Вор комиссара Мегрэ

Их беседа сопровождалась звоном стаканов, приглушенными голосами, суетой официантов.

Выйдя из ресторана, оба словно заколебались. Сидя в бистро, они какое-то время были отгорожены от людей, от повседневной жизни, шума голосов, от всего привычного.

– Вы мне верите?

Рикен задал вопрос, не осмеливаясь взглянуть на Мегрэ.

– Ваш вопрос преждевремен. Смотрите-ка! Мои люди уже здесь…

Он увидел одну из машин уголовной полиции и небольшой грузовой автомобиль научно-технической экспертизы; среди людей на тротуаре Мегрэ заметил Лапуэнта. Толстяк Торранс тоже был здесь, ему-то комиссар и вверил своего спутника.

– Отвези его на набережную Орфевр, устрой в моем кабинете, сам оставайся с ним и не удивляйся, если он заснет. Он две ночи не сомкнул глаз.

Вскоре прибыл автобус санитарной службы города Парижа.

Во дворе стояли в ожидании группы людей. Их с интересом рассматривали любопытные, которых оттесняли полицейские в форме.

Помощник прокурора Древиль и следователь Камю разговаривали с комиссаром восемнадцатого округа Пиже. Все они только что поднялись из-за стола после обильного обеда и время от времени поглядывали на часы – дезинфекция затягивалась.

Судебный медик, доктор Делапланк, сравнительно недавно работал на этом поприще, но Мегрэ уже успел проникнуться к нему симпатией. Он задал ему несколько вопросов. Ответив, Делапланк прошел в комнату для предварительного осмотра.

– Скоро я смогу сообщить вам нечто большее. Вы говорили о пистолете калибра шесть тридцать пять, и это меня удивляет. Я бы сказал, что рана нанесена оружием большего калибра.

– А расстояние?

– На первый взгляд, следов опаления нет. Смерть наступила мгновенно или почти мгновенно, женщина потеряла мало крови. Кстати, кто она?

– Жена молодого журналиста.

Для Моэрса и специалистов научно-технической экспертизы это была обычная работа, которую они выполняли без эмоций. И все-таки один из служащих дезинфекционной бригады вскричал, войдя в комнату:

– До чего же зловонна эта шлюха!

В толпе стояли несколько женщин с детьми. Иные удобно расположились у своих окон и наблюдали за происходившим, обмениваясь впечатлениями.

– Смотри! Вот он! Тот, что курит трубку.

– Да ведь там двое курят трубку.

– Конечно же не тот молоденький… Другой… Вот он подошел к человеку из уголовной полиции.

Речь шла о Лурти. Обе женщины искали глазами Мегрэ. Древиль спросил у комиссара:

– Вы знаете подробности?

– Пострадавшая – молодая женщина двадцати двух лет, Софи Рикен, девичья фамилия Ле Галь, уроженка Конкарно, где живет и поныне ее отец-часовщик.

– Его предупредили?

– Нет еще… Сейчас попробую заняться этим.

– Она замужем?

– Да. Ее муж, Франсуа Рикен, – молодой журналист, который пытает счастье в кино.

– Где он?

– В моем кабинете.

– Вы его подозреваете?

– Пока нет. Но я убрал его отсюда, потому что он не в том состоянии, чтобы присутствовать при осмотре комнаты.

– Где он находился в момент преступления?

– Никто не знает, когда оно произошло.

– А вы, доктор, не можете установить это, хотя бы приблизительно?

– Не сейчас. Быть может, при вскрытии, если известно, в каком часу и что потерпевшая ела в последний раз.

– А соседи?

– Вот некоторые из них. Глазеют на нас. Их я еще не допрашивал, но не думаю, что они могут сообщить что-нибудь интересное. Как видите, в эти квартиры можно попасть, минуя комнату консьержки, которая находится при входе в дом со стороны бульвара Гренель.

Повседневная рутина – ждут, произносят банальные фразы, а Лапуэнт ходит, как верный пес, и не сводит глаз с Мегрэ.

Работники дезинфекционной бригады вышли из квартиры, бригадир в белой блузе сделал знак, что уже можно войти. Доктор Делапланк опустился на колени перед телом и стал осматривать его более внимательно, чем в первый раз.

– Мне все ясно, – сказал он. – А вам, Мегрэ?

Мегрэ увидел скрюченное тело, одетое в шелковый халат. На одной ноге осталась красная комнатная туфля без задника. Невозможно было определить, что женщина делала и даже в какой именно части комнаты находилась в тот момент, когда ее настигла пуля.

Насколько можно было судить, лицо у нее было нестандартное и даже красивое.

– Давайте носилки!

Тело вынесли, и несколько минут во дворе стояло почтительное молчание. Господа из прокуратуры ушли первыми, за ними – Делапланк, и люди Моэрса могли приступить к работе.

– Все обыскивать, шеф?

– На всякий случай, да.

Преступление, возможно, так и останется загадкой, а может быть, напротив, все сейчас станет ясным. Так всегда или почти всегда обстояло дело в начале любого расследования.

Мегрэ открыл ящик комода, где были свалены невообразимые вещи: старый бинокль, пуговицы, сломанная ручка, карандаши, фотографии, солнечные очки, счета.

Комиссар решил, что вернется сюда, когда выветрится запах формалина, а выходя обратил внимание на любопытное оформление комнаты. Пол был покрыт черным лаком, а стены и потолок выкрашены в ярко-красный цвет. Мебель была белой, и в целом это придавало всей обстановке нереальный вид, вид театральной декорации.

– Что ты думаешь об этом, Лапуэнт? Хотел бы ты жить в такой комнате?

– Меня мучили бы в ней кошмары.

Они вышли. Во дворе по-прежнему болтались ротозеи, и полицейские позволили им подойти поближе.

– Я же тебе сказала, что это он. Интересно, придет ли он снова. Говорят, он все следствие ведет сам, и очень может быть, что будет допрашивать нас всех по очереди.

Произнесла это бесцветная блондинка с ребенком на руках и посмотрела на Мегрэ с улыбкой, заимствованной у кинозвезды.

– Лапуэнт, оставляю тебе Лурти… Вот ключ от квартиры. Когда люди Моэрса закончат работу, запри дверь и приступай к допросу соседей. Преступление совершено не прошлой ночью, а в ночь со среды на четверг. Попытайся узнать, не слышали ли чего соседи. Потом допросите торговцев. Ящик полон счетов, в них указаны адреса магазинов. Да, чуть не забыл. Проверь, работает ли телефон. Кажется, в полдень, когда я приходил, он был отключен. Телефон работал.

– Прежде чем вернетесь на набережную, позвоните мне. Счастливо, ребята!