Великое избавление

– Не вздумай звонить, – предупредил ее Линли. – Твой отец ни за что не разрешит тебе вверить свою судьбу парню из Кембриджа.

– Хорошо, – улыбаясь, промолвила Хелен. – А теперь, раз ты спешишь, я позову невесту с женихом, чтобы они с тобой попрощались.

Лицо его странно изменилось.

– Нет, Хелен! Просто передай мои извинения. Они обменялись взглядом более выразительным, чем любые слова.

– Ты должен попрощаться, Томми, – прошептала леди Хелен. Вновь повисла пауза, оба искали выход из положения. – Я скажу им, что ты ждешь в кабинете. – И она быстро выскользнула из комнаты, не оставив Линли времени на раздумье.

Он еле слышно пробормотал что-то, следя глазами за тем, как Хелен пробирается между гостями.

– Вы на машине? – резко обернулся он к

Барбаре, отводя глаза от праздничной толпы.

– У меня «мини», – покорно ответила она. – В таком наряде вы будете странно в ней смотреться.

– Ничего, я сольюсь с обстановкой, как хамелеон. Какого она цвета?

Этот вопрос сбил Барбару с толку. Неужели чудо-мальчик пытается поддержать светскую беседу?

– В основном ржавого.

– Мой любимый цвет. – Распахнув дверь, Линли жестом пригласил Барбару пройти в темную комнату.

– Мне бы лучше подождать в машине, сэр. Она припаркована у.,.

– Оставайтесь здесь, сержант! – Его слова прозвучали как приказ.

Барбара против воли вошла в комнату. Шторы на окнах были задернуты, свет проникал только через открытую ими дверь, но Барбара сразу увидела, что это сугубо мужское помещение, богато отделанное темным дубом, заполненное книжными шкафами и отнюдь не новой мебелью. Здесь уютно пахло кожей комфортных кресел и, самую малость, шотландским виски.

Линли небрежно прислонился к стене, которую украшали фотографии в рамках, и молча разглядывал центральный снимок. Он был сделан на кладбище; человек на фотографии склонился над могильной плитой, пытаясь разобрать давно стертую временем надпись. Удачная композиция отвлекала внимание зрителя от уродливого ортопедического приспособления, удерживавшего ногу этого человека, заставляя взгляд сосредоточиться на худом, но полном жизни лице. Линли всматривался в портрет, забыв, по-видимому, о присутствии Барбары.

Этот момент не хуже любого другого годился для ее сообщения.

– Меня перевели из патрульных, – без предисловий объявила она. – Вот почему я здесь, понимаете?

Он плавно обернулся к ней.

– Снова в следственном отделе? – переспросил он. – Вот и хорошо, Барбара.

– Хорошо, да не для вас.

– В каком смысле?

– Что ж, придется кому-то вас предупредить, раз Уэбберли этого не сделал. Поздравляю: вы теперь в паре со мной. – Она следила, не выдаст ли он как-нибудь свое удивление, но, не дождавшись никакой реакции, продолжала; – Конечно, это чертовски неудачно – получить меня в напарники, уж я-то это понимаю. Понятия не имею, зачем Уэбберли это затеял. – Барбара продолжала что-то бормотать, едва разбирая собственные слова, не понимая уже, хочет ли она предотвратить его гнев или, наоборот, спровоцировать резкое движение: рука хватается за телефонную трубку – он требует объяснений, черт подери! – или, того хуже, она наткнется на ледяную любезность, и эта маска продержится до тех пор, пока Линли не сумеет переговорить с инспектором с глазу на глаз. – Остается только предположить, что у них не было больше никого под рукой или я обладаю неким скрытым талантом, о котором никто, кроме Уэбберли, не догадывается. А может, это такая шуточка. – И она чересчур громко рассмеялась.

– Или вы и впрямь лучше всех годитесь для этой работы, – подхватил Линли. – Что вам известно об этом деле?

– Мне? Ничего. Только…

– Томми! – При звуке этого голоса они обернулись. Одно только имя, не произнесено, словно выдохнуто. На пороге комнаты стояла невеста, в руке букет цветов, множество бутонов в рассыпавшихся по плечам волосах цвета меди. Свет из коридора подсвечивал сзади ее фигуру, и в платье цвета слоновой кости невеста казалась окруженной сияющим облаком, казалась ожившим творением Тициана. – Хелен сказала, ты уходишь…

Линли словно не знал, что ответить. Долго шарил в карманах, нащупал золотой портсигар, раскрыл его и резко, с досадой, захлопнул. Все это время невеста не сводила с него глаз, и цветы в ее сжатой руке слегка трепетали.

– Скотленд-Ярд, Деб, – пробормотал наконец Линли. – Надо ехать.

Она молча смотрела на него, машинально перебирая цепочку на шее, и ответила, только когда Линли встретился с ней глазами:

– Все будут очень огорчены. Что могло случиться? Саймон вчера говорил, что тебя, скорее всего, назначат расследовать дело Потрошителя.

– Нет. Деловая встреча.

– А! – Она хотела сказать что-то еще, даже начала было говорить, но вместо этого дружелюбно обернулась к Барбаре. – Я – Дебора Сент-Джеймс.

Линли стукнул себя по лбу:

– Ох, извините. – Он почти машинально завершил ритуал взаимного представления и спросил: – А где Саймон?

– Он шел за мной по пятам, но папа перехватил его. Папа до смерти боится отпускать нас одних в поездку, думает, я не смогу как следует позаботиться о Саймоне. – Она слегка усмехнулась. – Следовало мне раньше призадуматься, каково это – выйти замуж за человека, которого обожает мой отец. «Электроды, – твердит он мне то и дело, – надо заниматься его ногой каждое утро». По-моему, он сегодня повторил это раз десять.

– Что ж, зато вам удалось оставить папу дома, отправляясь в свадебное путешествие.

– Да, они и на день не расставались с тех самых пор, как… – Тут она сделала неловкую паузу, глаза их встретились, и леди, залившись неровным румянцем, отвернулась, покусывая нижнюю губу.

Повисло напряженное молчание. В такие моменты непроизвольный жест, сгустившаяся атмосфера говорят гораздо больше, чем любые слова. Барбара ощутила облегчение, услышав в коридоре медленную, болезненно неровную поступь, возвещавшую о приближении законного супруга Деборы.

– Говорят, ты похищаешь у нас Томми. – Остановившись в дверях, Сент-Джеймс сразу же заговорил негромким голосом. Он привык начинать разговор еще не войдя в комнату – таким образом он отвлекал внимание собеседников от своего увечья и избавлял их от замешательства. – По-моему, это противоречит традиции, Барбара. Обычно крадут невесту, а не дружку жениха.

Если Линли походил на Аполлона, то его друг определенно напоминал Гефеста. В нем не было ничего привлекательного, кроме глаз цвета небесной синевы и чутких, выразительных рук художника. Темные, неровно подстриженные волосы беспорядочно вились, лицо будто состояло из одних острых углов: грозное в гневе, надменное в презрении, оно неожиданно оживлялось и смягчалось сияющей улыбкой. Он был тонок, как молодое деревце, но совсем не так крепок – этот человек слишком рано прошел через физическую боль и отчаяние.

Барбара улыбнулась ему, впервые за весь день улыбнулась радушно и искренне.

– Скотленд-Ярд не станет похищать даже такое сокровище, как твой шафер. Как жизнь, Саймон?

– Прекрасно. По крайней мере так утверждает мой тесть, К тому же я счастлив. Он, кажется, предвидел все с самого начала. Он предназначил ее мне, как только она родилась на свет. Вы уже познакомились с Деборой?

– Только что.

– И вы не можете ни на минуту больше задержаться?

– Уэбберли назначил встречу, – вставил Линли. – Ты же знаешь, как это делается.

– Еще бы не знать! Ну, тогда не будем вам мешать. Нам тоже скоро в путь. Если что-то понадобится, спроси наш адрес у Хелен.

– Ни о чем не беспокойся. – После небольшой паузы, словно преодолев смущение, Линли добавил: – Поздравляю от всей души, Сент-Джеймс.

– Спасибо, – ответил ему друг. Кивнув на прощание Барбаре и легонько дотронувшись до плеча жены, он вышел из комнаты.

Странное дело, подумала Барбара. Почему они не обменялись рукопожатием?

– Ты в таком виде поедешь в Скотленд-Ярд? – поинтересовалась Дебора.

Линли мрачно оглядел свой костюм.

– Надо же поддержать мою репутацию распутника. – И они дружно расхохотались. На миг между ними воцарилось полное согласие и тут же вновь сменилось замешательством.