Мертвые воды Московского моря

атик (отчего грудь обнажилась почти полностью), подставляясь под его ладони. Пойди он дальше – она его не остановит, это было совершенно очевидно.

Он знал – великая вещь опыт! – что такое случается с девочками, недолюбленными или преданными отцами: они, как бездомные котята, готовы отдаться тому, чья рука их приласкает. Но он не имел права приручать к себе бездомных котят.

Алексей выпростал руку и натянул упавший халатик ей на плечи.

– А как же вы сумели позвонить мне, если были связаны?

Жюли, словно не заметив его жест, все еще полулежала на плече Алексея.

– Носом. Я подобралась к телефону и клюнула в него носом. Ваш номер стоит у меня под цифрой «два». А милиция… Ты же понимаешь, Алексис, что я не могла позвать милицию, когда я голая… Только тебя. Я только тебе доверяю.

Это «ты» вдруг окончательно отрезвило Алексея. Он аккуратно оторвал от себя Жюли и посоветовал ей пойти одеться. Она привстала, обиженно запахнула халат и ушла к себе в комнату.

В этот момент зазвонил его сотовый. Александра!

– Алеша, Ксения говорит вот что: акцент точно есть. Но она не может его определить. Возможно, она выросла в другой франкоязычной стране. Но имей в виду, Алеша, что способности к языкам у всех разные. Иные русские, давно живущие во Франции, не способны выговорить даже французский грассирующий «р». Зато Ксюшкин легкий акцент часто принимают за канадский или бельгийский, а она-то выучила его в России! Так что, понимаешь, это ничего не значит… Вернее, значит лишь одно: Жюли выросла не во Франции!

Жили вернулась из спальни. Она была одета в светло-серые брючки и черную майку – очень соблазнительную майку с глубоким V-образным вырезом, нырявшим острым концом меж округлых грудей. Прошествовав по комнате прямиком к Алексею, Жюли села на пол у его ног, обхватив его колени.

– Я знаю, вы мне не верите. И не надо, я ничего не прошу. Просто дайте мне еще пять минут иллюзии, что я не одна в этом мире… Мне очень плохо, Алексис.

Она замерла на полу, прижавшись щекой к его коленям. Кис не выдержал, погладил золотистую головку. Жюли прижалась еще теснее, испустив нервно-счастливый вздох. Алексей снова погладил ее по волосам…

– У вас были родители, Алексис? Нормальные родители, нормальные папа с мамой?

– Да.

– Тогда вы не поймете меня.

– Вы ошибаетесь, Юлия, я вполне понимаю вас…

Она обняла его колени еще судорожнее. «Спокойнее, Кис, – сказал он себе. – Эта женщина вызывает у тебя сочувствие, что вполне нормально, и желание, что вполне естественно. Но не будем забывать, ребята, для чего мы здесь находимся!»

«Ребятами» он назвал некоторые участки своего тела, недисциплинированно порождавшие посторонние эффекты.

Сбрасывая наваждение, он произнес:

– Вы выросли во Франции, Жюли? У вас не совсем французское произношение…

– Вы хорошо говорите по-французски, чтобы судить? – Она подняла лицо к нему.

– Я – нет. Но…

– А, понимаю!.. Вы привели сюда вашу подругу… С тем, чтобы она оценила мой французский, да? Так вот, я вам