Преследование праведного грешника

— Честное высказывание, — сказал второй амбал. — И меня оно не удивляет.

— Все мы чего-то хотим, — с самодовольной ухмылкой заметил первый.

Наверху хлопнула дверь. Приглушенные голоса сопровождались грохотом грубо раскидываемой по комнате мебели. В кабинете Мартина полицейские проводили обыск с минимальным успехом и максимальным беспорядком: они расшвыряли по полу книги, сорвали со стен картины и вывалили все из ящиков, в которых Мартин в идеальном порядке хранил картотеку клиентов эскортной фирмы. Второй амбал склонился над карточками и начал перебирать их толстыми и короткими, как окурок сигары, пальцами.

— Дерьмо! — прошипел Мартин, прижимая к уху телефонную трубку.

Где шляется этот долбаный Полмантир?

После четырех сдвоенных гудков включился автоответчик. Выругавшись, Мартин отключил соединение и попытался дозвониться адвокату по мобильному телефону. Господи, где же его черти носят в воскресенье? Не поперся же этот гнусный тип в церковь?

Мобильный телефон также оказался отключенным. Бросив трубку, Мартин стал рыться в столе, разыскивая визитную карточку адвоката. Второй амбал отпихнул его локтем.

— Сожалею, сэр. Вам нельзя ничего трогать…

— Я не собираюсь ничего трогать! Я ищу пейджер моего адвоката.

— Вряд ли вы хранили его в столе, согласитесь, — заявил первый амбал, продолжая разорять книжные шкафы.

Книги со стуком падали на пол.

— Вы же понимаете, о чем я говорю, — сказал Мартин второму амбалу. — Мне нужен только номер его пейджера. А он записан на визитной карточке. Я знаю свои права. Так что отойдите, а то я за себя не отвечаю…

— Мартин, в чем дело? Что происходит? Что делают эти люди в нашем доме, почему они выбрасывают все из платяных шкафов и… Что вообще происходит?

Мартин мгновенно повернулся на этот голос. В дверях стояла заспанная, неодетая и ненакрашенная Триция. Она выглядела как те старые ведьмы, что сидят на спальных мешках, выпрашивая милостыню в подземном переходе возле Гайд-парка. Она выглядела как оболваненная наркоманка.

У него опять зачесались руки. Сжав кулаки, он до боли вдавил ногти в ладони. Последние двадцать лет Триция являлась единственным источником всех его неприятностей. А сейчас она стала причиной его гибели.

— Чтоб ты провалилась! Черт тебя подери! Ах ты!..

Он подскочил к ней, схватил за волосы и успел разок треснуть ее головой по дверному косяку, прежде чем полицейские схватили его за руки.

— Тупоголовая стерва! — крикнул он, пока они оттаскивали его подальше, а потом хмуро буркнул копам: — Ладно. Ладно, все нормально. — И когда они отцепились от него, добавил: — Звоните вашему паршивому боссу. Скажите, что я готов к сотрудничеству.

Глава 25

Лишь к середине дня Саймон Сент-Джеймс выкроил время и занялся дербиширским отчетом о вскрытии, присланным ему Линли с Барбарой Хейверс. Он не совсем понимал, что ему, собственно, нужно там проверять. Медико-патологическое исследование Николь Мейден выглядело совершенно безукоризненным. Заключение об эпидуральном кровоизлиянии не противоречило типу повреждения черепа. Удар был нанесен сверху правшой, что согласовывалось с версией о том, что на нее напали после того, как она споткнулась или была сбита с ног во время бегства. Кроме следов удара но голове и царапин и ушибов, вызванных падением на землю, на ее теле не было ничего особенного. Если, конечно, не считать особенностью множество дырочек, проделанных в самых удивительных местах, начиная от бровей и кончая гениталиями. Едва ли стоило заострять внимание на таких пустяках, учитывая, что склонность к такой своеобразной акупунктуре разных частей тела давно стала одним из мелких видов протеста, оставшегося поколению молодых людей, чьи родители уже вовсю использовали шприцы в гораздо более вредоносных целях.

Прочтя отчет о смерти Мейден, Сент-Джеймс пришел к заключению, что этот документ охватывал все подробности, начиная от времени, причины и орудия убийства до следов борьбы с убийцей, а вернее, отсутствия оных. Отчет сопровождался безупречно сделанными рентгеновскими снимками и фотографиями, а обследование тела было проведено со скрупулезной тщательностью. Все органы и части тела подверглись изучению и анализу с последующими комментариями и выводами. Образцы физиологических жидкостей были отправлены на токсикологическую экспертизу. Завершался отчет четким и ясным заключением: смерть женщины последовала в результате удара по голове.

Сент-Джеймс еще раз просмотрел данные и выводы, чтобы убедиться в наличии всей необходимой информации. Затем он взялся за второй отчет и погрузился в изучение обстоятельств смерти Теренса Коула.

По телефону Линли сообщил ему, что одну из колющих ран нанесли не тем швейцарским армейским ножом, который стал причиной остальных повреждений, включая смертельную рану в области бедренной артерии. Ознакомившись с основными фактами, приведенными в отчете, Сент-Джеймс тщательно изучил все, что касалось ранения, нанесенного неизвестным оружием. Он проверил его размеры, направление и оставленный на кости срез. После этого он встал и задумчиво прошел к окну лаборатории, где понаблюдал за блаженствующим Пичем — маленькая такса развалилась на солнечной лужайке, подставив свой шерстистый животик под лучи полуденного солнца.

Сент-Джеймс знал, что швейцарский армейский нож был найден в ящике с песком. Почему же и второе орудие убийства не бросили в том же месте? Почему там спрятали только одно орудие? Эти вопросы, разумеется, относились к области работы следователей, а не ученых, но тем не менее Саймон невольно озадачивался ими в процессе исследований.

И на такие вопросы могло быть только два вероятных ответа: либо второе орудие убийца забрал с собой, потому что оно могло выдать его, либо второе орудие осталось на месте преступления, но полиция не догадалась, что оно собой представляет.

Если верно первое предположение, то Сент-Джеймс ничем не сумеет помочь. Если верно второе, то ему следовало бы более подробно ознакомиться с вещественными доказательствами, найденными на месте преступления. Такими уликами он пока не располагал и понимал, что его интерес к ним полиция Дербишира воспримет без особой радости. Поэтому он вновь углубился в изучение патологоанатомического отчета, выискивая в нем возможный ключ к решению этой загадки.

Доктор Сью Майлз не упустила ни малейшей подробности, начиная от описания насекомых, успевших обосноваться на телах до момента обнаружения трупов, и кончая списком листьев, цветов и веток, обнаруженных в волосах девушки и ранах парня.

Последний номер в этом списке — щепочка длиной около двух сантиметров, найденная на теле Терри Коула, — всерьез заинтересовал Сент-Джеймса. Щепка эта была послана в лабораторию на анализ, и кто-то сделал карандашом приписку о результатах анализа прямо на полях отчета. Видимо, сообщение было принято по телефону. Когда время расследования поджимает, полицейские обычно не дожидаются официального отчета из лаборатории.

«Кедр», — аккуратно написал кто-то на полях. А рядом в круглых скобках слова: «Порт Орфорд». Сент-Джеймс не был силен в ботанике, поэтому слова «Порт Орфорд» ничего ему не сказали. Он понимал, что вряд ли найдет в воскресенье судебного ботаника, знающего об этом дереве, поэтому он захватил документы и спустился по лестнице в свой кабинет.

Там сидела Дебора, погруженная в журнал «Санди таймс».

— Какие-то сложности, милый? — спросила она, поднимая голову.

Сент-Джеймс ответил:

— Невежество. Оно доставляет массу сложностей.

Порывшись на полках запыленных томов, он нашел нужную книгу. Когда он начал листать ее, к нему присоединилась Дебора.

— Что ты ищешь?

— Не знаю, — сказал он. — Кедр. И Порт Орфорд. Тебе это о чем-нибудь говорит?

— Похоже на географическое название. А в чем дело?

— Кедровую щепку обнаружили на теле Терри Коула. Парня, убитого в Дербишире.

— Дело Томми?

— Хм. — Сент-Джеймс открыл алфавитный указатель в конце книги и пробежал пальцем по строчкам, остановившись на слове «кедр». — Атласский, ливанский, гималайский… Ты знала, милая, что существует множество видов кедровых деревьев?