Ликвидация (СИ)

- Эммик, и шо вы нашли в том ресторане, да еще днем? - укоризненно произнесла она. - Мне скажи! Вам обязательно надо иметь грязную скатерть, хамство и счет на сто червонцев?!

- Мама, вы не знаете хорошей жизни, - надменно отозвался Эммик, небрежно засовывая пачку денег во внутренний карман и сводя жену под руку по лестнице. - У нас уже столик заказан.

- Так шо, я все ж таки не понимаю, нельзя поесть со вкусом дома?!

- Я умоляю!… - небрежно вскинул свободную руку сын.

Раздосадованная тетя Песя оглядела пустой двор, ища, с кем бы поделиться очередным горем. Но никого, кроме водителя черной эмки, мрачно курившего, облокотясь на крышу машины, во дворе решительно не было. А делиться горем с таким водителем тете Песе по некотором размышлении почему-то расхотелось. «Ой, вей, - вздохнула она, уходя с галереи в комнату, - как будто удачную сделку нельзя отпраздновать дома, а обязательно тащиться в тот ресторан по жаре…»

Между тем Эммик и Циля выплыли из арки на пустынную улицу. После ночного ливня над городом снова висела одуряющая духота, от которой одесситы спасались как могли. Вот и сейчас на панели не было никого, кроме невысокой брюнетистой дамочки в модном, трофейного покроя летнем пальто и косо сидящей на голове шляпке с фазаньим пером. Дамочка не спеша гуляла себе шагах в двадцати перед Эммиком и Цилей. Со спины вид у нее был явно скучающий.

- Смотри, как приталено… - Циля пихнула Эммика в бок. - Румынское, а может, и итальянское. Я видела такое же у Розы, только гораздо хуже. Ей брат привез с фронта…

- Тебе так нравится? - благодушно осведомился Эммик.

Циля смущенно опустила глаза в знак согласия.

- Я могу купить тебе такое же. - Они были шагах в десяти от женщины, и Эммик перешел на шепот: - Циля, это можно… Я сейчас все разузнаю.

Он решительно выпятил нижнюю губу и, напустив на себя важный вид, шагнул вперед. В этот момент женщина обернулась. У нее было холодное красивое лицо с тонко выщипанными бровями. Правая рука нырнула в широкий левый рукав пальто.

- Мадам, звиняйте, - галантно улыбнулся Эммик, - я бы хотел такое пальто…

Выстрел прозвучал неожиданно и негромко. Можно было подумать, что лопнула автомобильная шина. Вот только автомобилей на улице не было.

Улыбка на лице Эммика сменилась безмерным удивлением. Он мягко повалился в пыль, прямо в новом выходном костюме. Пуля попала Эммику в сердце. Циля, вскрикнув от ужаса, прижала к лицу кулаки и кинулась к мужу. Женщина перевела пистолет на нее. Циля каменным изваянием застыла на месте, не сводя глаз с вороненого ствола. Женщина спрятала пистолет в рукав и так же медленно, прогулочным шагом двинулась дальше. А над улицей несся раздирающий душу вой Цили…

- А потом забрали Нору. При мне. - Кречетов внимательно посмотрел в Мишкины глаза. - Я от нее прямо сюда, к тебе… Вот такая история, Мишка.

Они стояли на улице, рядом с интернатом. Из окон глазели Мишкины приятели, усиленно соображая, что могло потребоваться от Карася майору юстиции.

- А Нору за шо? - посопев, отозвался пацан.

- Че-эс, - отозвался Кречетов.

- Шо?!

- Член семьи, - со вздохом пояснил Кречетов. - Жена шпиона…

- Мой батя - шпион?! - изумленно протянул Мишка, щурясь на майора.

- Ну, так они считают, - пожал плечами Кречетов. - Бред, конечно…

Мишка замер, зло уставился куда-то вдаль.

- Угу… - почти пропел наконец он, не глядя на майора. - Они считают… А ты?… Ты сам как считаешь?!

Кречетов пожал плечами, попытался потрепать Мишку по вихрам, но тот уклонился.

- Мишка, тут надо разобраться.

- А ты разобрался?

- Пытаюсь, - серьезно произнес Кречетов. Мишка вдруг завертел головой. И с силой потянул Кречетова к скамейке у забора. Тот непонимающе подчинился. А Карась, запрыгнув на скамейку так, чтобы быть на одном уровне со взрослым, наотмашь врезал Кречетову по лицу:

- Сука ты, майор!…

Большой цех разрушенной судоверфи снова, как и шесть дней назад, был полон молодых, крепко сбитых людей с военной выправкой. Только теперь они были не в офицерской форме, а в самых разнообразных штатских нарядах - просторных летних костюмах, жакетах, странных в такую жару габардиновых плащах. И полковнику Чусову было немного непривычно обращаться к такому числу штатских зараз…

- Я благодарю! Я благодарю вас всех от своего личного имени, от имени командования Одесского военного округа и от лица всей героической Одессы! Спасибо вам, товарищи офицеры!…

Люди в плащах и костюмах молча слушали речь полковника. Говоря, Чусов вглядывался в лица стоявших перед ним офицеров и видел, как они устали. Слушали внимательно, сосредоточенно и… мрачно. Не было на лицах ни усмешек, ни боевого задора, ни куража, бывшего еще неделю назад.

- Бандиты понесли заслуженную кару, а город получил мир и покой! Как говорится - каждому по заслугам… Кроме того, во многом благодаря именно вам была разоблачена банда фашистских диверсантов-недобитков, крепко засевшая в наших недрах, и ее главарь уже дает показания!… Это очень большое дело, товарищи офицеры! И сделали его вы!… По итогам операции восемнадцать человек были представлены командованием округа к правительственным наградам Союза ССР!

Чусов сделал паузу, набирая воздух. Оживления в рядах разведчиков по-прежнему не было.

- В ходе операции геройски погибли пятеро ваших товарищей! Они погибли в бою, защищая мир и покой своей социалистической Родины!… Это гвардии лейтенант Лапонин, лейтенант Михайличенко, старшие лейтенанты Щуровский и Игнатюк, гвардии капитан Поклонников… Почтим их память минутой молчания, товарищи! Вечная память героям, павшим на боевом посту!…

По толпе прошел шорох. Снимали кепки-восьмиклинки, мягкие фетровые шляпы с шелковыми лентами, лихо заломленные набок картузы… Стоявшая в первом ряду невысокая брюнетка с красивым холодным лицом и тонко выщипанными бровями тоже обнажила голову, сняв модную шляпку с фазаньим пером. Рядом с ней стоял улыбчивый мужчина в кожаном плаще. Лицо его мгновенно стало скорбным, а в руках он комкал нарядную шляпу.

- Операция закончена, - продолжил Чусов, вновь надевая фуражку. - Напоминаю: любые упоминания о ней где бы то ни было категорически запрещаются!… Награды и денежные премии вы получите позже, по месту прохождения службы. Еще раз всем спасибо!… Удачной службы, товарищи офицеры!…

За спинами толпы с грохотом распахнулись двери хлебных фургонов. И разведчики по команде взводных начали сдавать оружие и штатские вещи. Без спешки, без сожаления…

На сей раз калитка, ведущая во двор игорного притона, была предупредительно распахнута. Платов с ухмылкой взглянул на ржавую табличку, предупреждавшую о наличии во дворе злой собаки, и, поднявшись на крыльцо, постучал условным стуком.

Через минуту на пороге возник любезно поигрывавший седыми бровками хозяин. Усиленно жестикулируя, проводил гостя в комнату.

- Прошу, прошу…

Платов шагнул вперед, но почувствовал, как в спину ему уткнулся ствол револьвера. Тихий голос сзади произнес:

- Проходим. Только тихо.

Он искоса оглянулся, но услышал такой же негромкий голос из комнаты:

- Даже не думай…

Перед хозяином, закрываясь им, стоял высокий, худощавый человек с наганом в руке. Левый глаз у него был стеклянным, что придавало взгляду худощавого ледяную, жутковатую неподвижность.

- Руки вперед - и шагай в комнату.

Платов удивленно дернул плечами и почувствовал, как напрягся худощавый - еще немного, и выстрелит. Да и ствол, вжимавшийся в спину, тоже усилил напор.

- Ребята, денег у меня нет, - спокойно проговорил Платов, осторожно входя в комнату.

За столом сидел невысокий, кругленький, лысый человечек в военной гимнастерке без знаков различия, тоже с пистолетом в руках. Он радостно, как желанному гостю, заулыбался навстречу Платову:

- Ну вот и здравствуйте! Заждались вас, заждались… Значит, руки кладем на стол, садимся на стул. И не шалим.