Новый дневник грабителя

— В начале-то зимы? Эти приборы, на минуточку, называются обогревателями. Или ты предпочел бы сейчас крупную партию электроморожениц?

Электрик считает, что переговоры слишком затянулись, и пытается отвлечь мое внимание, вытаскивая из кармана пачку наличных.

— Вот вам сотня; берите или проваливайте со своим товаром. — Прямо перед моим носом он отделяет от толстенькой пачки десять десяток.

Я понимаю, что препираться можно до самого утра, поэтому перехожу к сути дела и называю реальную цифру, на которую, уверен, Электрик должен согласиться.

— Сто двадцать пять, и точка. — Я нахожу среднее между пятью и десятью фунтами за штуку и клянусь, что скорее вывалю товар в канаву, чем уступлю еще хотя бы пенни.

Электрик клюет.

— Сто двадцать пять, говоришь? — бормочет он, мусоля в руках еще несколько банкнот.

И все было бы хорошо, если бы чертов финалист шоу «Кто хочет стать олигархом» не раскрыл свой чертов рот.

— В крайнем случае, сто десять, — твердо заявляет Электрику мой напарник.

Не веря своим ушам, я трясу головой, а Электрик проворно прячет две бумажки и пользуется моим замешательством, чтобы засунуть остальные банкноты в нагрудный карман Олли.

— Идет, — охотно соглашается наш покупатель.

— Погоди, сперва надо пересчитать. — Я быстренько выхватываю деньги из кармана Олли. — А то вдруг ты обмишулился в нашу пользу.

Пока я пересчитываю банкноты, Олли, вытянув шею, наблюдает из-за моей спины. По окончании процедуры следует неизбежный вопрос:

— Ну что, дал больше? — Олли с надеждой смотрит на меня.

— Эти несмышленыши такие милые, правда? — говорю я Электрику.

Как правило, я предпочитаю заниматься делом вдали от любопытных глаз. Отсюда соответствующий антураж: пустынные парковки, тайные встречи и черные шерстяные шапочки. Все это неотъемлемая часть игры, в которую я играю. В некоторых видах бизнеса дела ведутся в зале заседаний или на поле для гольфа, а участники сделок носят звучные имена вроде Джеральда или Отто. Я же преимущественно проворачиваю бизнес на безлюдных стоянках у обочины, а моих партнеров зовут Электрик, Грег-Сучий Потрох или Беззубый Фредди. Однако намерения у нас одинаковые, что у меня с Электриком, что у ребят на поле для гольфа: получить свой навар и выйти сухими из воды. Охотно признаю: с точки зрения морали, самым безупречным в мире человеком меня не назовешь — моя обычная ночная работа заключается в том, чтобы украсть некоторое количество предметов бытовой техники и затем продать их на черном рынке. Я делаю деньги, Электрик делает деньги, конечный покупатель приобретает новомодный бытовой прибор (не иметь которого просто стыдно) всего за некоторую часть от магазинной цены (хотя, зная Электрика, можно предположить, что эта часть составляет девять десятых) — короче, все в выигрыше, пожалуй, за исключением прежнего владельца всей этой техники. Но даже он готов к такому повороту: предъявляет страховку и вдобавок поднимает цены на прочий товар. В итоге нагрузка по возмещению ущерба ложится на массы, на так называемых добропорядочных, законопослушных граждан.

Что скажете? Зная ситуацию в целом, чью сторону вы примете — ловкачей или проигравших?

Разумеется, такое положение вещей очень неприглядно, однако факты — упрямая вещь. Лично мне чувство собственного достоинства не позволяет встать в один ряд с неудачниками. Я имею в виду, нас с вами и без того ежедневно обдирают все кому не лень — правительство, табачные и пивоваренные компании, интернет-провайдеры, взимающие с абонентов плату за просмотр программ в реальном времени. Моя работенка всего лишь позволяет частично компенсировать утраченное самоуважение, чтобы в конце каждого дня не чувствовать себя жертвой обмана. Это борьба против гигантских конгломератов, борьба за «маленького человека» (хотя, если «маленькие люди» по рассеянности оставят незапертой заднюю дверь, я непременно их обчищу). Не волнуйтесь, я могу привести хренову тучу оправданий тому образу мыслей, который записывал на картонных подставках для пивных кружек, в то время как весь остальной мир усердно трудился. В конце концов, может, у меня просто активная жизненная позиция?

Логично было бы предположить, что подобный энтузиазм высоко расценивается в нашем капиталистическом рыночном обществе, но это, увы, не так. Скорее, как раз наоборот, из чего и вытекает необходимость вести дела без посторонних. Однако иногда все равно случаются проколы, и пара любопытных глаз засекает твои действия, несмотря на то, что ты выбрал самый пустынный переулок и соблюдал всяческую осторожность. Возможно, сразу этого и не почуешь, но последствия не заставят себя долго ждать. Прямо как сегодняшней ночью.

Глава 3

Смертельный номер

— Та-да-да-дам, та-да-да-дам, та-да-да-дам, там-там-там-там, та-да-да-дам, та-да-да-дам, — воодушевленно напевает мой товарищ, нуждающийся в определенной медико-социальной помощи. В качестве аккомпанемента Олли барабанит пальцами по рулю. — Смотрел вчера «Доктора Кто»? — живо интересуется он.

Мне с самого начала было интересно, откуда мотивчик, но спрашивать я не хотел, опасаясь, что в результате придется играть в «Угадай мелодию» до самого утра.

— Нет. Я не смотрю этот сериал с тех пор, как перестал сниматься Питер Дэйвисон.

— Самая настоящая фигня. Круто, конечно, но все равно фигня. В жизни такого не бывает, — разочарованно качает головой Олли и вновь принимается подвывать, на этот раз искажая другую часть композиции: — Оо-ооу-ооооу.

Говорю же, чем скорее мы сможем закрыть чем-нибудь подходящим то место на приборной панели фургона, откуда теперь торчат красные провода и где раньше была стереомагнитола, тем лучше.

— Оо-ооу-ооооу! — Олли делает крещендо и жмет на клаксон.

Чаша моего терпения переполняется.

— Олли, мать твою!

— Чего?

Святая простота, блин.

— Что значит «чего»? Не догадываешься? Сгоняй за выпивкой, а? Спасибо.

— Правда? — недоверчиво спрашивает он. Понимает, дурачок, что я над ним издеваюсь, но не улавливает, каким образом.

— Нет, конечно! Пожалуйста, заткни свой чертов рот, мне надо позвонить Роланду. — Я достаю из куртки мобильник и включаю его.

Олли недовольно кривится.

— Только не говори, что сегодня мы работаем с Роландом.

— Именно. И не в первый раз. Кстати, чем тебе не нравится наш Ролло? По-моему, нормальный парень.

— Ага, по-твоему. Это ведь не тебя он вечно пытается потискать!

Должен признать, Роланд действительно проявляет нездоровый интерес к Олли. Не думаю, что здесь гнездится мерзкий порок, скорее, глубокое подсознательное влечение, которое иногда охватывает здоровенных балбесов вроде Роланда, заставляет их ходить по пятам за предметом обожания и при всякой возможности усаживаться рядышком, хотя причин этого порыва они сами не в состоянии понять. И все же на месте Олли я не рискнул бы засыпать задом кверху в кровати Роланда, особенно если бы из кармана у меня торчала бутылочка с детским маслом.

Пожалуй, не стоит грузить Олли этими проблемами, тем более что нас ждет работа, в которой не обойтись без участия Роланда. Я уверяю приятеля, что ему все только кажется и что Роланд отличный малый.

— Как хочешь, Бекс, а он все-таки извращенец, — настаивает Олли.

В этот момент звонит мой телефон. Я смотрю на дисплей, ожидая увидеть имя Роланда, которое избавило бы меня от необходимости оплачивать звонок. Ага, не тут-то было. Звонит Мэл.

— Черт возьми! Должно быть, хитрая стерва установила автодозвон на мой номер. На, поговори за меня!

Я сую трубку Олли.

Он нажимает на кнопку ответа.

— Алло. А-а, привет, Мэл. Что? Да, да, он тут, рядом со мной. — Олли возвращает мне мобильник. — Бекс, это тебя.

— Алло? — осторожно произношу я.

— ГДЕ ТЕБЯ ЧЕРТИ НОСЯТ, СЕБЯЛЮБИВЫЙ УБЛЮДОК?! — визжит телефон в мое левое ухо.

— У нее все в порядке? — ухмыляется Олли, ясно давая понять, что отомстил мне за расстроенное свидание с Белиндой.