Голая королева

я над пыльным ящиком, перебирая какие-то ноты, пару старых кассет, несколько школьных тетрадок, ветхую, почти рассыпавшуюся книжку на эстонском языке, на обложке которой была изображена девушка в синем платье с синей ленточкой вокруг лба, и рядом с ней крупный, в рост с девушку, волк…

Книжку Кис отложил в сторону, мельком подумав: должно быть, что-то вроде русской сказки о волке и царевне, сюжеты гуляют по странам и народам, – и принялся за тетради. В одной из них оказалось четыре телефона на последней странице, записанных корявым и еще детским почерком.

Кис переписал на всякий случай, хотя мать Филиппа, проходя мимо, буркнула, что ни с кем из старых друзей сын не общается и что детектив напрасно теряет здесь свое время, поскольку милиция забрала его старую записную книжку и уже все проверила.

Кис и сам знал, но все же решил позвонить по тетрадочным номерам.

Двое из бывших одноклассников Филиппа уже давно не жили с родителями, и Кис записывал новые телефоны под недовольные комментарии: «Да ведь милиция уже спрашивала!» – и заверения, что их чада не имеют ничего общего с Филиппом на протяжении последних десяти лет. Третий парень с трудом вспомнил, о ком шла речь; четвертого не было дома, и его мать гордо сообщила, что сынок за границей, концерты дает, так что поговорить с ним нет никакой возможности, она и милиции так сказала…

Кис уж было собрался повесить трубку, как новая мысль осенила его, и Кис принялся любезничать с женщиной, польстив ей расспросами о таком замечательном сыне, который дает концерты за границей…

Любящая мамаша охотно поведала детективу, что сынок, Николаша, закончил консерваторию и принят в один известный оркестр, вот ведь счастье, иметь талантливого сына, а она, к стыду своему, еще не забыла, как ругалась когда-то, когда сын дудел без конца в саксофон… Вот был бы ужас, послушайся он ее тогда! Выходит, что иногда непослушание приводит к хорошим результатам, кто бы мог подумать? Николаша, бедный, тогда чуть не на все лето уехал с товарищем в деревню, чтобы ему играть не мешали! И был в итоге прав!

Кис с трудом втиснул вопрос в восторженную речь Николашиной мамы.

– Филиппа помню, а как же! Это же как раз он тогда с моим Николашей лето проводил в деревне… Нет, что вы, Николаша туда больше не ездит, там, знаете, такая развалюха, ни жить нельзя, ни продать – глухомань, последние соседи, чай, померли с тех пор… А дом такой, чуть дунешь – развалится, стоит в глухом лесу, любой может залезть, и мы с мужем тоже туда не ездим – боимся…

Кис попросил адрес. Это было далеко, под Калязином.

Разъединившись, Кис призадумался. Филипп, теоретически, мог скрываться там, в этом доме. Собственно, лучше не придумаешь – стоит, как сказала Николашина мама, в глухом лесу… Возможно, именно там он и отсиделся после тройного убийства, залечивая ногу, которую по меньшей мере сильно ушиб, если не сломал…

Но теперь – если это и впрямь Филипп вертится вокруг дома, где живет Алина, – он должен ночевать где-то в городе! Потому как