Смерть в пяти коробках

— Да нет, не особенно.

— А ваша дочь утверждает, что вы не любитель вечеринок.

— При чем здесь моя дочь? — внезапно рассердился Блайстоун. — Мне говорили, что вчера она доставила вам немало хлопот; примите мои извинения. И потом, не понимаю, что она имеет в виду. Я, конечно, не принадлежу к числу «золотой молодежи», о выходках которой нам прожужжали все уши; но я не считаю себя стариком, которого нужно возить в инвалидной коляске!

— Кстати, — не унимался Мастерс, — не говорил ли мистер Хей, что собирается вечером сообщить вам нечто важное?

Блайстоун оглянулся на Бониту Синклер; та наградила его загадочной улыбкой. Вопрос инспектора, по-видимому, разозлил его не на шутку. Он резко повернулся к Мастерсу:

— Сообщить нечто важное? Нет. Не понимаю.

— Вы сказали, что Хей оказал вам массу услуг. Что это были за услуги?

— Он приобретал для меня ценные бумаги, и всегда выгодно, а еще давал мне немало… дельных советов.

— Вот как? И ваши деньги, мэм, он тоже помещал в ценные бумаги? — спросил Мастерс, разворачиваясь к хозяйке.

Она сохраняла тот же серьезный вид, как и вчера ночью. Черные волосы были теперь аккуратно разделены пробором и заплетены в две баранки над ушами. Она наклонилась к огню, положив руку на колено, словно какая-нибудь старая актриса на классическом портрете. Однако ее поза не выглядела театральной; она держалась очень естественно и непринужденно.

— Довольно часто, мистер Мастерс. Я совершенно ничего не смыслю в денежных делах, и мистер Хей всегда охотно мне помогал.

— Понимаю, мэм. — В голосе Мастерса послышались вкрадчивые нотки. — А теперь, прошу вас, продолжите ваш вчерашний рассказ с того места, где нас перебил врач. Как вам уже известно, все вы отравились атропином. Вчера вы сказали: невозможно, чтобы кто-то отравил коктейли. Что вы имели в виду?

Миссис Синклер казалась озадаченной.

— Видимо, вы неверно меня поняли. А может, вчера я еще находилась под действием яда и неясно выразилась? Мне очень жаль. Разумеется, я хотела сказать, что ни один из нас не мог отравить напитки.

— Из кого «из нас»?

— Из тех, кто находился в квартире мистера Хея.

Мастерс пристально посмотрел на женщину:

— Извините, мэм, но вчера вы говорили не так! Вы сказали: «никто»!

— Вы, конечно, неверно меня поняли! — воскликнула миссис Синклер с такой неподдельной искренностью, что Мастерс смутился. — Позвольте, я расскажу, как было дело. Как только все гости собрались, мистер Хей попросил меня приготовить коктейли. Кажется, я вам говорила? Разумеется, вы не считаете, что напитки отравила я? Но я бы и не смогла ничего подмешать, даже если бы захотела, — как и никто другой. Все остальные стояли на кухне и смотрели на меня.

— Все трое мужчин?

— Все трое. Они стояли вокруг.

— Продолжайте, мэм.

— Начнем с того, что Денни… то есть сэр Деннис… сполоснул шейкер горячей водой. И наши стаканы он тоже сполоснул; мы все это видели. Я налила в шейкер необходимые ингредиенты, а мистер Хей смешал коктейль. Сэр Деннис сам приготовил себе хайбол из виски и имбирного пива. — В ответ на вопросительный взгляд Мастерса Блайстоун уверенно кивнул. — Потом мистер Шуман поставил на поднос шейкер, бокал с хайболом, три пустых стакана для коктейлей и понес все в гостиную. Мы видели, как он поставил поднос на столик и тут же вернулся. Бедный мистер Шуман, конечно, отравителем быть не мог — мы не сводили с него глаз. И потом, я точно знаю: тогда в напитках ничего постороннего не было.

— Откуда вы знаете, мэм?

— Потому что я пробовала коктейль, — ответила миссис Синклер с торжествующей улыбкой. — Видите ли, когда смешиваешь коктейль, всегда нужно попробовать, что получилось. Я смешала все ингредиенты «Белой леди» и продегустировала содержимое; стыдно признаться, но я отпила прямо из шейкера. — Она поморщилась, словно стыдясь своей неделикатности. — Я и хайбол сэра Денниса тоже попробовала. Понимаете, раньше я никогда не пила хайбол, и мне хотелось узнать, каков он на вкус.

Мастерсу становилось все больше не по себе. Он откашлялся.

— Погодите минутку, мэм. Вы говорите, мистер Шуман унес шейкер и стаканы из кухни в гостиную, а потом вернулся. Разве все вы не пошли за ним в гостиную?

— Нет. Именно об этом я и собиралась вам рассказать. Мы остались на кухне, потому что мистер Хей показывал нам фокус с апельсином. Он как-то ловко надрезал шкурку, а потом отогнул ее, и получалась рожица, как у смеющегося или плачущего младенца. — Миссис Синклер грустно улыбнулась. — Мистеру Хею не было равных по части фокусов, шуток и разного рода розыгрышей. Он радовался как ребенок, если мог продемонстрировать какой-нибудь новый трюк, например зеркало в ванной, которое не запотевает от пара, или фокус с банкнотом, исчезающим из конверта. Как сейчас помню… Он стоит на кухне перед холодильником, а его апельсиновый «малыш» пищит «ма-ма»; мистер Хей хохотал от души. — Вдруг миссис Синклер вздрогнула, как от толчка. — Кстати… тот ужасный зонтик со шпагой принадлежал ему.

— Вот как? — мрачно заметил Мастерс после паузы. — Вчера ночью он был в квартире?

— О да, этот зонтик у него уже давно. Обыкновенно он стоял в подставке в холле, как обычный зонт.

— Вернемся к яду, мэм. Вы готовы поклясться, что никто ничего не подмешивал в напитки?

Миссис Синклер всплеснула руками:

— Да. Конечно! То есть я уверена: никто из нас не мог этого сделать. Мы все время были друг у друга на виду. Поймите, мистер Мастерс, такое было бы попросту невозможно! С другой стороны, добавить атропин можно было потом. Мистер Шуман составил шейкер и стаканы с подноса на столик и вернулся на кухню смотреть фокус с апельсином. — Она выразительно помолчала. — Мы все оставались на кухне… Интересно, сколько времени? — Словно желая прояснить все происходящее с точностью до доли секунды, она повернулась к Блайстоуну.

— По меньшей мере три-четыре минуты, — твердо заявил тот, не сводя глаз с Мастерса.

— И все это время, — продолжала миссис Синклер, — коктейли находились в другой комнате и стояли на столе. Как вам, возможно, известно, — впрочем, что это я, конечно, вы все знаете, — кухня не примыкает непосредственно к гостиной. Дверь из кухни в холл была почти закрыта, потому что перед ней стоял мистер Хей. И мы не видели, что происходит в гостиной. Разве не ясно? Пока мы находились на кухне, злоумышленник… кто-то посторонний… незаметно прокрался в гостиную… и отравил напитки!

Мастерс снова что-то пометил в блокноте. Несмотря на невозмутимое лицо и приветливую улыбку, он явно готовился нанести очередной удар.

— Отлично, мэм. Вот только одна вещь… Вы совершенно уверены, что мистер Шуман не подмешал яд в коктейли, когда нес их в гостиную?

И миссис Синклер, и сэр Деннис Блайстоун ответили одновременно: да, они совершенно уверены.

— Мы наблюдали за ним из холла, — пояснила она. — Поднос был еще влажным, и мне не хотелось, чтобы мистер Шуман ставил его на стол или еще куда-нибудь и портил полировку.

— Понимаю. Значит, мистер Шуман просто отнес все в гостиную. Коктейли он не разливал?

— Нет. Мы разлили их потом. Только хайбол Денни был уже в бокале. Ах, инспектор, но все же очень просто! Злоумышленнику нужно было только проникнуть в гостиную, добавить атропин в шейкер и в бокал с хайболом и… ужасно, но и все!

— М-да. И все. Злоумышленнику только и оставалось, что подмешать атропин в шейкер, так?

— Конечно.

— Продолжайте, мэм.

Миссис Синклер пожала плечами:

— Больше и рассказывать-то нечего. Потом мы пошли в гостиную. Мистер Хей сам разлил коктейли и раздал стаканы. Он рассадил нас вокруг стола и заявил, что хочет произнести маленькую речь. — Сандерсу снова показалось, что миссис Синклер вот-вот расплачется. — Он встал, как председательствующий на собрании, и начал: «Друзья, римляне, сограждане!» То есть я не имею в виду, будто все председательствующие так говорят; но так выражался мистер Хей; ему очень нравилось пародировать высокопарный стиль. Вначале он предложил выпить за меня, «за нашу прекрасную леди». Мы выпили. Потом заявил, что намерен кое-что нам сообщить… — Миссис Синклер отвернулась и стала смотреть на огонь.