Срочно нужен гробовщик (Сборник)

— Но мы не собираемся навязывать его вам, — Джес начал терять терпение. — Поднимай, сынок. Надо перенести его через улицу, пока темно. Так что уж вы извините нас, сэр.

Мистер Пузо до последней минуты оставался на высоте. Никакой паники, никакой спешки. Только, пожалуй, пот выдавал его истинные чувства.

— А Лагг у вас?

— Он спит, сэр. — И снова на лицо вернулось детски-наивное выражение. — Мы сидели за рюмкой виски, вспоминали его сестру, мою покойную супругу. Святая была женщина, сэр. И старина Мейджере совсем расчувствовался. Мы уложили его в постель, он и уснул.

Кампьен немало этому удивился, зная, что сопротивляемость спиртному у Лагга была весьма велика, а чувствительности явно недоставало. Но виду на этот раз не подал. И сделал последнюю попытку проникнуть в тайну гробовщика.

— В доме дежурит полицейский, — сказал он. — Если хотите, я позову его, пусть он поможет вам.

Гробовщик, что-то взвешивая, заколебался.

— Нет, сэр, — сказал он наконец. — Вы очень добры. И я вам очень признателен. Но мы с сыном привыкли все делать сами. Если бы гроб был не пустой, тогда другое дело. А так — это ведь только вес дерева. Спокойной ночи, сэр. Нам выпала большая честь познакомиться с вами. Надеюсь, мы утром еще увидимся. Не в обиду вам будет сказано, сэр, вы тут будете стоять у открытого окна в ночном халате, а видеть-то буду я вас, а не вы меня. Я, надеюсь, ясно выразился? Покойной ночи, сэр, — сказал он и неслышно растворился во тьме.

— Он очень хороший человек, — прошептала мисс Роупер, затворяя окно, за которым двое полуночников тихонько тащили вверх свою странную ношу. — Вся улица относится к нему с большим уважением. Но, сказать по правде, я иногда думаю, в тихом омуте черти водятся.

— Вот как, — рассеянно отозвался Кампьен. — Интересно, что всe-таки находится в утробе этой «Куин Мери»?

— Но, Альберт, ведь это просто пустой гроб. И в нем нет никакого покойника.

— Нет? А может, все-таки есть — какой-нибудь хорошенький иностранного производства труп? — рассмеялся Кампьен. — А теперь, дорогая тетушка, когда мы уже более или менее привыкли друг к другу и можем говорить откровенно, позвольте вас спросить, чем это так разит из подвала? Не стесняйтесь, душа моя, говорите как есть, что там у вас варится?

— Да будет вам, — кокетливо защебетала Рене. Во всех речах она прежде всего слышала ласковые нотки, а потом уже все остальное. — Это мисс Джессика что-то там стряпает. Ей это нравится, а вреда никому никакого. Но днем я не разрешаю — путается под ногами на кухне, и потом этот запах. Но сейчас уж как-то особенно мерзко воняет.

По лицу Кампьена пробежала тень. Мисс Джессика, насколько он помнил, — это та самая Картонная Шляпка в парке, и если учесть кое-какие ее привычки, о чем его известил Йео, трудно избежать некоторых не очень приятных предположений.

— У вас тут не дом, а настоящая кунсткамера, — наконец сказал он. — Так что, вы говорите, делает мисс Джессика?

— Варит какую-то дрянь, — небрежно обронила мисс Роупер. — Не то лекарство, не то еще что-то, не знаю. А вообще она этим питается.

— Питается?

— Да не думайте вы всяких глупостей. Мне становится страшно. И так столько сегодня понервничали. Эта табличка с именем на «Куин Мери» меня просто потрясла. Слава Богу, мистер Пузо все объяснил. А между прочим, знаете, мистер Эдвард не обманул бы его ожиданий. Причем у самого-то мистера Эдварда был не такой уж и хороший гроб, хотя я тогда, конечно, не стала этого говорить. Зачем зря расстраивать людей — дело сделано, деньги уплачены.

— Но вернемся к мисс Джессике, — прервал ее Кампьен. Голос его зазвучал почти официально. — Так вы говорите, она гонит самогон?

— Как можно? У меня в доме? — Мисс Роупер вспыхнула от негодования. — Это же противозаконно! Конечно, не исключено, в моем доме может оказаться убийца, но это вовсе не означает, что я потворствую нарушителям закона. — Ее тоненький голосок дрожал от возмущения. — Бедная старушка немного не в себе — только и всего. Она верит в какую-то новую систему питания. Ну и на здоровье, я ей не мешаю. Хотя меня, конечно, кое-что раздражает, ведь она мало того что сама ест траву, так еще и рассылает свои рецепты кому ни попадя, за что ее чуть не убили года три назад. «Вы, конечно, можете заниматься чем угодно, — сказала я ей, — но если вам вздумалось помогать голодным, то не лучше ли начать с вашего брата, у которого ребра торчат наружу. Отдайте лучше ему ваши рецепты. Заодно сэкономите на почтовых марках». А она мне отвечает, что я, мол, «обречена прозябать в невежестве».

— А где она сейчас? Могу я ее увидеть?

— Дорогой мой, вы можете делать все, что вам заблагорассудится. Я это уже не раз повторяла. Но дело в том, что она на меня дуется, считает мещанкой. Конечно, мещанка, ну и что? Поэтому мне не хотелось бы вас туда провожать. Она совершенно безвредное существо и из всех троих — самая умная, правда на свой манер. По крайней мере, она сама за собой ухаживает. Спуститесь вниз и там ее найдете. Идите прямо на запах — не заблудитесь.

Усмехнувшись, он перевел на нее фонарик.

— Что ж, ладно. А вам — покойной ночи и приятных сновидений.

Она сразу же начала охорашивать свой кружевной чепец.

— Конечно, мне необходимо выспаться! Ах, да он надо мной смеется, гадкий мальчишка! Ну, ладно, ухожу. Оставляю в вашем распоряжении этот благословенный приют — вместе со всеми его полоумными жильцами. Я сыта ими по горло. До завтра. Будете паинькой, буду подавать вам кофе в постель.

Она растворилась во тьме как посланник живого теплого мира, оставив его одного в мертвой захламленной комнате. Нюх довел Кампьена до лестницы, ведущей в нижний этаж, и там взбунтовался. Судя по доносившемуся оттуда «аромату», мисс Джессика по меньшей мере дубила там кожи. Он начал медленно спускаться во влажный вонючий мрак. Лестница заканчивалась небольшим помещением с несколькими дверями, одна из которых была распахнута настежь. Кажется, она вела в кухню, где сегодня вечером он беседовал с Кларри Грейсом. Теперь там было темно, а ровное сопение, доносившееся из глубины, свидетельствовало о том, что офицер уголовной полиции Коркердейл одинаково равнодушен как к своим профессиональным обязанностям, так и к удушливой атмосфере, наполнявшей кухню.

А дышать было действительно нечем, смрад был тяжелый и тошнотворный — как из логова дракона. Услыхав звуки из-за двери справа, он осторожно приоткрыл ее. Комната оказалась неожиданно большой — типичное старинное подсобное помещение, примыкающее к кухне. Предшествующие поколения отличались, как видно, значительными аппетитами. Каменный пол, беленые стены и совершенное отсутствие мебели; кроме сколоченного из грубых досок стола, вделанного в стену, — ничего. На столе — газовая плита, две керосинки и бесконечные разнокалиберные консервные банки, кои, судя по виду, служили кастрюлями.

Мисс Джессика Палинод, облаченная в фартук мясника, колдовала над горелкой. Не успел Кампьен сообразить, что его заметили, как она, не повернув головы, сказала:

— Входите и закройте, пожалуйста, дверь. Подождите немного, я скоро освобожусь.

Услышав этот ясный, благородный, хорошо поставленный голос, несколько более резкий, чем у старшей сестры, Кампьен вновь ощутил глубокое почтение к этому семейству. И снова пережил тот почти детский испуг, постигший его, когда он разглядывал мисс Джессику в подзорную трубу. Не женщина, а настоящая ведьма, если ведьмы еще существуют.

Теперь, когда она была без своей нелепой картонной шляпки, спутанные волосы ее мягко спадали на плечи, придавая ей даже некое очарование. Он молча стоял и смотрел, как она помешивает свое варево в консервной банке на газовой плите. Когда она вновь заговорила, он с некоторым облегчением понял, что ясновидение здесь ни при чем — просто она приняла его за мистера Коркердейла.

— Мне прекрасно известно, что вам следует нести свою службу в саду. Но мисс Роупер сжалилась и пустила вас в кухню. Давайте договоримся: я не стану выдавать вас, а вы — меня, тем более что я не совершаю ничего предосудительного. Так что ваша совесть, как человеческая, так и профессиональная, может быть совершенно спокойна. Я просто готовлю себе на завтра. Я доходчиво излагаю?