Мейси Доббс. Одного поля ягоды

Мейси знала, где Селия покупает одежду, где пьет послеполуденный чай, даже то, что она увлекается вышиванием. Кроме того, заметив ее любовь к уединению, задалась вопросом, как такая одинокая душа может навести мост к другой. Существовал ли ее брак под покровом любезности? Светского общения, подобающего при встрече со знакомой на улице, но условности которого могут Уничтожить привязанность между мужем и женой? Было ясно, что ответить на эти вопросы могла только сама Селия Дейвенхем. Мейси аккуратно сложила листы в папку, сунула ее в ящик стола, отодвинулась назад вместе с креслом и приготовилась уйти из конторы.

Раздался резкий стук в дверь, затем в нее просунулось веснушчатое лицо и копна пшеничных волос Билли Била под плоской кепкой.

— Добрый день, мисс Доббс. Как дела? В последнее время я вас почти не видел, но слышал, что вы помогли старой миссис Скотт получить что-то от ее вороватого сына. И решил заглянуть, узнать, не нужно ли выполнить в конторе какую-нибудь работу.

— Да, Билли, миссис Скотт моя клиентка. Но вы не ждете от меня никаких объяснений, так ведь?

— Мисс Доббс, вы тут совершенно правы. Но ведь не запретишь людям говорить о вашей работе, особенно когда вы помогаете им. Здешний народ ничего не упустит из виду, а память у нас цепкая!

— Вот как, Билли? В таком случае, может быть, скажете, не знаете ли человека, о котором, думаю, вы могли слышать?

— Спрашивайте!

— Билли, рассказывать об этом не нужно.

— Намек понял.

Билли постучал кончиком пальца по носу, гарантируя сохранность любых сведений, какие мог получить, — он умел хранить секреты.

— Винсент Уэзершоу. Капитан. Знаете его? — спросила Мейси.

— Уэзершоу. Уэзершоу. Что-то знакомое. Дайте подумать!

Билли снял кепку и поскреб в золотистых волосах.

— Знаете, дело вот какое — я слышал о нем. Приказаний от этого человека не получал, но слышать о нем слышал. О его репутации, так сказать.

— Что же это за репутация? — спросила Мейси.

— Если мне память не изменяет, он был отчаянным человеком. Вы наверняка видели много таких. Кое-кто будто совсем не боялся смерти. Они так долго находились на позициях, что обстрел их уже не пугал. Бедняги. Многие из них — я про офицеров — пришли из своих шикарных школ прямо в окопы.

— Был ли он безрассудным?

— Если это тот, о ком я думаю, со своими солдатами безрассудным он не был. Нет, он был безрассудным с собой. Вылезал из бункера без каски и смотрел по сторонам, не видно ли ребят кайзера. Думаю, они удивлялись больше нас, когда видели его беззаботно расхаживающим туда-сюда.

— Билли, а больше вы ничего о нем не слышали?

— Мисс Доббс, я почти не веду разговоров о войне. Лучше оставить ее в прошлом. Но вы ведь и сами это знаете, так? Вы, должно быть, навидались достаточно.

— Да, Билли, навидалась на всю жизнь.

Мейси застегнула пальто, надела шляпку и натянула перчатки.

— Знаете что, мисс, я порасспрашиваю в пивной «Принц Уэльский» — может, кто из ребят что-то знает. Этот Уэзершоу ваш клиент, да?

— Нет, Билли. Не клиент. Он мертв. Уже два года. Постарайтесь выяснить что удастся.

— Непременно, мисс, — ответил Билли.

Мейси вышла вместе с ним из конторы и заперла за собой дверь.

— Билли, это секрет. Просто заведите об этом разговор, — проинструктировала Мейси.

— Да, мисс. Не беспокойтесь. Я уже сказал, когда вы обосновались здесь: если что понадобится, только дайте знать Билли Билу!

Мейси решила, что прогулка быстрым шагом к площади Пиккадилли лучше всего очистит ей голову для очередной задачи: сбора сведений, как сказал бы Морис.

К счастью, после того как она открыла контору на Уоррен-стрит, у нее появилось несколько новых клиентов. Кристофер Дейвенхем стал первым во вполне приличном потоке посетителей. Двоих направили адвокаты леди Роуэн, трое бывших клиентов Мориса в конце концов преодолели недоверие к его бывшей помощнице.

Ей приходилось заниматься и простым анализом корреспонденции, чтобы найти отклонения в предоставленных компании фондах, и розыском «пропавшей» дочери. Как Мейси и предполагала, просьб о помощи от правительства, юридических и судебных учреждений, которые получал Морис, пока не было, но со временем появятся и они. Она могла заниматься гораздо более серьезными делами, чем нынешние. Морис позаботился об этом.

Мейси теперь работала и, что более существенно, располагала деньгами для изучения вопросов, которые возникали в ходе расследования. Если не называть клиентом Винсента Уэзершоу.

В ресторане универмага «Фортнум энд Мейсон» было много посетителей, но Мейси, притворяясь, что изучает меню, быстро оглядела зал и немедленно увидела сидевшую у окна Селию Дейвенхем. Та смотрела в окно на крыши, словно в задумчивости, обхватив обеими руками чашку с чаем.

— Можно мне сесть у того окна? — спросила Мейси рослого официанта с напомаженными и зачесанными назад волосами, который ее приветствовал.

Заняв столик по соседству с Селией, Мейси умышленно села к ней лицом, однако не смотрела на нее, пока снимала перчатки, клала их на сумочку и ставила ее на соседний стул. Мейси изучала список блюд, пока не ощутила на себе взгляд сидящей напротив женщины, тут она подняла голову и встретилась взглядом с Селией, улыбнулась. «Всемирная» улыбка, как однажды назвал ее Саймон. Тут же отогнала все мысли о Саймоне; ей требовалось сосредоточиться на работе.

— Здравствуйте, — сказала Мейси. — Сегодня просто замечательный день, правда?

— Да. Замечательный, — ответила Селия. Мейси улыбнулась. — Простите… мы встречались?

— Знаете, должна сказать, ваше лицо кажется очень знакомым… только не могу вспомнить где.

Мейси улыбнулась снова.

— В Нетер-Грин. Я видела вас в Нетер-Грин.

Когда Селия Дейвенхем узнала Мейси, щеки ее залились румянцем.

— Ах да, да. Послушайте, не хотите присоединиться ко мне?

Мейси убрала со стула сумочку с перчатками — это служило приглашением Селии.

Официант быстро подошел помочь миссис Дейвенхем, поставил ее чашку с блюдцем и подставкой на столик Мейси. Превосходно одетая женщина села напротив нее. Мейси протянула руку.

— Бланш. Мейси Бланш. Как вы себя чувствуете?

— Селия Дейвенхем. Я вполне здорова, спасибо.

Сперва женщины разговаривали о пустяках. Ценах на цветы в киоске, опозданиях поездов прошлой зимой. Мейси, не дожидаясь вопросов Селии, рассказала ей вымысел о своих поездках на кладбище.

— Дональд был мне двоюродным братом. Не очень близким, но все же родственником. Я решила, что, раз нахожусь в Лондоне, будет просто ездить в Нетер-Грин. Не хочется забывать скончавшихся близких, правда?

— Нет. Конечно, нет. Я бы не смогла, — ответила Селия.

— Вы потеряли брата? — спросила Мейси.

— Да, одного. Он погиб в Дарданеллах. Другой был ранен. Серьезно ранен.

— Я вам сочувствую. Вам повезло, что брат вернулся с Дарданелл, — сказала Мейси, знавшая, что зачастую братья сражались бок о бок и многие матери оплакивали утрату не одного сына, а двух или трех.

— О нет. Нет. Тела моего брата так и не нашли. Он числится пропавшим без вести. Я посещаю могилу друга моего второго брата. Его звали Винсент.

Селия принялась комкать платок.

— Понимаю. Ваш брат, второй, оправился от ран?

— Мм. Да, в какой-то мере.

Мейси держала голову вопросительно склоненной набок, но добавила:

— О, это такая трудная тема…

— Нет, то есть да. Да. Но… в общем, у него шрамы. Шрамы были и у Винсента.

— А, понимаю.

— Да. Джордж, мой выживший брат, похож на Винсента. Его лицо…

Селия медленно подняла изящно наманикюренные руки и коснулась щек тонкими пальцами, вздрогнула, и глаза ее заполнились слезами. Тут Мейси увидела возможность для сближения, более тесного, чем согласилась бы признать. Она легонько дотронулась до руки Селии, пока та не встретилась с ней взглядом. Мейси понимающе кивнула и произнесла, понизив голос:

— Я была медсестрой. Во Франции. Возвратившись оттуда, работала в закрытой психиатрической больнице. Я понимаю эти раны, миссис Дейвенхем. Они не только телесные, но и душевные.