Смерть в пяти коробках

Должно быть, он не мог взять в толк, что же случилось, — ведь ночной сторож видел взломщика в полпервого. Таким образом, у него появилось отличное алиби. Дрейк вышел из дому и отправился в контору, но сделал крюк и заглянул на Грейт-Рассел-стрит. Он собирался позвонить из телефона-автомата и сказать полиции, что в квартире Хея что-то неладно.

Потом понял, что все и так скоро откроется. Он видел Маршу Блайстоун и доктора Сандерса, которые вначале спорили под фонарем, а затем вошли в дом.

Мой рассказ может дополнить Мастерс. Он знает все недостающие подробности. Фергюсон вернулся на Грейт-Рассел-стрит, как написано в его записке. Придя туда, он обнаружил, что произошло убийство. Он не был уверен в том, как все случилось, но улики в карманах гостей его чрезвычайно встревожили. Он знал, что убийца — Дрейк. И на следующий же день связался с Дрейком, намереваясь шантажировать его. Представляю, как он потирал руки — думал, что набрел на золотую жилу. Видимо, с женой он делиться не собирался. Когда ее увезли в Скотленд-Ярд, он пригласил Дрейка на Чейни-Уок для беседы. Но Дрейк оказался предусмотрительным. Он ко всему подготовился.

А знаете, что в данном деле самое печальное? Сотрудники «Эвервайд», сыскной фирмы, которую привлек к расследованию сам Дрейк, еще до всех убийств установили, что яд покупал именно он. Поняв, что произошло, они пришли в замешательство. Но, поскольку дело касалось убийства, а они дорожат своей репутацией, они сообщили своему клиенту — Дрейку — о том, что им удалось выяснить, и только потом заявили в полицию. Когда мы с Мастерсом узнали, что Дрейк предупрежден, мы поняли: пора его брать. Мы устроили реконструкцию убийства (Поллард и Райт насильно удерживали Дрейка в спальне). Последнюю улику мы получили от мистера Шумана. Он не только разгадал загадку Джудит Адамс, но и…

— Я последним потерял сознание, — очень тихо проговорил Шуман. — Мне показалось, что я видел, как он входит в комнату перед тем, как я отключился. Возможно, это была галлюцинация, вызванная атропином; хотя теперь я понимаю, что все происходило наяву. Господи, помоги мне! Как я мог говорить, не выдав себя в… в другом? — Он наклонился вперед и ударил кулаком по столу, а затем порывисто вздохнул и затих.

Пошел дождь, вначале слабый, затем все сильнее и сильнее. Наконец, он забарабанил по крыше, как два дня назад. Сандерс вспомнил и кое-что другое. Две ночи назад, перед тем, как началась вся эта история, он, сидя в институте, ломал голову над сложной проблемой. Он занимался делом Смита и не мог понять, как мышьяк попал в мороженое. Теперь он все понял.

Внезапно тишину нарушила леди Блайстоун. Она встала и заговорила — впервые после того, как Г. М. грубо велел ей заткнуться.

— Насколько я понимаю, — негромко заявила она, — дело закончится судебным разбирательством?

— Да, — подтвердил Г. М. без всякого выражения.

— Какой ужас! В суде всплывет вся грязь… все о моем муже?

Блайстоун криво ухмыльнулся.

— Ничего страшного, Джуди, — утешил он ее. — Я научился смеяться над своими ошибками и могу за себя постоять. Пусть все всплывает… я не против!

— Зато я против! — с холодной яростью в голосе вскричала его жена. — Ты, может, и научился смеяться над своими ошибками, а я нет! И не думаю, что мне хочется этому учиться. Как по-твоему, почему я все терпела и даже пришла сегодня сюда? Почему я терпела тебя, терпела многое другое? Потому что я не вынесу позора в семье, с которой я связана! Скандал убьет меня!

— Но послушай, Джуди… Как же наш круиз…

— Я собиралась поехать в круиз, — пояснила леди Блайстоун, — потому что надеялась, что дело каким-нибудь образом замнут. Теперь ни о каком круизе не может быть и речи. Спокойной ночи, Деннис! Спокойной ночи, господа… Нет, Марша, ты оставайся. Я завтра же велю моим адвокатам начать дело о разводе. Едва ли необходимо упоминать имя соответчицы! — На Бониту Синклер она и не взглянула. — Разведясь с тобой, я, по крайней мере, формально очищусь от грязи. — И леди Блайстоун не спеша вышла из комнаты.

Блайстоун бросился за ней.

— Да, беги за ней! — вскричала Бонита Синклер. — Беги за ней, и ты окончательно утратишь покой и потеряешь душу! Она до смерти изведет тебя своими придирками, и ты не сможешь смотреть в глаза собственной дочери! Или оставайся с той, кого ты так любезно назвал шлюхой-торгашкой, и тогда ты, может быть, еще будешь счастлив. Я не жила по-настоящему до тех пор, пока не встретила тебя. И ты не жил, пока не встретил меня. Поступай как знаешь, бог с тобой! Но сначала хотя бы поблагодари своего друга. Пусть у него вульгарные манеры и тяга к простонародному языку, но он один протянул тебе руку помощи, когда ты угодил в беду!

Г. М. покраснел и принялся что-то бессвязно бормотать. Мастерс еще не видел сэра Мерривейла в таком замешательстве. А Сандерс, не отрываясь, смотрел на свою невесту. Марша откашлялась, сделала шаг в сторону Бониты и робко тронула ее за руку.

— Миссис Синклер, — проговорила она, — простите меня, пожалуйста.