Тетрадь смерти: Другая Тетрадь: Дело Лос-Анджелесского убийцы Б.Б. (ЛП)

- Да, - кивнул Рюдзаки.

Это было так просто, что Мисора боялась, он поднимет ее на смех, однако Рюдзаки, казалось, принимал все на удивление серьезно.

- Раздумывая над этим, я вспомнила одну детскую загадку, где спрашивалось, сколько будет один плюс три, и ответом было В…

- Точно, В.. В. В.? Но Мисора, это бы сработало для третьего убийства, поскольку совершено оно было тринадцатого августа, но с другими датами что? Кроссворд пришел в Лос-анджелесское отделение полиции двадцать второго июля, первое убийство было тридцать первого июля, второе – четвертого августа, и вы предсказываете четвертое на двадцать второе… Ни из одного числа буквы "В" не складывается.

- На первый взгляд. Но прогоните остальные числа по тому же принципу. Самое простое это время первого убийства… Тридцать первое июля. Три и один. Поменяйте их местами и получите тринадцать.

- Ладно, я засчитываю вам тридцать первое июля, это выглядит достаточно убедительно. Что насчет четверки и двух двадцати двух?

- То же самое. Просто поменяйте метод. Взять ту же игру, смысл которой в сложении единицы и тройки. Четвертое августа – нормальный ответ на такое задание. А двадцать второе августа, если вы возьмете десятки и сложите их с единицами, снова вернет нас к тринадцати.

В.

Тринадцать.

Иными словами, дни активности убийцы это двадцать второе, тридцать первое, четвертое и тринадцатое… сложив цифры этих чисел, каждый раз получаем четыре. В каждом месяце четыре подходящих дня. Всего четыре. И каждый из этих четырех дней что-то происходит. Кроме того, в самом начале количество Вара Нинге равнялось четырем. Один плюс три будет четыре. Это может быть просто совпадением, однако, если принимать во внимание промежутки между убийствами, - четыре и девять дней, - сложив их, вы также получите тринадцать. "В".

- Ясно, - сказал Рюдзаки, кивая. – Неплохо.

Мисора просияла.

- Использование сходства тринадцати и "В" довольно неплохая идея.

- А что, нет? Таким образом, четвертое убийство должно состояться через девять дней после тринадцатого, то есть, двадцать второго числа. Я допускаю вероятность еще одной четверки, тогда получается семнадцатое, однако мне больше кажется, что это все же двадцать второе. В конце концов, в прошлом месяце, в тот же день уже что-то случилось. И хоть тресни, нет абсолютно никакого способа вывести "В" из семнадцати. Так что единственная дата на четвертое убийство – двадцать второе.

В конце концов, семнадцатое давно минуло, и в Лос-Анджелесе не было зафиксировано никаких происшествий, которые можно было бы связать с делом. Она немного волновалась, однако уверенность L помогала сохранять спокойствие. Четыре и девять дней, в сумме дающие тринадцать, - это удача, редкая возможность, которую убийца просто не может проигнорировать, повторяла Мисора про себя.

- Если позволите, я кое-что добавлю. Этот ваш метод трансформации двадцати двух в тринадцать немного притянут. Чтобы подтвердить ваше предположение. Нет никакого повода переносить двойку с места десятков на место единиц. Это вам не поменять местами тройку с единицей, как в случае с тридцать первым. Ваше объяснение было сделано по сути уже после вывода гипотезы.

- Э… но Рюдзаки…

- Не поймите меня неправильно, в целом я с объяснением согласен. Но только не в этой точке.

- Но… тогда… - если он забраковал самую важную дату, все доказательства шли прахом. Он прекрасно отказался соглашаться со всем, выдвинутым ей до этого.

- Но у меня есть предположение. Мисора, вы ведь выросли в Японии, верно? Тогда вы лучше меня обращаетесь с японскими цифрами.

- Кандзи?

- Представьте двадцать два, написанные кандзи.

Кандзи…

Она вообразила иероглифы, но усмотреть ничего не смогла.

- Ну как?

- Не понимаю, что вы…

- О, тогда позвольте мне подсказать. Мисора, представьте себе средний иероглиф, десять: это знак плюс. Что, собственно, превращает фразу в два плюс два.

- А.

Это не была подсказка. Это был ответ.

- Сложите их, и получится четыре… а вы уже замечательно объяснили, что четверка – это один плюс три. Наконец, поскольку один плюс три это "В", мы должны сложить один и три, чтобы получить форму "В". Поэтому мы и можем прочитать двадцать два как "В". Нам просто требуется иная причина для сложения цифр. В таком виде ваше объяснение даты четвертого убийства звучит четко. Я поначалу был сбит с толку уверенностью вашего изложения и немного впал в ажиотаж, цепляясь за хвост мысли… но теперь счастлив, как после чашки патоки.

Метафора вызвала у Мисоры приступ изжоги.

Однако, несмотря ни на что, Рюдзаки поверил в то, что четвертое убийство произойдет не когда-нибудь, а двадцать второго. Не полностью, поскольку его объяснение для конкретного случая оказалось лучшим, но теперь она все же могла немного расслабиться.

- Но, Мисора, - сказал Рюдзаки. – Еще кое-что.

- Да?

Это было уже второе кое-что.

Оно застало ее врасплох.

- Ваши выводы основываются на заключении, что убийца выбирает жертвы по принципу инициалов В. В.. Но ведь мы уже говорили, что вероятность инициалов Q. Q., а не В. В. все еще никуда не делась.

- А, да…

Если четвертой жертвой окажется лежащий лицом вниз ребенок с инициалами Q. Q., все их теории вылетят в трубу.

- Если это Q, а не В, тогда ваше предположение тонет. Вы, получается, высосали его из пальца, основываясь на ошибочной посылке. На совпадении.

- Совпадении… что число тринадцать выглядит, как В? Но это же очевидно, и Q сюда идеально вписывается…

- Да. Согласен. Я не верю, что здесь есть место совпадениям. Но ваша теория основана на полной картине. Создана постфактум. Я хотел бы знать, почему для ее построения вы выбрали В, а не Q?

- Ну…

Потому что L так сказал. Достаточно четко. "Убийца – В". Она по умолчанию знала. Но Рюдзаки же говорить нельзя. Она должна была сохранять в тайне свое сотрудничество с L, так что нужно было постоянно держать себя в руках, а язык за зубами, чтобы не сболтнуть ничего лишнего, каким бы долгим ни оказывался разговор.

- Я думала, с имеющимися у нас на данный момент тремя жертвами… среди которых два В против одной Q, В просто выглядит более вероятным… Я, конечно, рассматривала и Q, но не смогла найти никаких примеров, - попыталась вывернуться она … но осознала всю хлипкость оправданий, стоило только вылететь последнему слову.

И Рюдзаки, разумеется, не упустил возможности проехаться по ним туда-обратно.

- Так субъективно. И ни единого факта.

Хорошее настроение улетучилось. Она закусила губу. Все заключения строились только для того, чтобы прикрыть спину, обосновать готовый ответ L. За Мисорой стояло слово L, так что и умозаключения были, возможно, верны, однако это ничего не меняло.

- Убийца это Б.

- Что?

- Нет, в смысле, он так зациклен на букве "В". Возможно, сама эта зацикленность является частью сообщения, и инициалы убийцы тоже В. В..

- Или Q. Q.. Вы говорите, многие детали сходятся на В, однако, также вероятно, что мы проглядели ниточки, тянущиеся к Q..

- Да… видимо...

- Таким образом, я считаю, что В более вероятна, чем Q.. Более, чем на девяносто девять процентов, - заключил Рюдзаки.

В сущности, взяв назад все, сказанное за последнюю минуту.

- Есть неплохой шанс, что инициалы убийцы также на В.. Все жертвы – В. В.. И убийца тоже… это становится интересно.

- Интересно?

- Да. В любом случае, в следующий раз будьте осторожней, Мисора. Если вы соглашаетесь с чем-то, у вас должна быть весомая причина, чтобы согласиться. Если вы с чем-то не согласитесь, у вас должна быть весомая причина не соглашаться. Неважно, насколько стройная, но дедукция, основанная на заблуждении, означает только то, что убийцу вам не победить.

- Победить? Рюдзаки, разве это вопрос победы или поражения?