Смерть на каникулах. Убийство в больнице (сборник)

– Это диабет?! – вскрикнул Дэвид, надеясь, что не пережал с испугом.

– Боюсь, что именно так.

– Вы уверены?

– Полностью. Осмотр вместе с анализом мочи не оставляют и тени сомнения в вашей болезни.

«Лживая сволочь, – с негодованием подумал Дэвид. – Он ведь даже не видел выданного образца! Не выполнил самых элементарных предосторожностей, которые в любой страховой больнице соблюдают во избежание жульничества. А уж клинический осмотр!»

Вслух он сказал:

– Это для меня серьезные новости. Видимо, предполагается долгий курс лечения?

– Конечно. Наверняка ваш личный врач сможет вам его назначить. Но еще это значит, что вы совершенно непригодны к военной службе. Вы это, надеюсь, понимаете?

– Боюсь, что да. Но в таком случае вы дадите мне заключение, которое я предъявлю на медкомиссии?

– Разумеется.

Доктор Колмен снова нажал кнопку на столе, секретарша появилась почти сразу, неся историю болезни уже в обложке. Доктор Колмен взял у нее карту, прочел свои заметки, которые она переписала с карточки, и стал что-то строчить под ними.

«Старый жулик, – подумал Дэвид. – Не может же не знать, что анализировал чужой образец и шансы повторить такой номер на медкомиссии невелики. Но готов выписать заключение – и получить гонорар». Прочитать, что пишет доктор Колмен, Дэвид не мог и не пытался это сделать. Его интересовало не столько докторское заключение, сколько процесс, к нему приведший. Рассеянным взглядом он обвел стены кабинета. Мебель, конечно, принадлежит не доктору Колмену, а отсутствующему специалисту, которого тот заменяет. Ничего необычного или незнакомого. Кабинет – как сотни других таких же, стол, как все столы на Харли-стрит, обширный, отлично оснащенный письменными принадлежностями, календарь, пресс-папье, ртутный тонометр для артериального давления, за ширмой – кушетка для осмотра, все как обычно. Но необычен, очень необычен доктор Морис Колмен.

Дэвид услышал шорох выдвигаемого ящика и перевел взгляд на врача.

Доктор Колмен действительно был очень необычен. У Дэвида екнуло сердце, когда он увидел в его руке небольшой револьвер, направленный ему в лицо.

– Не такой уж он умный, оказывается, этот доктор Дэвид Уинтрингем, – сказал Колмен, не повышая голоса.

– Более точным было бы слово «осторожный», – ответил Дэвид. – Полагаю, дрессированная секретарша уже звонит вашим друзьям в Уэйкли.

– Полагать можете все, что хотите. Только вам на это почти не осталось времени.

Дэвид посмотрел на часы. Инспектор должен прибыть без малого через десять минут. Что лучше: рискнуть и броситься в драку или же попытаться его разговорить, чтобы трепался до прибытия подкрепления? Вспомнив, что секретарша в игре, а вид у девушки вполне спортивный, Дэвид остановился на втором варианте.

– Скажите, – начал он непринужденно, – вы полностью доверились сообщению из Уэйкли или же заметили в моем поведении что-то необычное во время осмотра?

Доктор Колмен ответил не сразу. И когда он заговорил, Дэвида поразила перемена в его голосе. Он явно злился и старался сдержать злость.

– Я отказываюсь обсуждать вымышленную болезнь, которую вы мне тут изобразили. Вы не хуже меня знаете, что специально добавили сахар в анализируемую жидкость.

– Конечно же, добавил. И по всем правилам вы должны были присутствовать, чтобы не дать мне такой возможности.

– Я доверяю своим пациентам, пока не доказана их недобросовестность.

– Точнее, доверяете им самим симулировать свою болезнь. Разумно. Окупается без усилий.

– Молчать! – Доктор Колмен возвысил голос и поднял руку с револьвером. – Закройте рот и слушайте. Вы слишком много знаете, чтобы позволить вам выйти из этого дома, и живым вы не уйдете, я обещаю. Но сперва я должен узнать, кому и что известно. Много ли вы рассказали той шайке олухов, что называет себя полицией Шорнфорда?

– Да все, – виновато развел руками и улыбнулся Дэвид. – Понимаете, я не сумел бы заставить их сделать самую тягомотную часть работы, если бы не рассказал им все, что уже обнаружил.

– Про колодец в Уэйкли сообщил Стейнсу местный констебль.

– Определенно. Но констебля просветил я – в пабе, сразу после того, как чуть туда не рухнул.

– Для вас лучше было бы рухнуть. Я в вас стрелять не буду. Не потому, что может переполошиться Харли-стрит: у меня револьвер с глушителем. Нет, стрелять я не стану. Моя секретарша сделает вам укол. Я склоняюсь к стрихнину. Вы мне заплатите за все доставленные хлопоты.

– Не валяйте дурака, – отозвался Дэвид. – Не думаете же вы, что я буду тихо сидеть, пока ваша мускулистая подруга тычет в меня иглой? Да у вас, я смотрю, страсть к шприцам. Вы же приготовили тот, который убил Урсулу Фринтон?

У доктора Колмена дернулся глаз.

– Не докажете. Ничего не докажете!

– Кроме одного: мисс Фринтон не страдала болезнью сердца. Это уже доказано. И умерла она от никотинового отравления. Что тоже доказано. Ее вы осматривали так же тщательно, как меня? Может, она и не заметила, что вы выслушивали сердце не в тех межреберьях? Не обратила внимания, что вы не проверили те полдюжины симптомов, которые свойственны ее предполагаемому состоянию. Вы же не слишком тщательно искали у меня признаки диабета? Изменения сетчатки не смотрели? Поражения нервов? Дополнительные анализы, сахар в крови, сахарная кривая и так далее? Нет. Вы заметили щедрую порцию моего недельного сахарного пайка, который я сыпанул в материал перед тем, как отдать вам, и этого хватило. Потому что, естественно, мне нужно заключение, освобождающее от призыва. Что очень благоприятно для вашего кошелька. Кстати, сколько вы берете? У меня с собой чековая книжка.

– Правда с собой? Вы думали, я такой глупец, что буду беседовать с вами как ни в чем не бывало после того, как вы сослались на мистера Фринтона? Друг мой, вы действительно очень низкого обо мне мнения.

– Не низкого, – возразил Дэвид. – Вполне определенного мнения, но не низкого, могу вас заверить. Инспектор Стейнс тоже это оценит. И можете все-таки взять свой гонорар. Он входит в мой отчет по расходам, вот почему я так щедр. И вам он очень поможет в расходах на адвоката. Как вы собираетесь оправдать мое исчезновение? Вряд ли вам нужно, чтобы по этому адресу нашли мое тело?

Доктор Колмен снова поднял револьвер:

– Уберите чековую книжку! Вы меня психом считаете?

– Нет, но, думаю, вы теряете хватку. Например, вы позволили мне достать из кармана чековую книжку, а ведь там мог оказаться пистолет. Его там, конечно, нет – я редко им пользуюсь. Все это показывает, что у вас отсутствуют навыки преступника, хотя искусством ремесленника вы владеете. Но о ссылке на мистера Фринтона. Он и правда сообщил вашей секретарше, что ваш пациент – я?

– Он не давал рекомендаций. И сразу все понял.

– Мистер Фринтон?

– Мистер Фринтон.

– Это необычайно интересно.

Дэвид не сводил глаз с доктора Колмена, но мысленно просчитывал дальнейшие шаги. Пока он говорил, послышался шум мотора, и на улице остановилась машина. Дэвид чуть подался вперед, увидел, как пальцы Колмена сжались на рукояти, и уверился, что полностью владеет вниманием оппонента.

– А сейчас я объясню вам, – проговорил он, – почему это так интересно. Вы не сказали, с каким именно мистером Фринтоном говорила ваша секретарша, но я случайно узнал, что мистера Хьюберта сегодня нет дома, так что это должен был быть мистер Реджинальд, и если он мог сообщить вам…

Колмен сидел спиной к двери. Он мог бы видеть ее в зеркале над каминной полкой – для того оно там и висело, – но его взгляд не отрывался от Дэвида. Доктор понимал, что тот тянет время, но был слишком растерян, чтобы предвидеть следующий шаг. Поэтому не заметил, как в дверном проеме бесшумно появился инспектор Стейнс из Шорнфорда.

– Положите оружие, – резко сказал инспектор. – Вы у меня на мушке.

Дэвид на всякий случай нырнул под стол, но ничего не произошло. Когда он вылез, Колмен сидел и таращился – нет, не на инспектора Стейнса, в два шага оказавшегося рядом с ним, не на Хьюберта Фринтона, которого ввели в кабинет двое полицейских, – а на вице-адмирала сэра Иэна Фергюсона, стоявшего в дверях с горящими глазами и мрачной улыбкой на лице.