Доллары за убийство Долли [Сборник]

— Ты часто обедаешь с сестрой?

— Как когда. Если я свободен и нахожусь неподалеку от улицы Бак, то мы идем с ней в молочное кафе, что рядом с ее издательством.

— Сходи туда сегодня и расскажи ей все, что мы только что узнали.

— Разве это необходимо?

— Да.

— А если она снова все ему передаст?

— Безусловно, передаст.

— Вы этого и хотите?

— Иди, иди. Но веди себя естественно, чтобы она не догадалась, будто ты что-то заподозрил.

— Все же я не могу позволить ей встречаться с молодым человеком. Отец велел мне…

— Иди, иди.

Мегрэ не мог отказать себе в удовольствии спуститься пешком по улице Нотр-Дам-де-Лоретт. На Монмартре он заглянул в пивную, быстро выпил кружку пива, вышел тут же на улицу и взял такси.

— На набережную Орфевр.

Затем передумал и постучал по стеклу:

— Сначала на улицу Тюренна.

Он увидел наглухо закрытую дверь переплетной мастерской. Должно быть, Фернанда сейчас, как и каждое утро, ехала со своими судками по направлению к тюрьме Сантэ.

— Остановитесь на секунду.

Жанвье сидел в кафе «Великий Тюренн» и, заметив комиссара, подмигнул ему. Интересно, какое задание он получил на сей раз от Люка? Жанвье беседовал с сапожником и с двумя штукатурами в белых робах. Их рюмки были наполнены (это было видно издалека) молочного цвета перно.

— Поверните налево. Поедем через площадь Вогезов и улицу Бираг.

Такси проехало таким образом перед кафе «Табак Вогезов», где за маленьким круглым столиком у окна восседал в гордом одиночестве Альфонси. Комиссар еще раз попросил таксиста остановиться.

— Выключить счетчик?

— Подождите меня немного.

Комиссар пошел, однако, не в кафе «Табак Вогезов», а к «Великому Тюренну», чтобы сказать пару слов Жанвье.

— В «Табаке» сидит один Альфонси. Были ли там с утра репортеры?

— Двое или трое.

— Ты их знаешь?

— Не всех.

— Ты еще долго будешь здесь занят?

— Ничего особенно серьезного у меня здесь нет. Если имеется какое-то другое поручение, я свободен. Мне хотелось бы еще только поговорить с сапожником.

Они отошли подальше от собеседников Жанвье и переговаривались почти шепотом.

— Я прочел эту статью, и мне пришла в голову одна мысль. Миляга сапожник, конечно, говорит много. Он стремится стать известным, отчего вполне способен при случае и приврать. К тому же он знает: всякий раз, как он приходит ко мне с новым сообщением, его поджидает очередная рюмочка. Но так как живет сапожник прямо напротив Стевельса и тоже целый день работает у окна, я поинтересовался, приходили ли когда-нибудь к переплетчику женщины.

— Ну и что же он ответил?

— Говорит, что редко. Он припоминает богатую пожилую даму, приезжавшую в лимузине. Но книги заносил в мастерскую шофер, одетый в ливрею. А месяц назад у Стевельса побывала очень элегантная дамочка в норковой шубке. Вот теперь слушайте! Я стал выяснять, была ли она здесь только один раз или приходила когда-нибудь еще. Тут-то сапожник и вспомнил, что недели две назад эта дамочка посетила Стевельса снова и на ней были синий английский костюм и белая шляпка. Он припоминает, что в тот день на улице было тепло и он читал в газете статью о каштанах на бульваре Сен-Жермен.

— Ну, статью найти несложно.

— Я тоже так думаю.

— Значит, она заходила в мастерскую?

— Нет. Но я этому сапожнику не очень-то верю. Ведь он наверняка тоже прочел статью и теперь, вполне возможно, выдумывает, чтобы наш интерес к нему не пропал. Так что мне делать, господин комиссар?

— Не спускай глаз с Альфонси. Наблюдай за ним целый день. Составишь список людей, с которыми он будет разговаривать.

— Стараться, чтобы Альфонси не заметил слежки?

— Пусть себе замечает, это неважно.

— А если он со мной заговорит?

— Ответишь ему.

Когда Мегрэ вышел из кафе, его долго еще сопровождал запах перно. Прибыв на набережную Орфевр, он застал Люка за обедом, состоявшим из бутербродов. На столе стояли две кружки пива, и комиссар безо всякого стеснения взял одну себе.

— Только что звонил Торранс. На почте служащая вроде бы припоминает клиентку в белой шляпке, но не может подтвердить, что именно она послала ту телеграмму. У Торранса создалось впечатление, что, даже если бы служащая была уверена в этом, все равно она ни за что не призналась бы.

— Торранс возвращается?

— Да, ночью уже будет в Париже.

— Позвони, пожалуйста, в компанию «Юрбен». Нужно найти еще одного таксиста, а может быть, и двух.

Интересно, неужели госпожа Мегрэ и сегодня, отправляясь к зубному врачу, вышла из дому загодя, чтобы посидеть немного на скамеечке в Антверпенском сквере?

Мегрэ не поехал на этот раз обедать домой на бульвар Ришар-Ленуар. Соблазнившись бутербродами Люка, он заказал себе такие же в пивной «Дофин».

По обыкновению, это был хороший признак.

ГЛАВА 4. ПРИКЛЮЧЕНИЕ ФЕРНАНДЫ

Малыш Лапуэнт имел вид человека, проведшего ночь на вокзальной скамье в зале ожидания третьего класса, — глаза его покраснели, лицо осунулось. Он посмотрел на вошедшего в инспекторскую комнату Мегрэ с таким отчаянием, что тот немедленно утащил молодого человека к себе в кабинет.

— Все то, о чем мы узнали в гостинице «Босежур», напечатано в утренней газете, — мрачно сообщил Лапуэнт.

— Прекрасно! Я был бы сильно разочарован, если бы это не случилось.

Мегрэ нарочно разговаривал с ним так, как говорил бы с опытным сотрудником, например с Люка или с Торрансом.

— Видишь ли, об этих людях нам почти ничего не известно, даже то, имеют ли они отношение к делу Стевельса. Их четверо — женщина, мальчик и двое мужчин, о которых мы знаем только, что один из них довольно полный, а другой имеет весьма непривлекательную внешность. По-прежнему ли они в Париже? Об этом мы также не имеем ни малейшего представления. Если они тут, в Париже, то скорее всего разделились. Ведь стоит женщине снять белую шляпку да расстаться с ребенком, как мы ее уже никогда не узнаем. Следишь ли ты за ходом моей мысли?

— Да, господин комиссар, я вас понял. И все же мне очень горько сознавать, что еще вчера вечером моя сестра бегала к этому хлюсту.

— Сестрой позже займешься. А теперь ты работаешь со мной. Сегодняшняя статья должна их напугать. Одно из двух: либо они останутся в своей берлоге, если таковая у них, конечно, имеется, либо поищут другое надежное пристанище. Во всяком случае, единственный наш шанс — это надежда на то, что они сами себя как-то да выдадут.

В этот момент раздался телефонный звонок. Звонил следователь Досен, прочитавший пресловутую статью. Мегрэ пришлось повторить свои рассуждения с самого начала.

— Повсюду разосланы предупреждения, господин следователь, — добавил он, — на вокзалы, в аэропорты, в гостиницы. Даны соответствующие указания и дорожной полиции. По тем описаниям, которыми мы располагаем, в картотеке правонарушений Мёр отбирает уже фото из архива. Ведется также опрос таксистов и владельцев гаражей — на тот случай, если у этих ловкачей окажется машина.

— Вы полагаете, что здесь прослеживается какая-то связь с делом Стевельса?

— Ну, все же это какой-никакой, но след. Ведь все наши предыдущие разыскания ни к чему не привели.

— Сегодня я вызвал к одиннадцати часам на допрос Стевельса. Примчится, конечно, и его адвокат. Ведь он не позволяет перемолвиться с подозреваемым ни единым словом в свое отсутствие.

— Можно ли мне зайти на минутку во время допроса?

— Лиотар, конечно, будет возражать, но тем не менее вы все же приходите, только как бы случайно.

Ситуация была весьма забавной. Мегрэ ни разу в жизни не видел мэтра Лиотара, выступающего (по крайней мере, в прессе) в роли его личного врага. Не далее как сегодня утром все газеты поместили комментарий молодого адвоката по поводу новых поворотов в деле его подопечного:

«Мегрэ — полицейский старой закваски. В его времена господа с набережной Орфевр могли безнаказанно избить человека, чтобы вытянуть из него признание. Они способны были держать неделями людей в заточении й без зазрения совести вмешиваться в частную жизнь. Все эти и многие другие хитрости из арсенала полиции выдавались за честную игру. Сейчас же только один Мегрэ не отдает себе отчета в том, что для современной искушенной публики подобные номера — не более чем дешевый трюк.