Двойное золотое дно

— Я так и понял, — удрученно кивнул головой мой собеседник. — А давайте что-нибудь закажем?

— Не увиливайте! — строго приказала я, но в душе порадовалась. Вот такой, смущенный и растерянный, он мне нравился гораздо больше.

— Да я и не увиливаю, — тяжело вздохнул Ельчанинов. — Просто не знаю, как ответить. Не умею я делать женщинам комплименты, теряюсь:.. Понимаете, Ксения, я вошел... увидел вас... на душе потеплело. Вы такая привлекательная, уютная... солнечная... А потом так забавно ершились... но все равно... Простите, если обидел, — неожиданно сник мой собеседник.

И я поверила!

Даже не словам... интонациям, голосу, паузам, в которые он подбирал выражения. Мое нетерпение куда-то испарилось и захотелось пообщаться с этим парнем подольше. Если получится.

— Теперь ваша очередь, — тихо произнесла я и внутренне сжалась. Скрывать мне особо нечего, но...

— Хорошо. — Илья снова достал сигарету и теперь задумчиво вертел ее в пальцах, уже не пытаясь закурить. — Зачем вам, такой приятной молодой женщине, знакомиться по объявлению? Зачем вам это нужно? Неужели в вашей жизни нет мужчины...

Конец своей маленькой речи Илья Владимирович скомкал и замолчал на полуслове. Но я и так уже ничего не слышала. Ой, мамочки, что же это получается? Это он меня решил проинтервьюировать, а не я его. Как же ему правду-то выложить помягче?!

Илья мне определенно начинал нравиться.

Я прекрасно отдавала себе отчет в том, что когда выложу цель моего прихода этому милому молодому мужчине начистоту, то шансов на продолжение общения останется пятьдесят на пятьдесят. Человек, ожидавший знакомства с женщиной для каких-то отношений, вполне может встать и уйти. И винить его за это нельзя. Все правильно. Ну что ж, никаких обид.

Пока я внимательно рассматривала Ельчанинова, он терпеливо ждал, периодически потирая подбородок костяшками пальцев. Его лицо кажется не особенно заметным, ярким.

Но это только на первый взгляд. Светло-коричневые внимательные глаза, темно-русые волосы, прямой нос, чуть тонковатые губы, упрямый подбородок, отличающий сильную натуру. Нет, я ошибалась. Он очень приятный, не лишенный обаяния мужчина.

Возможно, мое первое восприятие Ельчанинова было продиктовано отрицательным впечатлением от вчерашней встречи с господином Щербининым. Сейчас же я была не прочь продолжить и расширить (как знать, в жизни всякое бывает) отношения с господином Ельчаниновым.

Тянуть дальше с ответом было уже неприлично. Ну что ж...

— Я заранее прошу меня простить. Я сейчас скажу правду, которая вам может не понравиться...

— Может быть, я не так хорошо разбираюсь в людях, но полагаю, что на подлость вы не способны, — снова сделал мне комплимент собеседник, причем так, что лестью это не отдавало.

Ох, как мне хотелось заткнуться и не говорить на интересующую меня тему. Однако наступила себе на горло и заговорила:

— Это уж вам решать... У меня есть подруга...

Путано и длинно я рассказала Илье Владимировичу и о Поливановском предложении, и о своих резонах, и даже о тетке в трамвае. К моему глубокому удивлению, Илья Владимирович слушал внимательно и периодически кивал.

— Вот так все и получилось, — закончила я свою дурацкую историю, объяснив, почему нахально пристаю к мужчинам.

Ельчанинов немного помолчал и вдруг улыбнулся.

— Классно вы меня обломали.

— Простите.

— Вам не за что извиняться, вы честны с самого начала. Ничего мне не обещали и никаких авансов не делали — Он немного помолчал и продолжил: — Ну что ж, я готов стать подопытным кроликом для вас и вашей подруги.

Ой, мамочки!

Ждала я чего угодно, но только не этого! Спасибо господи, что наградил меня дивной способностью не краснеть и дал хотя бы минимальные артистические способности! Сверхчеловеческим усилием я водрузила свою челюсть на место и заставила веки реже хлопать ресницами.

— Э-а-э-гхм... — Я пыталась выдавить из себя нечто отдаленно похожее на благодарность, но ничего у меня не получилось — язык присох.

Однако, похоже, мне уже и не нужно было ни о чем говорить. Илья взял инициативу в свои руки.

— Думаю, необходимо рассказать, почему я дал объявление в газету. Так сказать, объяснить первопричину этого моего поступка.

Я смогла только судорожно кивнуть, паралич языка продолжался.

— Это длинная история, но ее можно подсократить.

Моя голова совершенно самостоятельно задвигалась из стороны в сторону. Достаточно невразумительный ответ, но Ельчанинов меня понял.

— Хорошо, вы потом сами сократите.

Его чайные глаза стали уплывать в неведомую даль...

— Мне тридцать восемь лет...

Надо же, мне показалось, что меньше.

— ... и кое-что я в этой жизни*повидал. — Илья достал сигарету и уже почти поднес было к ней зажигалку, но опомнился. — Давайте уйдем отсюда. Погуляем. Или просто покатаемся по городу. У меня машина за углом... Очень хочется курить.

Людям, которые настолько доброжелательно отнеслись к тебе, просто невозможно отказать, но и пропахнуть насквозь табачным дымом мне тоже не хотелось, и я выбрала первый вариант.

Когда мы выходили из «Кинга», я отметила про себя, что туфли, как у Ильи, видела вчера в магазине. И стоили они!.. Информированность — великая вещь, и от его тачки я уже не обалдела. Темно-синий «Мицубиси», ожидавший своего хозяина у кафе, ясно дал понять, что с финансами у господина Ельчанинова все в порядке.

Ну, надо же!

В жизни не видела ни одного миллионера, а тут сразу два! Просто фантастика! Если бы мне кто-то из приятельниц рассказал такое, ни за что бы не поверила...

Однако с чего это я решила, что Ельчанинов миллионер?

О ценах на импортные автомобили госпожа Поливанова сведений мне не давала. Сама она научилась отличать «Мерседес» от «Волги», только углядев на капоте знаменитую трехлучевую звезду. Прочие же опели-ауди-шкоды для моей приятельницы — все на одно лицо.

Вполне возможно, что эта «Мицубиси» не такая уж и дорогая...

— Не боитесь на улице оставлять? Уведут, — не удержавшись, поинтересовалась я у хозяина темно-синего чуда.

— Вы смешная, Ксения, — хмыкнул Ельчанинов. — Любой автовладелец — потенциальная жертва угонщиков, и я не исключение. Кроме того, в этом городе я имею некоторый вес... А еще машина на сигнализации!

Мы шли по вечерней улице, едва освещенной желтым светом фонарей. Лужи все так же противно хлюпали под ногами, но я не обращала на это внимания. Прохожие спешили к семейному очагу, а мы медленно брели по улице, представляя собой довольно забавную пару. Моя курточка, всего за штуку (рублей, конечно!), диссонировала с кожаным плащом господина Ельчанинова, но меня это ничуть не смущало (его, пожалуй, тоже). Илья Владимирович вел себя просто, естественно, без претензий. Даже если его и смущало мое не слишком респектабельное общество, он ни словом, ни жестом этого не выдавал.

— Итак, вернемся к нашим баранам, — ловко забросив окурок в урну, снова заговорил Илья. — Тему вы выбрали извечную. Но тем не менее вы заблуждаетесь. Подобные вопросы интересны не только женщинам, но и мужчинам... Правда, в несколько ином ракурсе.

Поняв, что я его не понимаю, Ельчанинов продолжил свою мысль:

— Я постараюсь пояснить свои слова, привести конкретный пример. Буду говорить о себе... Женился я по великой любви. Первой настоящей любви. Тогда мне казалось, что мое сердце когда-нибудь не выдержит и остановится от счастья. Я с ума сходил от одной мысли, что могу назвать эту девушку своей женой. И все бы было хорошо, но свадьба была явно не ко времени. Как ни любил я молодую жену, от армии отлынивать не собирался. В нашей семье очень сильны традиции, и воинский долг — одна из них. Через три месяца после свадьбы меня забрили в солдаты. Теперь, задним умом, я понимаю, что не нужно было жениться и оставлять ее на два года одну, но тогда казалось... что решение правильное. Как всякий нормальный влюбленный мужчина, я был страшно эгоистичен и боялся, что какой-нибудь ловелас уведет ее у меня. Ладно, это лирическое отступление... Короче, меня забрали в армию и мне очень повезло. Попал я в Афган...