Смерть на каникулах. Убийство в больнице (сборник)

– Значит, старуха-няня, знавшая о завещании, должна быть как минимум орудием Хьюберта, если не сознательной его сообщницей.

– И еще одно. На Мэнор-Фарм оказалось, что Хьюберт приехал через несколько минут после того, как Дункан врезался в дерево, и Реджинальд потом отвез его на машине фермы по дороге, по которой поехал Дункан. Реджинальд направился на старую ферму, и потому взял машину. Его не было всего пятнадцать минут.

– Вы раньше говорили, что машина вообще в тот день не выезжала с Мэнор-Фарм.

– Так Реджинальд утверждал в первый раз. Но один рабочий с фермы заметил его отсутствие, и Реджинальд согласился, что да, ошибся. Был совершенно открытым.

– Он всегда такой.

– Дальние поля старой фермы окружают тропу, которая ведет к Спиндлбери-Коммон, а оттуда напрямик к Спиндлбери-Копс, где погиб Дункан. Дорога там делает большой крюк вокруг общинной земли.

– Думаю, Хьюберт поехал к Мэнор-Фарм, как только Дункан покинул усадьбу, чтобы выяснить, как идут дела, и прикинуть, если получится, приблизительное расстояние, на которое успеет отъехать Дункан, пока не подействует никотин и не случится авария.

– Вполне вероятно, – согласился инспектор. – И Дункан действительно закурил еще на ферме. Так сказал Реджинальд и не мог вспомнить, взял он у Дункана предложенную сигарету или нет. Хотя обычно предпочитает трубку.

– Слабо, – сказал Дэвид. – Но, как всегда, уклончиво. Хьюберт свои действия признал?

– Конечно. Объяснил, что ехал к друзьям пить чай, что верно и друзьями подтверждено. Сказал, что мимо Спиндлбери-Копс не проезжал, но согласился, что мог оказаться где-то рядом в момент аварии.

– Скользкий, гад? – усмехнулся Дэвид.

– Я такого не говорил. – Инспектор встал и потянулся. – Сейчас я прямо к Тимблтону. Но имейте в виду: даже если мы получим отчет лаборатории с предполагаемым результатом, это нас все равно не продвинет в вопросе о том, где миссис Дункан взяла этот материал. Если они свое дело знают, то сохраняют контейнер, в котором было вещество, но даже это может оказаться для нее бесполезным.

– А если обыскать Уэйкли-Мэнор с целью обнаружения потайного шкафа со снадобьями? Того, в котором Урсула нашла этот флакон?

– Я не хочу выдавать, что именно ищу.

– Боитесь их спугнуть? – проницательно спросил Дэвид. – Или попасть в колодец?

– Ни то ни другое. Имейте в виду, я отношусь к этому серьезно. Даунс, констебль в Уэйкли, мне звонил насчет происшествия в тот вечер, когда вы рассказали о нем в пабе. И я был удивлен, что наутро вы сами об этом не сообщили. Я послал туда несколько человек, чтобы они взглянули на колодец. Ваша повитуха на пенсии тоже может быть полезной. Предлагаю нам вдвоем взяться за дело, когда я получу отчет лаборатории, – якобы осмотреть колодец, естественно. А после этого в доме один из нас поговорит с Хьюбертом или соберет горничных для дополнительного допроса, а другой пошарит вокруг. Это, я думаю, будете вы.

– Инспектор! Неужто вы хотите сказать, что наконец-то мы начнем действовать заодно!

Инспектор мрачно на него взглянул, нахлобучил шляпу и вышел из комнаты первым.

Глава 17

Прошло несколько дней, прежде чем Дэвид получил от инспектора Стейнса следующее приглашение.

– Я счел необходимым попросить вас прийти, – сказал инспектор, – потому что хотел показать вам вот это.

Он кивнул на маленький медицинский флакончик на столе.

– Из химлаборатории, насколько я понимаю? – уточнил Дэвид.

– Именно. К счастью, они его сохранили. Как видите, снаружи сигнатура провизора, слева от напечатанной инструкции указана доза, справа стоит имя мисс Фринтон. Похоже на старый пузырек с лекарством.

– Маленький пузырек, – уточнил Дэвид. – Две унции. Наверняка тут был сироп от кашля или что-то в этом роде. Прописанная доза на прием – одна чайная ложка.

– Микстурка от кашля, думаете? А не может это быть лекарство на случай сердечного приступа?

– Менее вероятно. В нем был никотин?

– Был.

Дэвид взял письменный отчет. В растворе присутствовал никотин в достаточной концентрации, чтобы чайная ложка вызвала отравление.

– Обычная семейная аптека Шорнфорда, как я вижу, – произнес он, ставя пузырек на стол. – Что сказал ее владелец?

– Флакон был изготовлен согласно рецепту, отпущен позапрошлой зимой и содержал сироп от кашля.

– Так я же так и говорил.

– Мне только интересно, не этот ли флакон был использован для якобы сердечной микстуры, которую давал Хьюберт.

– Которая на самом деле никотин? Ну да, могли взять любой флакон, попавшийся под руку, если нужен был свежий раствор. В аптечке Урсулы наверняка было много пустых.

– Но как вы не понимаете? Мы же не можем доказать даже того, что флакон был обнаружен в Уэйкли! – простонал инспектор. – Его выдали мисс Фринтон полтора года назад, она его недавно послала этим химикам. Полагаю, их адрес она знала по старой связи Хьюберта с данной фирмой. Но насколько нам известно, она никому не сообщила, где его взяла. Иначе ее муж попер бы как танк.

– Меня поражает эта странность, – заметил Дэвид, – что она не рассказала Дункану. Разве что ее ужасала мысль обвинить дядю Хьюберта, пока нет полной уверенности. Но она получила отчет за два дня до смерти. И я не могу понять, как ей позволили завладеть флаконом. Да, и я полностью согласен с вашим аргументом. Строго говоря, он верен. Но вы же не полагаете всерьез, что флакон с раствором никотина Урсула получила в Лондоне? А только это возможно, если исключить Уэйкли. Надеюсь, аптекарь в Шорнфорде не допустил ошибки?

– Опять же мы вынуждены это предполагать. Но насчет Лондона ничего доказать не можем. Хотя я не так уверен. Один вероятный источник яда там имеется.

– Какой же?

– Доктор Морис Колмен. Вот он выдает липовое заключение другу Реджинальда, а вскоре после этого – липовое заключение для Урсулы. Хьюберт Фринтон знал, что заключение для друга Реджинальда фальшивое, и наверняка решил не упускать шанса показать Урсулу тому, кто его выдавал.

– Прямо как в романе, – сказал Дэвид. – Давайте дальше.

– Что могло помешать Хьюберту шантажировать Колмена тем, что ему известно? Он мог бы привести угрозу в действие, никак за себя не опасаясь, поскольку даже обычного для шантажиста затруднения у него не было бы.

– Это мысль. Хьюберт после приема Урсулы задержался у доктора Колмена. Марджори Каррингтон говорит, что Урсула выбежала оттуда, так ее разозлил Колмен, чей диагноз противоречил диагнозу доктора Клегга. Можно бы узнать у секретарши Колмена, сколько времени пробыл у него Хьюберт Фринтон после ухода Урсулы.

– Я узнал. На этом и основываю свои мысли. Фринтон оставался там полчаса и с тех пор еще три раза являлся на прием под предлогом своего ревматизма.

– Кстати, о ревматизме, – подхватил Дэвид. – Почему бы не Колмену вставить иглу в помаду? При хороших руках человеку, привыкшему работать с тонкими инструментами, смастерить такую смертельную западню нетрудно. Пока у нас нет ответа на вопрос, кто это сделал.

– Может, вы и правы. Я подумал примерно то же самое. Сперва Хьюберт Фринтон – не будем забывать, что он профессиональный химик, – сам приготовил слабый раствор никотина и время от времени давал племяннице несмертельные дозы, рассчитывая когда-нибудь дать летальную. Но для этого ему требовался крепкий раствор и иной способ.

– Именно. Подкожная инъекция вернее и быстрее.

– И был еще дополнительный мотив, – продолжил инспектор. – Известие о ее помолвке и перспективе замужества. Он говорит, будто не знал об их скорой женитьбе, но должен был понимать, что это вполне вероятно. Сейчас молодые люди после помолвки женятся, как правило, быстро.

– И он определенно знал о ее помолвке, хотя в разговоре со мной отрицал это, – подхватил Дэвид. – Точно так же он мог знать и о браке.

– Это могло дать ему повод завершить многолетнюю интригу убийством.

– Это – и то, что она нашла слабый раствор, вызывавший промежуточные приступы. Тут уж убить ее стало абсолютно необходимо. Если бы она даже не заподозрила, что во флаконе яд, то могла в любой момент принять его как микстуру от кашля и получить приступ, который наверняка связала бы с приемом.