе стало легко и весело. «А умирать, оказывается, не так уж и страшно, — мелькнуло в голове, — и это неправда, что на том свете вечный мрак и полное небытие. Здесь тоже свет!» На этой мысли широкий луч прожектора ударил Леониду в глаза, и он увидел в этой бездне света надвигающегося на него монстра. Монстр был не столь велик и не столь страшен, и силуэт его был виден полностью, с головы до ног, а не частично, как на египетском барельефе. «Все-таки высвободили, — подумал Берестов. — Все-таки доигрались!»

— Ее не убивали, её казнили за разглашение государственной тайны, произнес монстр голосом Заруднева. — Вернее, разглашать её стали вы, но с её подачи.

— Прости меня, Господи! Мы все не ведаем, что творим! — простонала душа Берестова.

— Никаких инопланетян в её квартире не было. Никакие лампочки в её квартире не перегорали. Все эти факты она почерпнула из секретных дневников Минаева для манипуляции и шантажа спецслужб.

Монстр мило улыбнулся улыбкой подполковника Заруднева и отпил из чашки кофе.

— А дело в том, Леня, что Зинаида Климентьева была когда-то в активной политике. Она владела многими государственными тайнами. Более того, её готовили на национальный символ русской женщины. Одновременно на символ нации в США готовили актрису Мэрилин Монро. В России на эту роль по всем параметрам подходила актриса Татьяна Доронина. Климентьева была двойником. Для этого ей сделали пластическую операцию.

Монстр с лицом Заруднева допил кофе и закурил.