Ядовитый плющ (Сборник)

— Ах, да! — произнесла она равнодушно.— Это может подождать до завтра.

— Мне нужно с вами поговорить.

— Нам не о чем говорить, лейтенант, после такого грубого обращения, которое вы себе позволили!

— Я сожалею, милочка. Но я не хотел, чтобы вы подвергались опасности, и... 

— Повторите это! — ее голос стал немного мягче.

— Я сказал, что не хотел...

— Нет, не это. С самого начала!

— Я сожалею, милочка...

Дверь отворилась, и Каролина встретила меня с улыбкой.

— Милочка! Вы назвали меня «милочка»! Может быть, я все же интересую лейтенанта?

— Это весьма возможно,— ответил я, закрыв дверь ударом ноги.

Секундой позже мы нежно обнимались. Это могло бы долго продолжаться, если бы не. судорога в моей ноге. Я осторожно освободился и вынул из кармана колье. Она лениво протянула руку, и камешки упали в ее ладошку.

— Это, вероятно, стоит целое состояние,—небрежно заметил я.

— Пф! — произнесла она еще более небрежно и пожала плечами,— Две или три тысячи, я полагаю.

— Я вижу, что не смогу выдержать конкуренцию с моим лейтенантским жалованьем, — улыбаясь, проговорил я.

— Не говорите глупостей, Эл! Вы прекрасно знаете, что это не подарок поклонника.

Она пошла открывать дверцу шкафа.

— Что хотели бы выпить?

Я уставился на батарею бутылок.

— Не убеждайте меня, что ученицам разрешено превращать свои комнаты в пивное заведение!

— Фактически я единственная. Это своего рода уступка моему возрасту: мне двадцать два года, Эл!

Я закурил сигарету.

— Тогда это будет скотч. И с водой, пожалуйста.

— Будьте спокойны. Низ шкафа — холодильник, и у меня есть лед.

  Она наполнила два стакана.

— Давайте сядем на диван, это более интимно.

Я послушался. Она села рядом со мной и протянула стакан.

— За наше более близкое знакомство! —сказала она, сделав глоток.

— Я тоже за это!

Она прижалась ко мне с такой силой, что мы оба стали похожи на сиамских близнецов.

— Скажите мне, Эл, вы потешались над публикой, объявляя мистера Пиерса убийцей? Если бы это было правдой, вы бы уже ушли.

— Каролина на самом деле очень сообразительна. Безусловно, это была неправда. Я хотел успокоить настоящего убийцу и заставить его совершить ошибку или действовать неосторожно, что практикуется во всех полицейских романах.

— И это вам удалось?

— Вот неприятность: я ничего не знаю. Мне известно только то, что я провел бессонную ночь.

— Может быть, вы не станете о ней сожалеть,— сказала она с многообещающим взглядом.

— Это было бы замечательно,— признался я,— но не могу отделаться от чувства ревности, оно отравляет мое существование.

Ее глаза заблестели.

— Вы... ревнуете? И к кому?

— К парню, который подарил вам это колье.

Она стала смеяться.

— Вы можете успокоить свою ревность, мой дорогой. Парень—это папа.

— Такой вариант мне больше нравится,— с облегчением проговорил я.  —. А  по какому случаю? В ваши двадцать два года? 

— О нет! По правде говоря, он мне дал его на прошлой неделе, и только потому, что ему захотелось сделать мне подарок. Он всегда, когда видит меня, делает подарки.

Я опорожнил свой стакан, не спуская с нее глаз.

— А где он прячет свои крылья?

Каролина без выражения посмотрела на меня,

— А?

— И лопату?

— О чем, к дьяволу, вы говорите?

— Я говори не о дьяволе, я говорю о вашем отце.

— Я не понимаю,— она покачала головой, все более недоумевая.— Сожалею, но я ничего не соображаю.

— У меня мания к загадочным выражениям. А вы любите играть в разные игры?

— С вами? О да, Эл!

— Это, может быть, не совсем то, о чем вы думаете. Это игра при помощи слов.

— Слов?.. Мне нужно еще выпить.— Она встала.— Для вас то же самое?

Я дал ей свой стакан. Она наполнила его и села около меня.

— О’кей. Игра слов... Я полагаю, что мы можем позволить себе это, пока уничтожаем питье.

— Игра несложная,— сказал я,— но очень забавная. Я говорю какое-нибудь слово, и вы отвечаете мне любым словом, которое придет вам на ум. Профессиональные психологи забавляются этим долгие часы.

— Хорошо,— проговорила она, не очень убежденная.—Начнем? Нет? Если вы считаете это стоящим.

— Я нахожу это замечательным. Я начинаю: черное? 

— Белое,— сухо ответила она.

— Высоко!

— Низко.

— Мы ведь едва начали... Парень!

— Девушка!

— Сестра!

  —Нью-Йорк.

— Балтимор!

Она открыла рот, но ничего не сказала. Она довольствовалась улыбкой.

— Сожалею, Эл, Балтимор мне ничего не говорит, — Такие вещи случаются, не огорчайтесь. Я продолжаю: отец! 

— Мать!

— Сирота!

— Покровитель.

Она закусила губу. Я решил ободрить ее.

— Браво! Вы прекрасно играете! Но, может быть, для вас уже достаточно. У меня есть еще несколько слов в резерве, очень интересная серия, как мне кажется, но я не хочу утруждать вас.

Она медленно допила свой стакан,, потом с упреком - посмотрела на меня.

— Вы пришли ко мне под фальшивым предлогом, Эл.

Я подозреваю, что вы продолжаете работу полицейского...

— Это тоже весьма возможно. В данный момент я нахожусь перед такой волнующей проблемой, что никак не могу отвлечься от нее.

— Какой проблемой?

— Она связана с- тем, что происходит в колледже...

С одной стороны, богатая директриса, с другой — сиротка, у которой богатства нет, но которой повезло жить в Балтиморе в то время, когда будущая директриса была звездой газет и находилась в тюрьме за мошенничество. Остальное — это просто сказка о Золушке: внезапно сиротка становится богатой. Ее видят в прекрасных платьях и бриллиантах... Эта история вас не забавляет?

— Нет, совершенно нет.

— Очень жаль. Я надеялся, что она вас позабавит, и тогда все было бы намного проще.

— Я очень устала, Эл. Спасибо, что принесли мое колье. А теперь, если бы вы покинули меня...

Я встал, но не пошел к двери. Я подошел к шкафу и налил себе третий стакан скотча.

— Будем говорить прямо,— сказал я.— Мне очень легко будет доказать шантаж и заставить осудить вас.

— Валяйте! Не стесняйтесь!

— Я могу пойти на уступки.

— Уступки? — она недоверчиво посмотрела на меня.— Какого рода уступки?

Я хочу знать правду. И на этот раз настоящую правду. Это ваш последний шанс.

— Пусть будет так,— тихо проговорила она.— Задавайте ваши вопросы.

— Сколько вы выудили у мисс Баннистер?

Каролина колебалась.

— Пять тысяч долларов,— наконец ответила она.

— По словам мисс Баннистер, это раз в шесть больше.

— Тогда она .лжет! Я получила не более пяти тысяч долларов!

— Вы были в Балтиморе, когда это случилось?

Она утвердительно кивнула.

— Я работала... официанткой, так же, как и здесь, в Пин-Сити. Однажды я увидела- проезжающую в автомобиле мисс Баннистер и тотчас ее узнала.

— Вы выяснили, что она делает, и повидались с ней?

 — Это так. Мне было шесть лет, когда умерли мои родители и меня поместили в сиротский приют. Я никогда там не ела досыта, и у меня появилась навязчивая идея: стать богатой. И не только деньги мне были нужны, но и положение...

Она встала, наполнила свой стакан и продолжала:

— Выйти замуж за богатого нетрудно, если вращаешься в определенном обществе. Когда я увидела Эдвину Баннистер, у меня было ощущение, что моя добрая фея подала мне знак. Мне не очень улыбалось заниматься шантажом, но эта была единственная возможность добиться своего. И я заключила с ней договор: она примет меня сюда как ученицу, будет платить мне пятьсот долларов в месяц во время моего пребывания здесь, введет, меня в общество, в котором сама теперь вращалась, а я пробуду здесь один год и больше ничего не потребую от нее. Она избавится от меня сразу же, как я выйду замуж, или, вернее, смогу найти себе мужа с солидным банковским счетом.

Шантаж — некрасивая штука, но убийство — это уж совсем другая история. Я мог обещать Каролине забыть ее мерзкое поведение взамен некоторых сведений. Такой торг имел смысл, если эти сведения приведут меня к убийце.