Преследование праведного грешника

— Вы что, не собираетесь арестовать его? — вопросила Шелли. — Кого же еще он должен изувечить, чтобы вы наконец засунули его в тюрягу?

— Может быть, вы заставите ее немного помолчать, чтобы я объяснил вам сущность…

— Приказ есть приказ, — ответил констебль и слегка ослабил хватку на руке Шелли Платт, словно показывая Мартину Риву, что ему лучше своевременно удалиться.

И он удалился со всем достоинством, какое смог изобразить, учитывая, что эта апельсинововолосая мегера сделала его центром внимания всего больничного этажа. Он вернулся к своему «ягуару», плюхнулся на сиденье и включил кондиционер на полную мощность, направив струю воздуха себе в лицо.

Вот дерьмо, подумал он. Дело дрянь. Он почти не сомневался, кому названивал констебль в больнице, поэтому счел разумным подготовиться к очередному визиту полиции. Надо еще придумать, в каком свете представить свой визит в больницу. «Для получения подтверждения моего вчерашнего рассказа» — едва ли будет выглядеть убедительным, если учесть, от кого он собирался получить это подтверждение.

Мартин включил зажигание и с ревом мотора вылетел с парковочной стоянки. Вновь оказавшись на Фулем-роуд, он опустил солнцезащитный козырек и в его зеркальце оценил ущерб, нанесенный ему нападением Шелли Платт. Она вцепилась в него, как разъяренная тигрица. Ей удалось расцарапать его до крови, разодрать рубашку на груди. Не мешало бы срочно сделать прививку от бешенства.

Направляясь в сторону дома, он проехал по Финборо-роуд, прикидывая, какие у него остались варианты. Очевидно, что в ближайшем будущем ему не удастся приблизиться к Вай Невин, а поскольку охранник возле ее палаты, несомненно, позвонил тому болвану, который вломился к нему вчера посреди ночи, то, скорее всего, его вообще никогда не подпустят к ней. По крайней мере, пока полицейские ищейки будут носиться повсюду в поисках убийцы этой шлюшки Мейден, а такие поиски могут затянуться надолго. Ему необходимо придумать другой план, как раздобыть доказательства своей невиновности, и Мартин обнаружил, что его мысли лихорадочно перескакивают с одного сценария на другой, отметая каждый за явной непригодностью.

Перед станцией «Эрлс-корт» ему пришлось остановиться на светофоре около выставочного зала. Отмахнувшись от уличного мальчишки, предлагавшего вымыть ветровое стекло за пятьдесят пенсов, он обратил внимание на уличную проститутку, прогуливающуюся у входа в метро в ожидании возможных клиентов. Окинув оценивающим взглядом коротенькую юбчонку из ярко-красной эластичной ткани, черную синтетическую блузку с глубоким вырезом и аляповатыми кружевными оборками, туфли на шпильках и ажурные чулки, он чисто машинально прикинул ее стоимость. Видимо, она из тех, кто работает только руками или ртом. Двадцать пять фунтов, если парню совсем уж невтерпеж, и не больше десяти, если она и ее привычка к кокаину работают на пару.

Зажегся зеленый свет, и Мартин поехал дальше, чувствуя, как растет его раздражение, вызванное действиями полиции. Он приносил этому треклятому городу чертовски много пользы, но никто — по крайней мере, никто из копов — похоже, не понял и не оценил его заслуг. Его девочки не жмутся по закоулкам, обрабатывая своих клиентов, и уж конечно, не оскверняют пейзаж, наряжаясь как видения из эротических снов прыщавых подростков. Их отличает изысканность, образованность, воспитанность и благоразумие, и если они получают деньги за эксцентричные сексуальные свидания, а потом отстегивают небольшой процент ему за то, что он предоставляет в их распоряжение богатых и преуспевающих мужчин, готовых щедро вознаградить их за услуги, то кого, черт возьми, это колышет? Кому, черт возьми, от этого плохо? Никому. Суть в том, что секс имеет важное значение для мужчин и не имеет такого значения для женщин. Для самоутверждения мужчинам просто необходима здоровая сексуальная жизнь. Их жены утомились исполнять свои супружеские обязанности, им это надоело, а мужьям секс необходим. И если кто-то готов обеспечить этим мужчинам общество привлекательных для них женщин, готовых стать мягкими и податливыми, словно воск, для мужчин, изливающих в них свои соки, не говоря уже о неизгладимом впечатлении, оставляемым ими на своих чеках, то почему бы и не обменять деньги на такие услуги? И почему не может предприимчивый человек — как он сам, например, — обладающий организаторскими талантами и проницательностью в отборе незаурядных женщин для развлечения незаурядных мужчин, зарабатывать себе на этом средства к существованию?

Если бы законы издавались провидцами вроде него, а не сворой бесхребетных онанистов, озабоченных только тем, как накормить народ, и не имеющих никакого понятия о занятиях, достойных зрелых мужчин, то Мартину не пришлось бы сейчас разбираться со свалившимися на его голову неприятностями. Не пришлось бы судорожно искать того, кто мог бы подтвердить его местонахождение и тем самым убрать полицию из его конторы, потому что полиция вообще не посмела бы там появиться. Но даже если бы они заявились к нему с вопросами и выдвинули свои претензии, то не смогли бы угрозами склонить его к сотрудничеству, потому что его бизнес тогда был бы вполне законным.

И что это за страна, в которой даже при легализованной проституции жизнь за счет нее считается незаконной? Ведь сама по себе проституция есть не что иное, как способ зарабатывать деньги. Так какого черта они там в Вестминстере дурью маются, при том что три четверти этих парламентских лицемеров, просиживающих штаны на обтянутых кожей скамьях, готовы трахнуть любую податливую секретаршу, практикантку или ассистентку?

Чертовщина какая-то! Ситуация казалась настолько безвыходной, что Мартину захотелось вооружиться тараном и пробить брешь в этих глухих и толстых стенах. Чем больше он размышлял об этом, тем сильнее злился. А чем сильнее злился, тем больше думал об источнике нынешних проблем. О Мейден и Невин можно забыть: о них уже и без него позаботились. Причем эти двое как раз не стали бы выбалтывать копам свои убогие секреты. А вот с Трицией еще следовало разобраться.

Остаток дороги Мартин провел в размышлениях о том, как лучше всего сделать это. Придуманный план был не особенно приятным, но что тут может быть приятного, когда выдающийся общественный деятель теряет жену, пристрастившуюся к героину, хотя он прикладывал неимоверные усилия, чтобы спасти ее от этой пагубной страсти и защитить от недовольства родственников и порицания неумолимого общества?

Настроение его заметно улучшилось. Уголки губ поднялись, и он даже начал напевать какой-то мотивчик. Он свернул с Лансдаун-уок на Лансдаун-роуд…

И тогда он увидел их.

Четверо мужчин поднимались по ступеням к его дому с таким выразительным видом, словно на них аршинными буквами было написано: «ПОЛИЦЕЙСКИЕ ИЩЕЙКИ». Предназначением этих мускулистых высоких амбалов являлось подавление. Они выглядели как гориллы, вырядившиеся в маскарадные костюмы.

Мартин прибавил газу. Он подкатил к стоянке и затормозил так резко, что оставил на асфальте темные следы шин. Выскочив из «ягуара», он успел догнать амбалов прежде, чем они позвонили в дверь.

— Что вам нужно? — резко спросил он.

Первый амбал вытащил белый конверт из кармана короткой кожаной куртки.

— Ордер на обыск, — сказал он.

— Какой обыск?

— Вы откроете дверь или нам ее выломать?

— Я позвоню моему адвокату.

Отпихнув их в сторону, Мартин открыл дверь.

— Как вам будет угодно, — буркнул второй амбал.

Они последовали за ним в дом. Слыша распоряжения первого амбала, Мартин бросился к телефону. Двое копов, едва не наступая ему на пятки, прошли за ним в кабинет. Вторая парочка направилась к ведущей наверх лестнице. «Вот зараза», — подумал он и крикнул:

— Эй! Там моя жена!

— Они передадут ей привет от вас, — заявил первый амбал.

Пока Мартин яростно набирал номер телефона адвоката, первый амбал принялся вынимать книги из шкафов, а второй амбал направился к картотеке.

— Я хочу, чтобы вы, козлы, убрались отсюда, — сказал им Мартин.