Олигарх и амазонка

– Я плачусь? – удивленно спросил Роман. И тут же подтвердил: – Да, наверное, плачусь... Анечка, а у тебя есть жилетка?

– Да...

Марина и не надеялась, что она ответит «нет».

– Наверное, она у тебя дома?

– Дома у нее муж! – сама от себя того не ожидая, выпалила Марина.

Она не хотела, чтобы этот придурковатый, но такой заводной красавчик уходил вместе с Анютой. Тем более что им было куда идти. Квартира свободная, кровать широкая...

– Ну что ты такое говоришь? – с упреком посмотрела на нее подруга. – Нет у меня мужа...

– А врать нехорошо! – поднимаясь со своего места, с укоризненно-ухарской усмешкой на губах произнес Роман.

Самым наглым образом взял Анюту за руку и повел ее к выходу. А та как глупая овца побежала за ним... А может, и не глупая. Парень-то хорош. Нет, Анюта не дура. Правильно сделала, что не упустила шанс. Скорей всего последний в жизни. Кто еще позарится на нее?.. Но ведь позарились. Марина в пролете, а у Анюты этой ночью все будет о’кей. А может, дело и не ограничится одной ночью...

Марина завидовала подруге. Она чувствовала себя оскорбленной. И даже опороченной... Ведь она давала себе слово, что больше никаких романов на стороне. А появился этот красавчик, и снова внутри все закипело – не столько от возмущения, сколько от возбуждения. Он заставил ее почувствовать себя нимфоманкой. Невольно заставил... Ну почему он выбрал Анютку?..

Марина всю ночь не находила себе места. С упорством монастырской девы отгоняла от себя непотребные мысли, но раздраконенное воображение с еще большим упорством рисовало ей возбуждающие картинки. Роман сверху, Роман сбоку... Уснула она только под утро. Разбитая и неудовлетворенная.

Проснулась она только к обеду. Горничная подала обед, няня привела к столу Шурика. Квартира у нее большая, денег на содержание прислуги хватает. Все хорошо, еще бы мужчину... Марина снова почувствовала, как ее закружило, понесло. Роман – ночью. Роман – днем. Он зверь, а не мужчина...

– Марина Николаевна, это вас!

Горничная подала ей телефонную трубку.

– Марина, привет! – услышала она разнузданный голос Романа.

И такая жаркая волна поднялась внутри, что уши вспыхнули факелами.

– Это кто там такой наглый? – изобразила она недовольство.

– Да это я, Рома... Ты же не могла меня забыть, да?

– Откуда такая самоуверенность?

У нее и в мыслях не было бросать трубку. Но и в присутствии прислуги точить лясы не хотела. Марина ушла в свою комнату. Пусть обедают без нее.

– Да нет, самоуверенность здесь ни при чем... Мне кажется, что я вчера тебя обидел...

– Может, мы перейдем на «вы»?

– Ну вот, значит, сильно обидел... Может, встретимся?

– Зачем?

– Ну, я должен извиниться... Сам не знаю, что на меня вчера нашло. Какая-то вожжа под хвост попала...

– Это какой хвост ты имеешь в виду?

– Ну, тот, который имею и который... Короче, мне так неловко за вчерашнее. Да и Анюте не понравилось, как я себя вел...

– Так это она попросила тебя позвонить? – разозлилась Марина.

– Да ну что ты!.. Я попросил у нее твой телефон, так она чуть не расплакалась. Боится, что я к тебе переметнусь...

– Можно подумать, ты мне нужен! – из вредности уколола его Марина.

– Да я еще и не хочу к тебе...

Вот и обменялись любезностями.

– А не пошел бы ты!..

– Да я пойду. Тебя увижу и пойду... К Анютке!.. Она такая!

– Какая? – сорвалось у нее.

– У-ух!.. А твой телефон я у нее украл...

– Я так и знала, что с тобой не все в порядке...

– Ну так это ради тебя... Так что, пересечемся?

– Ага, сейчас, разбежалась!

При всей язвительности ее тона эти слова в какой-то степени соответствовали правде. Она хотела Романа. Она очень его хотела...

– Да, ну тогда извини!

Но, похоже, он скрытой правды не расслышал. Поэтому положил трубку.

Марина чувствовала себя полной дурой.

Вечером горничная ушла домой. И няня отпросилась. Марина осталась дома одна, с ребенком. Уложила Шурку спать, а сама... Она не знала, что делать. Пойти куда-нибудь в ночной клуб, подцепить хахаля, переспать с ним и разойтись. И Алтынов ничего не узнает... Да и плевать, если узнает. Она же женщина в конце концов, а не манекен.

В дверь неожиданно позвонили. Марина включила телевизор, перевела его в режим монитора. На лестничной площадке стоял Роман. В одной руке букет цветов – он держал его небрежно, поддерживая плечом, как будто это был банный веник, в другой руке бутылка – то ли коньяк, то ли виски. Стоит, зевает. Раздолбай раздолбаем. Но этим он и брал. Марина без раздумий впустила его в дом.