Вор комиссара Мегрэ

Жанвье был весьма заинтригован и с любопытством следил за удаляющимся комиссаром.

Солнце изрядно припекало: жаркие потоки воздуха чередовались с прохладными, воздух еще не успел прогреться и стать по-настоящему весенним.

У двери ресторана маленькая девочка продавала фиалки. Мегрэ издали заметил табачную лавку с вывеской «Метро». Это было ничем не примечательное заведение, одна из табачных, куда заходят купить сигареты, выпить рюмочку за стойкой, ожидая времени свидания.

Он огляделся. По обе стороны зала расставлены десятка два столиков, большинство из которых свободны.

Конечно, вчерашнего вора среди сидевших не оказалось; комиссар прошел в глубь зала: уселся у окна и заказал кружку пива.

Он поглядывал на дверь, куда время от времени заходили посетители, но среди них не было того, кого Мегрэ ждал.

Он уж было подумал, не был ли слишком доверчивым и вдруг увидел на тротуаре знакомый силуэт. Человек не смотрел в его сторону; он влетел в бар и, облокотившись на стойку, попросил:

– Рому…

Он был возбужден. Руки его беспрестанно двигались. Он не осмеливался обернуться и с нетерпением ждал, когда ему принесут ром, словно испытывал настоятельную в этом потребность.

Схватив рюмку, сделал знак бармену, чтобы тот не убирал бутылку.

И обернулся в сторону Мегрэ. Прежде чем войти, он уже знал, где сидит комиссар. Должно быть, незнакомец следил за ним с улицы или из окна соседнего дома.

Вид у него был такой, словно он хотел извиниться, сказать, что не мог поступить иначе. По-прежнему дрожащими руками отсчитал мелочь и положил ее на прилавок. Потом наконец прошел в зал и плюхнулся на стул возле Мегрэ.

– У вас есть сигареты?

– Нет. Я курю…

– Знаю – трубку. А у меня нет сигарет и не на что их купить.

– Гарсон! Дайте пачку… что вы курите?

– «Голуаз».

– Пачку «Голуаз» и рюмку рома.

– Не нужно рома. Меня от него тошнит.

– Кружку пива?

– Сам не знаю. Я сегодня еще ничего не ел.

– Сандвич?

– Не сразу… Мне тяжело дышать… Вы не поймете…

Он был прилично одет – серые фланелевые брюки и спортивная клетчатая куртка. Как и многие молодые люди, он не носил галстука и был в свитере.

– Не знаю, соответствуете ли вы той легенде, которая создана вокруг вас…

Он не смотрел Мегрэ в лицо, только иногда кидал взгляд украдкой и снова устремлял глаза в пол. Было утомительно следить за непрерывным движением его длинных, тонких пальцев.

– Вы не удивились, когда получили обратно бумажник?

– После тридцати лет работы в полиции перестаешь чему-либо удивляться.

– А когда обнаружили в нем деньги?

– Вы в них очень нуждаетесь, не так ли?

– Да. У меня в кармане было всего лишь десять франков. На эти десять франков я пил. На ваших глазах я истратил последнее. Пить больше не на что.

– Однако вы живете в Париже, – заметил Мегрэ.

– Откуда вы знаете?

– И даже в этом квартале.

Рядом никто не сидел, было тихо, и они могли говорить, не повышая голоса. Слышно было, как то и дело открывалась и закрывалась дверь, покупатели заходили за сигаретами и за спичками.

Человек на мгновение замолчал, как и во время разговора по телефону. Он был бледен, изможден. Чувствовалось, что он пытается угадать ловушку, в которую комиссар хочет его заманить.

– Я так и думал… – проворчал незнакомец.

– Что вы думали?

– Что вы точно угадаете, где я живу, и заманите меня в ловушку…

– И что дальше?

Незнакомец внезапно рассердился, его голос звучал громко, словно он забыл, что находится в общественном месте.

– А как только попадусь в ловушку, мне будет конец!

Он посмотрел на открывшуюся дверь, и комиссар даже подумал, что он сейчас сбежит. Похоже, соблазн был велик. В его карих глазах мелькнула какая-то мысль. Потом он протянул руку к кружке и выпил ее залпом, посматривая на своего собеседника оценивающим взглядом.

– Теперь легче? – спросил Мегрэ.

– Еще не знаю.

– Вернемся к бумажнику.

– Зачем?

– Из-за него же вы решились мне позвонить?

– Денег там было недостаточно, прямо скажем.

– Для чего недостаточно?

– Чтобы сбежать… Сбежать – в Бельгию, Испанию… – и снова с недоверчивым видом: – Вы приехали один?

– Я не вожу машину. Мой инспектор привез меня сюда и ждет на углу улицы Сен-Шарль. Человек поспешно поднял голову.

– Вы установили мою личность?

– В наших досье нет вашей фотографии.

– Значит, не отрицаете, что искали?

– Конечно.

– Зачем?

– Из-за бумажника, а главное – из-за медали.

– Почему вы остановились на углу улицы Сен-Шарль?

– Потому что это в двух шагах отсюда, и мы там проезжали.

– Вы не получили никаких донесений? Ничего не произошло на улице Сен-Шарль?

Мегрэ не успевал следить за менявшимся выражением лица своего собеседника. Редко приходилось ему встречать человека столь взволнованного, измученного.

Он боялся. Это очевидно. Но чего?

– Комиссариат ни о чем вам не сообщал?

– Нет.

– Клянетесь?

– Я клянусь только на скамье присяжных. Незнакомец, казалось, взглядом хотел пронзить комиссара насквозь.

– Как вы думаете, почему я попросил вас прийти?

– Думаю, я вам нужен. Вы попали в переделку и не знаете, как выпутаться.

– Это не так.

Фраза прозвучала резко, но потом, словно успокоившись, человек поднял голову.

– Я не по своей вине влип в историю и, будь это суд присяжных, не колеблясь, могу поклясться. Я не виновен, вы слышите?

Он осмотрелся. Молодая женщина, глядясь в зеркальце, покрасила губы, посмотрела в окно – видно, ждала кого-то. Двое мужчин средних лет, склонившись над круглым столиком, тихо разговаривали, и из нескольких слов, которые Мегрэ расслышал, он понял, что речь шла о бегах.

– Прежде всего, скажите мне, кто вы и в чем считаете себя невиновным?

– Скоро… Очень скоро вы узнаете. У меня дома… Могу я заказать еще пива? Я сейчас верну вам деньги, если только… Если в ее сумке… То есть… Что я говорю? Можно пива?

– Гарсон! Две кружки!.. И дайте счет.

Молодой человек вытирал лоб довольно чистым носовым платком.

– Вам сколько лет? – спросил комиссар.

– Двадцать пять.