Том 5. Труп на Рождество

— И кто придумал трюк со свидетельством?

— Рэй. — Она сверкнула белозубой улыбкой. — Мерзкий Рэй!

— Допустим, он мерзкий, — согласился я.

— Вы прекрасно поняли, что я нарочно так сказала, — холодно заметила она. — На самом деле он самый лучший парень в мире. После Рикки.

— Хочу надеяться, что вы не знаете Рэя так же хорошо, как его брата, — сказал я.

— Я не понимаю вашей шутки, — вопросительно произнесла она.

Я вытащил конверт и вручил ей. Она с интересом просмотрела фотографии.

— Ничего себе! — выдавила она. — Далеко же мы пошли!

— Их нашли в чемодане Марвина, — объяснил я. — Только сегодня.

— Паршивый грязный червяк! — сказала она. — Подкрадываться к окнам со своей грязной фотокамерой! Как будто уже не существует права на частную жизнь!

— Вы знали, что он фотографировал вас?

— Конечно нет, — ответила она. — Что вы собираетесь с ними делать?

— Это улика, — сказал я. — Если вы с Рикки знали о них, то у вас был серьезный мотив убить Марвина.

— Мы не знали о них, — с жаром повторила она. — И мы не убивали Марвина. Почему вы так стараетесь повесить на нас убийство? Любящая мамочка обещала вам хороший куш или что-то другое?

— Тут другое, — сладострастно улыбаясь, сказал я. — Если я смогу привлечь вас, эти фотографии мне подарят на память.

Она вскочила и больно ударила меня ладонью по губам. Чтобы удержаться и не ответить ей тем же, я поднялся и прошел к бару.

— Вы предлагали выпить, я, пожалуй, налью себе, — сказал я. — Нет ли у вас шотландского виски?

— Вы псих! — удивилась она. — Почему вы не ударили меня?

— Вы ошибетесь, если подумаете, что мне не хотелось этого сделать, — ответил я. — Полагаю, что мне придется довольствоваться бурбоном.

Я налил себе и закурил.

— Простите меня. — Интонации в ее голосе стали гораздо мягче.

— Марвина лишили лицензии шесть месяцев назад, — рассказывал я, наблюдая за ней в зеркале бара. — Он был замечен в рэкете, сводничестве и шантаже.

— Вы думаете, он собирался шантажировать нас этими фотографиями? — спросила она.

— А что бы ему это дало? — сказал я. — Ведь у вас нет денег или, по крайней мере, не было до вчерашнего дня.

— Что вы имеете в виду?

— Вы обратились к Илоне Брент с просьбой выступать вашим адвокатом, — продолжал я. — Потом вышли, чтобы, как вы сказали, согласовать эту проблему с матерью. А когда вернулись спустя полчаса, у вас, по словам Илоны, была полная пригоршня денег.

— Любящая мамочка смягчилась и отстегнула мне немного. — Она вдруг хихикнула.

— Вы не виделись с матерью, — терпеливо сказал я. — Она даже не знала, что вы находитесь в гостинице.

— Она врет, — неуверенно произнесла Анжела.

— Вы прекрасно знаете, что нет, — сказал я, чувствуя, как мое терпение постепенно испаряется. — Но мы говорили о Марвине. Ваша мать наняла его по совету вашего дяди, вы знали об этом? Хиллари сказал, что он раньше имел дело с Марвином и считает, что на него можно положиться.

— Нет, — прошептала она. — Я не знала этого.

Я отпил виски, затем обернулся и посмотрел ей в лицо.

— Состояние дел таково, Анжела. Вы, возможно, успеете отметить свое восемнадцатилетие, но ваши шансы дожить до девятнадцати весьма сомнительны! Косвенных улик и наличия мотива преступления мне достаточно, чтобы предать вас суду, и семьдесят против тридцати, что вас признают виновной!

Она до крови прикусила нижнюю губу.

— Но я не убивала его! — тоскливо произнесла она.

— Вы отпустили пару шуток в адрес Хиллари, — безразлично сказал я. — Что-то насчет того, что он общался со школьницами. Тогда я подумал, что это просто одна из ваших шуточек. Теперь я не уверен в этом. Если он хорошо знал Марвина, то что их могло связывать? Может, Марвин был его сводником? Почему, пробыв у него полчаса, вы вышли с пачкой денег? Или это просто мои фантазии?

— Наверняка! — поспешно согласилась она.

— Точно фантазии? — Несколько секунд я смотрел на нее и видел, как ее лицо медленно заливала краска. — Сколько мне повторять вам, Анжела? Перед вами маячит обвинение в убийстве. Вы так близки к нему, что можете подойти и потрогать руками.

— Что я должна сделать? — хрипло спросила она.

— Расскажите мне о Хиллари, — попросил я.

Она допила стакан и протянула его мне:

— Мне нужно еще выпить.

Я взял ее стакан и прошел к бару. Повернувшись к ней спиной, я не торопясь налил ей бурбона.

— Я не знаю, какие услуги Марвин ему оказывал, — бесцветным голосом вещала Анжела. — Думаю, это могло быть сводничество. Хиллари наверняка интересовался школьницами — я узнала об этом еще до отъезда в Швейцарию.

Я протянул ей стакан и сел на другом конце кровати. Она поднесла стакан ко рту и залпом выпила.

— Он соблазнил меня, — небрежно сказала она, — через два месяца после моего шестнадцатилетия. Может, это был своеобразный подарок ко дню рождения. Я не была совсем уж невинной, когда это произошло, но это был мой первый настоящий опыт. У вас есть закурить?

Я взял сигареты и зажег одну для нее, а другую для себя.

— Это стало своего рода привычкой, — продолжала она. — Я не очень возражала. Хиллари — нежный партнер. Любящая мамочка была от него без ума, еще когда был жив отец. Наверное, дядя вышвырнул ее из постели, когда завел роман со мной. А потом произошло неизбежное — она нас застукала. Может, у нее были подозрения, не знаю, но она застала нас в самый пикантный момент. Вы бы видели ее! Я думала, она сойдет с ума, так она кричала и бросалась на всех! В какой-то момент она схватила нож для колки льда и попыталась всадить ему в сердце. Ну а закончилось все Швейцарией для крошки Анжелы! — Она глубоко затянулась. — Старина Хиллари неравнодушен ко мне до сих пор. И мне от этого была польза — ведь любящая мамочка держит меня на коротком поводке, что касается денег, вот Хиллари и выручал меня, как прошлой ночью.

— Действительно замечательный парень! — процедил я. — По сравнению с ним Рэй Уиллис — просто образец морали.

— Не надо сердиться на Хиллари, лейтенант, — сказала она, надув губки. — В конце концов, он такой же, как все мужчины!

— Я знаю не так уж много сорокалетних мужчин, которые занимаются совращением шестнадцатилетних девочек, — нахмурился я. — А вы?

— Любой занялся бы этим, если бы представился случай, — спокойно ответила она. — Вам еще нет сорока, готова поспорить. Скорее всего, где-то между тридцатью и сорока, да?

— Поэтому я никогда еще не связывался со старшеклассницами, — сказал я. — С тех пор, как закончил школу.

— А как насчет выпускниц? — вкрадчиво спросила она. — Если бы вам представилась возможность?

— Послушайте, — оборвал я ее, — давайте не…

Она лениво засмеялась:

— В чем дело, цыпленочек?

Я увидел, как ее пальцы одну за другой расстегивали пуговицы на блузке, и, повинуясь рефлексу, вскочил на ноги. Она встала одновременно со мной, высвободив плечи и позволив блузке упасть к ее ногам.

Под блузкой не было лифчика, и, когда Анжела глубоко вздохнула, ее упругие груди медленно приподнялись.

— Вы нервничаете? — поинтересовалась она. — Извините, я хотела другого.

Она схватила мою правую руку и крепко прижала к своей левой груди.

— Что-нибудь не так, лейтенант? — Она не отводила глаз от моего лица. — Может, вы привыкли по-другому? Давайте я опять надену блузку, а вы, если хотите, можете сорвать ее.

— Не затрудняйте себя попытками соблазнить меня, — холодно сказал я, отнимая руку. — Я не Хиллари!

Ее глаза, все еще пристально смотревшие на меня, погасли.

— Я должна была сразу понять, что уже поздно, — злобно проговорила она. — Неужели любящая мамочка обошла меня?

Внезапно дверь открылась, и в комнату вошел Рикки Уиллис.

— Эй, Анжи, я… — Он вдруг остановился.

Я увидел, как ее глаза блеснули, и в тот же момент она наотмашь ударила меня по лицу.

— Оставь меня, грязный маньяк! — истерически закричала она. — Не прикасайся ко мне!