Девять неправильных ответов

Перед тем как хлопнуть парадной дверью, Билл слышал, как отец Марджори и Роналд Уэнтуорт поют дуэтом фальшиво, но с чувством.

— Марджори! — произнес он вслух.

Казалось, внезапно поднявшаяся волна унесла его из прошлого, вернув в тускло освещенный бар в Гринвич-Виллидж.

— Что-нибудь не так, старина? Значит, это все-таки игра воображения!

— Все в порядке, — ответил Билл. — Просто я задумался о… вы можете догадаться о чем. Но галлюцинация была чертовски яркой.

— А кто тот ублюдок, который женился на вашей девушке? — спросил Лэрри таким тоном, словно считал, что в подобных обстоятельствах уместна небольшая перестрелка.

— Я никогда его не встречал. Но все говорят, что он хороший парень.

— А с девушкой виделись после этого?

— Нет.

— Да, не повезло!

Стаканы со звоном скользнули по стойке. Джин с элем, заказанный Джой, имел бледноватый оттенок, а имбирное пиво Лэрри — светло-желтый. Перед Биллом бармен поставил пустой стакан с прутиком для смешивания, виски и содовую.

— Наконец-то! — с облегчением произнес Лэрри, радуясь, что можно оставить неприятную тему. — Ваше здоровье! — И он выпил залпом более трети стакана.

— Взаимно, — без энтузиазма отозвался Билл. Глотнув виски, он добавил солидную порцию содовой. Для импортного скотча напиток казался слишком терпким.

Билл бросил взгляд на Джой, интересуясь, сколько она слышала. Девушка рассеянно уставилась на свой стакан. Чтобы окончательно развеять иллюзию, Билл окинул взглядом помещение.

Привыкнув к полумраку, он разглядел телефонную будку с дверью, открытой внутрь. В задней части комнаты стояли три или четыре столика. За одним из них спиной к Биллу сидела женщина в сером платье с пустым стаканом из-под мартини.

За дальним столиком находился невзрачный маленький человечек, закрывший лицо газетой. Но он никак не мог читать при таком освещении! Значит…

Словно в ответ на телепатию, маленький человечек опустил газету. Билл увидел — или подумал, что видит, — растрепанные седые волосы, похожие на грязную шерсть. Лицо человечка было продолговатым и печальным; двухфокусные очки с толстыми стеклами походили на стеклянную маску.

Затем газета поднялась вновь.

«Нет! — подумал Билл. — Эти галлюцинации следует немедленно прекратить. Если женщина в сером — мисс Вентнор, секретарша Эмберли, то мужчина никак не может быть…»

— Гейлорд Херст! — прошептал он вслух.

— В чем дело, старина?

— Ни в чем. Забудьте о моей личной жизни, — сказал Билл, стараясь сосредоточиться на газете, — и давайте поговорим о работе, которую мне предстоит выполнить.

В этот момент Джой вышла из оцепенения. Пошарив в сумочке в поисках монет, она соскользнула с табурета и направилась в заднюю часть комнаты. Биллу пришло в голову, что Джой тоже видела призрачное лицо и сейчас вырвет из рук человечка газету. Но девушка подошла к проигрывателю-автомату в дальнем углу бара.

Звякнули монеты, послышался щелчок, и в верхней части проигрывателя начали мерцать разноцветные огоньки. Их отблески коснулись газеты, осветив черные буквы: «Геральд трибюн». Аппарат заурчал, и грянула музыка.

Посетители обернулись с недовольным видом. Кто-то выругался. Только газета осталась неподвижной.

— Что за… — начал Лэрри.

Хотя он и Билл смотрели на возвращающуюся Джой, она делала вид, что не имеет отношения к происходящему. Но ее спокойствие не казалось непробиваемым. Поставив ногу на медную приступку, чтобы взобраться на свой табурет, Джой посмотрела налево, споткнулась и чуть не упала. Быстро обретя равновесие, она села и снова уставилась в стакан. Черные волосы падали ей на лицо, почти полностью скрывая его.

Лэрри и Билл, проследив за ее взглядом, увидели силуэт человека, который стоял снаружи, прижавшись к окну.

Несомненно, это был всего лишь бродяга, с тоской глазеющий на рай за окном. Но Биллу показалось, что они окружены кольцом врагов, сжимающимся все теснее.

Лэрри отвернулся от окна:

— О чем вы спрашивали меня, старина?

— О вашем дяде. Вы сказали, что не знаете, что он может предпринять против меня. Но у вас должны быть какие-то идеи на этот счет.

— Ну… — Теперь нервничал Лэрри, а Билл казался более спокойным. — Раньше все его шуточки не причиняли физического вреда — только пугали до смерти. Конечно, он может использовать старые трюки, но по-новому.

— Например?

— Помню один случай… — Лэрри натянул на уши поля шляпы. — Черт бы побрал эту пластинку!

Музыка грохотала вовсю.

— Это неплохое прикрытие для разговора, — указал ему Билл. — Так что вы помните?

— А? О да! Это случилось в деревенском доме Гея. С восьми до одиннадцати лет должен был спать там один, в большой старой комнате с жуткой мебелью. «Это сделает из него мужчину», — говорил Гей. Но я не мог заснуть там до рассвета — казалось, что кто-то открывает шкафы…

— Продолжайте.

— Однажды ночью — лунной ночью, как сегодня, — я лежал в кровати и не заметил, как вошел Гей. В руке у него была бритва. Не говоря ни слова, он подошел ко мне и провел бритвой по горлу.

Музыка пронзительно взвыла.

— Клянусь, я почувствовал кровь у себя на груди. А он, оказывается, всего лишь царапнул меня кончиком птичьего пера. Я нашел его на кровати, когда очнулся от обморока. Гея как не бывало. Я не осмелился никому об этом рассказать — Гей заявил бы, как и раньше, что меня нужно показать психиатру. Понимаете, в чем тут мораль?

— Да. Вы имеете в виду, что для взрослого Лэрри Херста могут использовать не перо, а бритву и не игрушечного тарантула, а настоящего?

Лэрри кивнул. Лица его было почти не видно из-за натянутой на лоб шляпы.

— Выпьем! — предложил он, как обычно, едва открыв рот.

Билл снова смешал виски с содовой.

— Неужели вы трезвенник? — спросил он. — Я бы подумал…

— Трезвенник? Господи, конечно нет! А, вы имеете в виду эль? Хочу сохранить ясную голову — вот и все.

— В таком случае, — Билл сделал глоток, — у меня еще больше причин сохранять ясную голову. Не возражаете, если я не стану это пить? Может быть, поменяемся стаканами?

После краткой целительной паузы новая пластинка началась с громогласного удара тарелок, предваряющего быструю и не менее громкую мелодию. Билл покосился на Джой, но она сидела на своем табурете спиной к ним.

— С удовольствием, старина. — Лэрри быстро произвел обмен. — Требуется выпить что-нибудь покрепче, когда я говорю о Гее. — Он поднял стакан с виски, но снова поставил его. — Это кое о чем мне напомнило.

— О чем же?

— Джордж Эмберли отпечатал для меня ряд инструкций. Я передал их вам вместе с другими бумагами. Знаете, где они?

— Думаю, да.

— Тогда найдите их. Я должен сделать вам указания. Скорее, уже поздно!

Массивные платиновые часы Лэрри теперь были на запястье Билла. Они показывали без десяти двенадцать. В его карманах лежали серебряная зажигалка Лэрри, пачка «Пэлл-Мэлл», связка ключей, назначение которых объяснил Лэрри, и ключ от номера 932 в отеле «Уолдорф-Астория».

Музыка продолжала неистовствовать. Пачка бумаг Лэрри лежала в нагрудном внутреннем кармане Билла. Он нашел нужный лист и протянул его Лэрри, который начал читать вслух:

— «Инструкции Лоренсу Херберту Херсту. По прибытии в аэропорт Хитроу отправляйтесь в меблированную квартиру С-14 в «Гербе Альберта» на Альберт-стрит, 8 (напротив станции метро «Южный Кенсингтон»). Портье будет предупрежден. Арендная плата внесена. Никому не сообщайте причину вашего приезда. Позвоните вашему дяде в дом № 68 на Сент-Джеймс-стрит (номер телефона Риджент 0088)». А вот самое главное… — Лэрри заколебался. — «Хэтто все еще с ним».

— Кто такой Хэтто?

— Лакей-англичанин. Служит у Гея много лет. Истинный джентльмен при джентльмене — солидный, корректный, респектабельный и так далее. Когда я видел его в последний раз, ему было тридцать лет…

— Ну и что?

Вторая пластинка закончилась. Снова послышался щелчок, и зазвучала третья и последняя пластинка.