Мертвые воды Московского моря

сейчас права беспокоить, срывать, возмущать мыслительный процесс, даже Александра, обладавшая эксклюзивными привилегиями.

Итак, сказал он себе, угнездясь в любимом кресле за любимым компьютером, версий, пусть и худосочных, у нас две.

Первая: Жюли Лафарж есть Жюли Лафарж, а все его сомнения – от лукавого. Эта версия требовала всего-навсего доверия, которое, в свою очередь, требовало отсутствие сомнений. Но они имелись.

И потому Алексей Кисанов сосредоточился на второй версии, гласившей: Жюли Лафарж не есть Жюли Лафарж. В таком случае, учитывая комментарии Реми, французские документы ей помогли сделать исключительно ОЧЕНЬ ЗАИНТЕРЕСОВАННЫЕ лица. Допустим, Жюли была любовницей префекта – в таком случае префект является таким очень заинтересованным лицом. Но зато у него нет никакого интереса в том, чтобы Жюли выходила замуж за Карачаева.

Напротив же, в получении Юлией французского гражданства с последующим ее выходом замуж за Карачаева мог очень быть заинтересован некий «новый русский мужчина». С тем чтобы по устранении последнего Жюли сделалась его наследницей.

Из чего следовало, что в ближайшем будущем она, став строго по плану вдовой, должна как-то передать унаследованное имущество заинтересованному лицу. Путем нового замужества или иным способом, неважно. Будущее покажет… Вернее, могло бы показать, но у Алексея не имелось времени, чтобы ждать будущего.

Однако в противоречие с этой версией вступал тот факт, что на Жюли покушались. Кому-то поперек горла стояло ее наследование. На сцене появилась некая вторая сила, чьи интересы противоположны первой?

Алексей уже достаточно знал о Карачаеве, чтобы считать, что ему известны все заинтересованные лица. Они, строго говоря, делились на два лагеря: «родня» – «бизнес». В первую категорию Кис включил Кешу и всех вокруг него (Марину, Соню), а во вторую, понятно, компаньонов Карачаева.

Совершенно очевидно, что личности из лагеря «родня» никак не могли выступить в качестве «нового русского», приложившего немало сил и денег для того, чтобы «прописать» Жюли во Франции. На эту роль тянули только братцы.

В таком случае на роль «второй силы», организовавшей покушения на Жюли, могли как раз тянуть лица, заинтересованные в том, чтобы наследство досталось Кеше.

Однако и тут не состыковывалось. Если Жю­ли – фальшивка и подстава, то за ее спиной стоит, пользуясь выражением Реми, «новый русский мужчина», координирующий весь план. А первыми шагами этого плана являлись убийства Карачаева и Яны. В таком случае никто из лагеря «родня» ни к каким убийствам не причастен, в силу чего не мог сейчас пуститься в покушения на Жюли. Точнее, как мы теперь знаем, это были предупреждения. Но предупреждения с ножом? Им еще, между прочим, владеть надо, чтобы с целью именно предупреждения, а не убийства попасть быстро и точно в плечо, задев только мягкие ткани… Кого-то наняли? Как и мужика, приходившего к Жюли и связавшего ее? Он поджидал ее в квартире, но замки не повреждены. Значит, кто-то дал ему ключи… Кроме