Том 21. Кто убил доктора Секса?

— А тебе на самом деле будет грозить смерть, Бэбс, — хрипло произнес Ларсен. — Ты навсегда погибнешь для искусства, если только этот Холман не сможет чего-то очень быстро предпринять!

— Я попытаюсь, — хмыкнул я. — А какой почтовый штемпель на конверте?

— Западный Лос-Анджелес, — ответил Ларсен. — Это ровным счетом ничего не говорит, верно?

Барбара Дун взглянула на часы-браслет.

— Через пятнадцать минут я должна быть в офисе своего адвоката, — сообщила она. — Проверить условия контракта. Что мне делать, Рик?

— Просто проверьте его, — сказал я. — Вы же не обязаны подписать его именно сегодня, не так ли?

— Предполагалось, что мы это сделаем именно сегодня, — мрачно сообщил Ларсен. — Видит Бог, нам этого очень хотелось.

— Ну так повремените, — пожал я плечами. — Придеритесь к какому-то пустяку и заупрямьтесь. Человек, у которого находятся эти магнитные ленты, наверняка узнает о подписании контракта, но он будет ждать какое-то время, пока контракт не будет подписан и об этом не будет официально сообщено.

— Я уже сказала, — повысила голос Барбара, — я намерена сыграть эту роль во что бы то ни стало, даже если…

— Вы об этом уже говорили, — оборвал я ее. — Не надо повторений, все и так ясно. Сейчас надо потянуть время.

— У меня дурное предчувствие, что кто-то действует слишком быстро!

— В таком случае не стоит тратить оставшееся время на пустую болтовню! — Я непроизвольно повысил голос. — Отправляйтесь-ка и умерьте прыть адвоката, а я займусь поиском лент.

— Надеюсь, что встроенный в вас радар более внушительный, чем вы сами, — съязвила Барбара. — В данный момент вы больше походите на мокрую курицу.

— Очевидно, у вас этот образ возник в связи с кудахтаньем, которое вы оба здесь подняли, — проворчал я почти миролюбиво.

Наконец она вышла из комнаты. Итак, гора, высказав свои мысли, оставила Магомета Холмана с оплеванной физиономией, и единственное, что мне оставалось, — это отыграться на Ларсене. А тот, оставшись один, определенно воспрянул духом и даже попытался, в свою очередь, нажать на меня:

— Вы должны действовать быстро, Рик. Если Барбара потеряет эту роль, это ее погубит и, если поду-1 мать, вас тоже.

— Меня? — притворно удивился я. — Уж не отождествляете ли вы себя со мной, Ларсен?

Он с минуту сердито смотрел на меня, потом внезапно вспомнил, что ему следует ехать вместе с Барбарой Дун в офис адвоката, а она уже вышла из комнаты. Я двинулся следом неторопливой походкой, так что входная дверь успела за ними захлопнуться, когда я добрался до кабинета.

На этот раз я не стал стучаться в дверь, а вошел сразу. Услышав скрип двери, Марсия Роббинс живо вскинула голову…

— Привет, я не ждала… — Она резко замолчала, приветливое выражение ее лица моментально исчезло. — Ох, это снова вы? Чего вам надо?

Перед ее столом находился стул, повернутый к нему под прямым углом. Я повернул его так, чтобы иметь возможность хорошо видеть ее, и сел, всем своим видом показывая, что Холману спешить некуда.

— Просто пришел вас проведать…

— Ну что же, после вчерашнего вашего визита эта мысль выглядит очаровательно, — сказала она, поморщившись, — но я боюсь, что вам придется отложить свой визит на некоторое время. Сегодня утром я ужасно занята, мистер Холман, так что у меня просто не найдется времени для приватного разговора.

Утреннее солнце, струящееся сквозь распахнутое французское окно, снова породило сияющий каскад переливающихся блесток в ее золотистых волосах.

— Вы выглядите настоящей феей с солнечным венцом на голове и все такое, — заговорил я восторженно. — Настоящая Красная Шапочка в ожидании волка.

— Временами вы бываете определенно навязчивым, мистер Холман, — мрачно заявила она, — уж если быть точным, вы все перепутали. Именно волк, переодевшись ее бабушкой, ожидал Красную Шапочку.

— Я решил, что моя версия больше соответствует нынешней ситуации, — произнес я очень вкрадчиво.

Она вспыхнула, затем принялась что-то править в рукописи остро отточенным карандашом.

— Я не хочу показаться грубой, мистер Холман, — снова заговорила она, — но сегодня я на самом деле очень занята. Так что будьте любезны оставить меня в покое, отправляйтесь заниматься своими делами.

— С удовольствием оставил бы вас в покое, но в данный момент я как раз занимаюсь своим делом.

— Вы просто невыносимы! — Лицо у нее на этот раз покраснело от непритворного гнева. — Вы самый назойливый человек, которого я когда-либо…

— Скажите-ка, вы когда-нибудь играли в перефразировки? — спросил я весело.

Она растерялась:

— Что?..

— Есть такая игра, — пустился я в объяснение, — один человек начинает предложение, произносит начало фразы, а второй игрок должен закончить ее, чтобы перефразировка получилась осмысленной. Понимаете?

— Ну вроде бы… — Она закрыла глаза. — У меня нет ни времени, ни желания играть в какие-то идиотские игры с таким болваном, как вы, и…

— Это нечестно! — возмутился я. — Вы первой затеяли игру в тот момент, когда я только что вошел сюда. Вы сказали: «Привет! Я не ждала…» — а это начало фразы. Понимаете?

— Нет! — Глаза ее приобрели настороженное выражение. — Но видимо, теперь вас мне уже не остановить?

— Я должен выяснить конец фразы, то есть закончить предложение таким образом, чтобы оно приобрело смысл. Послушайте, как вы вот это находите: «Привет. Я не ждала, что ты придешь отсюда, через дверь».

— Я не понимаю. — Она медленно покачала головой. — Как я уже сказала, эта игра мне представляется просто идиотской, а предложенное вами завершение фразы еще более глупым.

— Вы же явно меня не ожидали, — усмехнулся я, — но тот, кого вы ожидали, не должен был появиться через дверь. Ясно, что я имею в виду? Вы ожидали его появления сквозь распахнутое французское окно за вашей спиной… Ах! А вот и он сам идет сюда.

Она поспешно обернулась, чтобы не пропустить появления великолепного экземпляра мужской особи, который действительно материализовался сквозь французское окно с сияющей улыбкой на физиономии.

— Привет, красавица! — произнес он утробным голосом, модулированным именно таким образом, что женское начало в его собеседнице должно было незамедлительно толкнуть ее в его объятия. — Я видел, что она уехала, поэтому решил…

Отчаянное выражение ее лица подсказало ему, что что-то тут не в порядке. Он отвел от своей пассии глаза и увидел этот «непорядок» в виде меня.

— Вот и новая незавершенная фраза! — радостно воскликнул я. — Давайте-ка я попробую закончить и ее: «…поэтому и решил, что безопасно войти через окно и снова отдаться любви».

— Кто, черт побери, этот кретин? — спросил великолепный экземпляр мужской особи с самым неподдельным возмущением на физиономии.

— Я — Рик Холман. Это я причина всяческих ваших неудобств. Харви Маунтфорт — тот самый, против чар которого не в силах устоять ни одно женское сердце, приписывая вам такие добродетели, о которых вы даже понятия не имеете, верно?

— Вы напрашиваетесь на хороший щелчок по носу, черт бы вас побрал! — прорычал он.

— Успокойся, дорогой! — взмолилась Марсия Роббинс. — Кое в чем он прав. Его зовут Риком Холманом, и он действительно может причинить уйму неприятностей.

Маунтфорт на самом деле был великолепным самцом, если ваши взгляды на мужскую наружность совпадают со вкусами журнальных художников. Очень высокий, с превосходной фигурой. На нем была светло-голубая шелковая рубашка и безукоризненно отглаженные габардиновые брюки. Иссиня-черные волосы давно следовало бы подстричь, одна прядь совсем по-мальчишечьи свисала на лоб. Серые глаза и правильные черты лица как-то терялись на фоне мощной квадратной челюсти. Заверните его в яркую обертку — и он окажется Божьим даром в ответ на мольбы не очень юной девы со слегка устаревшими вкусами.

— Остынь, Харви! — решительно произнесла Марсия Роббинс. — У нас и без того слишком много неприятностей!

Маунтфорт обошел вокруг письменного стола, направляясь к тому месту, где стоял мой стул, и взглянул на меня сверху вниз.