Ликвидация (СИ)

Там же, в коробке, лежали свидетельства о смерти, паспорт, орденская книжка и временные удостоверения к медалям. А вот и сами ордена. «Александр Невский», «Красная Звезда», «Отечественная война» первой степени, медали - «За боевые заслуги», «За десять лет безупречной службы», «За оборону Одессы», «За оборону Севастополя», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне».

Давид тихо перебрал награды, закрыл коробку. Надо бы перенести ее в кабинет да хранить в сейфе, мало ли что. Он ведь и форму свою держал на работе. Только не стоит откладывать это на потом, а то позабудешь…

Он обреченно бросил взгляд на часы - было около десяти. Из-за стены донесся свежий голос тети Песи: «Эммик, ты ж обещал отнести починить примус до Царева!» Эммик сонно возражал…

- …Я не дерьмоед, товарищ подполковник, - обиженно говорил военный следователь капитан Наимов, - а офицер военно-юридической службы Советской армии. Я нахожусь при исполнении…

Они поднимались вверх по лестнице окружной военной прокуратуры - Наимов и Гоцман. Встречные офицеры уважительно козыряли Наимову и с недоумением окидывали взглядом Гоцмана, потому что его одежда - кепочка, пиджачок и галифе - никак не вязалась с солидным статусом учреждения.

- При исполнении, значит, ты дерьмо не ешь? - рассеянно усмехнулся Гоцман. - А после?

- Еще вчера я начал работать по этому делу, - напористо, не обращая внимания на слова Гоцмана, продолжил Наимов. - Навел справки и выяснил… Перед прибытием нового командующего округом была проведена тотальная проверка всех складов. И существенных недостач при этом, товарищ подполковник, не обнаружено… О чем имею соответствующую официальную справку.

- Та ты шо? - издевательски осведомился Гоцман, тыча пальцем в папку, которую капитан держал в руке. - И шо там у той справке за ту тысячу комплектов, шо мы нашли?

Наимов замер на месте, потом вдруг резко повернулся:

- Хорошо, поедемте. Поедемте!

- Кудой?

- Смотреть эти комплекты, - развел руками следователь. - Раз вы так настаиваете…

- Так они сгорели, Наимов. Пока ты собирался тут, они сгорели самым синим пламенем!

- Тогда об чем разговор? - непонимающе вскинул редкие бровки Наимов. - Нету тела - нету дела!

Корявая сильная рука Гоцмана легла на воротничок капитанского кителя. Наимов затрепыхался, как пойманная рыба. Но Гоцман разжал ладонь. Ткнул пальцем в шею следователя:

- Пуговичку застегни… Тела-то как раз есть. Тела моих товарищей. Понял, Наимов?

- Понял, - бодро застегнул пуговичку капитан юстиции. - Сочувствую. Только это статьи 59 и 105 Уголовного кодекса Украинской ССР. И заниматься этим должны вы - уголовный розыск. У военной прокуратуры и своих дел хватает, особенно сейчас. Но если вы хотите…

- Нет, - жестко перебил Гоцман, - не хочу. От тебя, Наимов, я даже спирту на морозе не хочу. В горло не полезет!…

И он застучал сапогами вниз по лестнице.

- Здравия желаю, товарищ капитан, - не без кокетства поприветствовала Наимова миловидная девушка - лейтенант юстиции, проходя по коридору со стопкой картонных папок в руках.

Но Наимов, обычно не упускавший возможность полюбезничать с подчиненной, ничего не ответил. Он тяжело дышал, держась за воротничок.

На первый взгляд могло показаться, что в кабинете у Гоцмана стоит густой туман, хотя место было вроде высокое и сухое. Курили - а вернее, дымили, как грузовые паровозы ФД, - все присутствующие, кроме завязавшего с этим делом еще до войны Омельянчука. Дверь на балкон была широко распахнута, но это не помогало. В пепельницах высились уже не горки, а горные кряжи из окурков. Чай, напротив, не пользовался популярностью - сгрудившиеся на краю стола стаканы в подстаканниках никто не брал. Да и какой чай по жаре?… Ждали, пока остынет.

- Военная одежда уничтожена полностью, - негромко, с обычной своей страдальческой миной докладывал эксперт Черноуцану. - Грузовик уничтожен также. Шины сгорели дотла, поэтому где он ездил раньше, сказать не представляется возможным… Две вещи сказать могу… - Криминалист бросил взгляд на притулившегося в углу Фиму, на Тишака, посмотрел на мрачно сгорбившегося за столом Гоцмана. - Две вещи сказать могу. Первое. Грузовик уральский, выпущен в Миассе в сентябре сорок четвертого года. И второе. Двигатель ремонтировался. Недавно и… э-э… сильно. Нужна автомастерская, мастер, инструмент, станок и так дальше…

- Ясно, спасибо, - кивнул Гоцман, ввинчивая очередной окурок в пепельницу и бросая быстрый, ничего хорошего не сулящий взгляд на Фиму. Тот постарался этого взгляда не заметить. - Андрей Викторович, прошу… Ваши соображения.

- У меня, собственно, мало радостного, - как всегда, спокойно поднялся Арсенин.- Лицевые ткани сгоревшего утрачены полностью, видимо, пламя было очень сильным. Однако на плече сохранились две наколки - голова девушки, тюльпан в руке и имя ИРА. Под мышкой - наколка с изображением кота…

- Х-ха! - не выдержав, перебил Леха Якименко. - Чудак с малолеток по зонам шарился, из непримиримых, а его берут водителем при грошах! Умора с перцем!

Арсенин недоуменно замолк. Гоцман сердито махнул на Леху ладонью, но, видя удивление судмедэксперта, раздраженно пояснил:

- ИРА - Иду Резать Актив! Тюльпан в руке - шестнадцать стукнуло на зоне, голова девушки на плече - семнадцать, тоже на зоне. Кот под мышкой значит «тюрьма - дом родной». Эти наколки означают, что их обладатель никогда не сотрудничал с руководством лагеря и на зоне… с малолеток. Видать, попал под 12-ю статью кодекса, еще до указа семь-четыре-тридцать пять… Ладно, дальше…

- Я не знал, - виновато пожал плечами врач. - Квартирная хозяйка Эвы Радзакиса видела такую же наколку у него на плече. Общий анализ тела также подтверждает совпадение с Радзакисом - тридцать пять - сорок лет…

- Тридцать пять, - кивнул Гоцман, - если сорок - тогда бы он под 12-ю статью еще не подпадал… Спасибо, Андрей Викторович.

И взглядом пригласил Якименко: давай, мол, подводи итоги.

- Ну шо? - Якименко, надевший ради расширенного заседания белый летний китель, поднялся со своего места. - Имеем Эву Радзакиса, неизвестного нам капитана и еще более неизвестного третьего. Причем и в деле с инкассаторами, и со сгоревшим грузовиком. Шо позволяет объединить два эти дела по подозреваемым рылам. Лично у меня вызывает известный интерес тое обстоятельство, шо рыла с непонятным упорством подламывают именно государственные места, а не частные квартиры или дачи. То есть заведомо идут на десятку-четвертак, не боясь… Но, - он артистически развел руками, - на кону имеем мизер при пяти тузах. Обмундирование сгорело подчистую. Эва не разговаривает и разговаривать вряд ли начнет… Из примет - капитанские звездочки. Прям как у меня. - Он юмористически покосился на собственные погоны.

- Да, зацепок мало, - скрипнул Гоцман.

- Шо значит «мало»?

Фима в возмущении приподнялся со стула. Гоцман кинул быстрый взгляд на Омельянчука, но тот, изнемогая от табачного чада, высунул голову на балкон.

- Шо значит «мало»? - продолжал он. - Сара тоже кричала «мало», а потом нянчила семерых бандитов, не считая девочек… Я имею кое-что сказать…

- Ты почему здесь? - хмуро перебил его Гоцман.

- А где я должен быть?… Так вот, граждане менты…

- Тишак, проводи Фиму до проходной, - еще более жестко перебил Гоцман. - И выясни, как он сюда попал.

Тишак поднялся с места, растерянно глядя на Фиму. Тот с непроницаемой физиономией хлопнул его по плечу:

- Провожать не надо, дорогу знаю. Адье вам с кисточкой…

Хлопнула дверь.

- Это я ему пропуск выписал, Давид Маркович, - тихо пояснил Якименко. - Обмундирование-то он нашел…

Гоцман раздраженно задымил новой папиросой, не обращая внимания на укоризненный взгляд Арсенина. Взял со стола стакан с остывшим чаем, отхлебнул и поставил на место.

- Слушай сюда все!… - Давид крепко потер рукой лоб, вздохнул: - В общем, так… Тишак, копаешь прошлое и связи Радзакиса. Аккуратно, вдумчиво. От момента зачатия… Шо, где, когда и тому подобное… Якименко - автомастерские и гаражи. Грузовик - серьезная зацепка. Посмотри по ведомостям, за какими предприятиями числились ЗИСы сорок четвертого года выпуска. А также «Додж» и инкассаторская машина. Довжик - деловые люди на сбыте краденой одежды… Поможешь, Петро? - Гоцман кивнул начальнику ОБХСС майору Петру Разному.