Лилит

Было часов двенадцать, когда я подъехала к своему дому.

День был снова жаркий, температура — чуть ли не под тридцать, и на небе ни одного облачка.

Я вошла в квартиру, сбросила с себя одежду, подошла к телефону и позвонила в магазин.

Там было все нормально, только Леночка очень волновалась и спрашивала, когда я найду Сережку и когда появлюсь сама, потому что нужно, чтобы я подписала какие-то бумаги.

Первый вопрос мне очень понравился, но что я могла не ответить? Я только посоветовала ей выпить чашку кофе и посмотреть потом на дно, может, она что-нибудь там увидит и тогда сама мне скажет. А что касается моей подписи, то достаточно будет и моей факсимильной печати, но, наверное, скоро я и сама там буду.

Я пошла в ванную и стала под душ.

Минут пятнадцать я стояла под прохладной водой. Телу стало легче, а вот на душе ничего не изменилось, а еще говорят, что в здоровом теле — здоровый дух. На здоровье своего тела мне жаловаться нечего, а вот на душе у меня все время что-то, болит уже несколько дней подряд.

Я вышла из ванной и только успела одеться, как раздался звонок в дверь.

Голодная пантера не спешила бы так за кроликом, как я: спешила открыть дверь. Только что толку, когда я ее открыла, там стоял совершенно не тот человек, которого я представила в своем воображении за этой дверью.

— Климова Мария Григорьевна? — спросил он очень официальным тоном.

— Для кого как, — ответила я, — для некоторых Григорьевна, для некоторых Георгиевна. А вам что больше нравится?

— Вы одна дома?

— Одна, — говорю я. — Некоторое время, правда, здесь жила кошка, ее тоже Муркой звали, но месяца два назад она вышла погулять и не вернулась. Так что теперь совсем одна.

А вы, может быть, ее нашли, она была такая: пушистая, белая и с рыжими пятнами.

Я стала болтливой, потому что мне очень не понравился его официальный тон, почему-то вдруг мелькнула мысль, что он возьмет и скажет мне сейчас что-то нехорошее, что с Сережкой что-то случилось.

Но он ничего не сказал про Сережку, а только сказал:

— Собирайтесь. Пройдемте со мной.

— А я уже собрана, — сказала я, — и уже собиралась выходить.

— Тогда пойдемте. — И он кивнул в сторону лифта.

— Сейчас, — согласилась я, — только сумочку возьму.

Я быстро пошла в комнату, взяла со стола сумочку, там лежали водительские права, ключи, ну и некоторые другие вещи. Я вынула из сумочки пистолет, положила его на стол, а сумку повесила на плечо. Когда я обернулась назад, то мужчина стоял за моей спиной, видимо, ему интересно было посмотреть, зачем это я пошла в комнату.

Он быстро шагнул к столу, взял пистолет, осмотрел его, и ему сразу стало неинтересно, потому что он сразу понял, что пистолет не настоящий.

Я ничего не сказала и даже не возмутилась, что он прошел в квартиру без разрешения и еще хватает мои личные вещи. Я не возмутилась, потому что в голове у меня мелькнула очень страшная мысль: иногда знакомых людей возят посмотреть на тех, с кем что-то случилось, они это называют «опознание».

Мы спустились на лифте вниз. Когда вышли из подъезда мужчина сразу, чуть придерживая меня за локоть, повел к стоявшей рядом черной «Волге». В ней, когда мы подошли я увидела еще двоих мужчин — один сидел за рулем, а второй рядом с ним.

Я, не говоря ни слова, послушно уселась на заднее сиденье, тот, который привел меня, сел рядом со мной. «Волга» сразу тронулась с места.

Минуты две мы ехали молча.

— Куда мы едем? — наконец спросила я.

— Увидите, — ответил тот, который сидел рядом со мной.

— А почему я не могу от вас узнать?

— Всему свое время.

— Можно и сказать. — Тот, который сидел рядом с водителем, повернулся ко мне:

— Вы подозреваетесь в убийстве, девушка.

— Что?! — не поняла я.

— Как она возмущается, — сказал тот, который сидел рядом с водителем, и отвернулся.

Только он был не прав, потому что никакого возмущения, ни благородного, ни обыкновенного у меня не было, было только удивление, да и оно сразу прошло, потому что я сразу поняла, кого, по их мнению, я убила.

— Ну, что скажешь? — спросил тот, который сидел рядом.

Я молчала, потому что пока еще не знала, что мне можно по этому поводу сказать.

— Будем молчать? — снова повернулся тот, который сидел рядом с водителем.

Мне еще не пришло в голову ничего, что можно ответить, сказать, что я никого не убивала, было бы по меньшей мере глупо.

— Язык проглотила, — вставил свое мудрое слово водитель.

Я его не рассмотрела, когда садилась в машину, мельком заметила только, что он в темных очках. Не видела его и сейчас за высокой спинкой сиденья, но вот его голос сразу показался мне знакомым.

Чуть наклонившись вперед, я протянула левую руку мимо подголовника. Тот, который сидел рядом, схватил меня за плечо, но только поздно, я уже взялась пальцами за очки, закрывавшие глаза водителя (наверное, очень некрасиво я поступила, но уж больно мне хотелось на него посмотреть), я сдернула с него очки. Он слишком поздно сообразил, что с ним происходит, и, отпустив одну руку от руля, хотел удержать эти очки, но только шлепнул себя по лбу.

— Ну ты че, ты! — возмутился он и взглянул на меня в зеркало, висевшее у лобового стекла.

Я тоже посмотрела в это зеркало и увидела его глаза и сразу их узнала. Еще бы мне их не узнать, но если быть точной, то я увидела только один совсем маленький, как у носорога, глаз, а второго не было видно, потому что на этом месте был большой черный синяк.

— Я только посмотрела, прошел у тебя синяк или нет. — И я бросила очки ему на колени.

Он схватил их и судорожно, одной рукой нацепил их на свой маленький нос.

— Куда вы меня везете? — спросила я.

— Увидишь, — ответил тот, который сидел рядом со мной.

Больше они ничего не сказали, настроение допрашивать меня у них, видимо, прошло.

В это время Жека-носорог затормозил на светофоре.

Машин вокруг было много: и перед нами, и по бокам, и сзади остановились машины.

Я не всегда знаю, но сейчас я знала, что мне нужно — мне не нужно ехать с ними, и у меня был только один способ от них отделаться.

Один мой знакомый как-то обо мне сказал, что мой голос — это высокочастотное акустическое оружие. Нет, когда я говорю нормально, он у меня самый обычный, но при желании он может стать именно таким, как сказал этот мой знакомый.

Я завизжала. Завизжала так, как я умею, не скрывая ни капельки возможностей своих связок.

Тот, который сидел рядом, даже пригнулся и зажмурил глаза как будто внутри машины взорвалась бомба, а не про" сто закричала испуганная женщина. Хотя, может, я и не была настолько испугана, но все равно.

А потом они с трех сторон набросились на меня, им очень хотелось, чтобы этот визг прекратился. Но не так просто было это сделать: двоим мешали спинки сидений, а я сама отбивалась от них, как дикая сиамская кошка (позже оказалось, что у меня сломался один ноготь, когда я вцепилась в кого-то из них, — и я им этого не прощу так просто), и визжала.

Один попытался закрыть мне рот рукой — я укусила его так, что он тоже, наверное, закричал, только это не точно, потому что трудно судить, кричит кто-то или нет, когда рядом кричу я.

И вот получилось то, чего я и добивалась: сначала из одной машины рядом вышел мужчина (такие иногда встречаются, которые заступаются за женщин, на это я и рассчитывала), он дернул за ручку двери «Волги». Потом вылезли из своих машин еще несколько человек. И все они начали благородно возмущаться и вытаскивать этих, в машине которых я сидела.

Теперь и мне стало нетрудно выскочить из машины. И я, конечно, из нее выскочила, решив не дожидаться, что кто-то подаст мне руку и поможет выйти.

Я пробежала мимо стоявших на светофоре других машин — хоть и загорелся уже зеленый свет, но они стояли, и получилась даже небольшая пробка — проскочила тротуар и забежала за угол ближайшего дома.