Шерлок Холмс. «Исчезновение лорда Донерли» и другие новые приключения

– Я очень занят, господа, меня ждет срочная корреспонденция, – невпопад ответил доктор Морфиус. – Прошу вас немедленно покинуть мой дом.

Судебные заседания в Олд-Бейли продолжались три недели. Джонатан Морфиус, студент медицинского факультета Кембриджского университета, был приговорен к смерти через повешение за убийство Аделины Пардоу и нанесение жестоких увечий леди Стокер-Брант. Утром накануне казни мы получили записку от мистера Джорджа Луиса, адвоката, с просьбой навестить его подопечного в тюрьме Пентонвиль. Очевидно, молодой человек желал рассказать что-то моему уважаемому коллеге с глазу на глаз. Мы прибыли в назначенный час. Заключенный выглядел абсолютно невозмутимым, будто ему и дела нет до ожидающей его вскоре виселицы. Паркер, старый тюремщик, только что принес ему последний завтрак – бифштекс, яичницу, тост и бокал грога. В коридоре он вполголоса сказал Холмсу:

– Палач уже прибыл, мистер Холмс. Вы, пожалуйста, там побыстрее, а то время поджимает, хорошо?

– Так что вы хотели мне поведать? – спросил Холмс, закуривая. – Не беспокойтесь, нас не подслушивают.

Морфиус задумчиво прожевал кусок бифштекса, помолчал немного и заговорил:

– Никто ни о чем не догадывался, ведь с виду я был этакий невинный ангелочек. А я считал себя гением. – Он взял салфетку, вытер подбородок и улыбнулся. – К тринадцати годам я успел приобрести начальные знания по анатомии женского тела. Видя, как студенты в клинике молятся на моего отца, я хотел произвести на него впечатление, чтобы он уважал меня, а не только видел во мне сына и наследника.

– Как же вы получали женщин? – удивился Холмс.

– Ах, да это были проститутки, – поморщился он, – пьяные шлюхи. С тех пор как умерла моя мать, отец часто наведывался к ним в притоны – в «Игл» на Сити-Роуд, что в Уайтчепел, и в Хеймаркет. Судьбой мне было уготовано принести некоторых в жертву великому богу науки. Например, Анни Чапмен – красотку с бешеным нравом и шикарными внутренностями. Сначала в ней не было ничего от жертвы, но потом и она опустилась. От судьбы не уйдешь! С Мери Джейн Келли, к которой отец был особенно привязан, мне пришлось повозиться на Миллер-Корт. Боюсь, однако, что тюремный капеллан и палач меня заждались. Боже, какая скука! – Он со вздохом отпил из бокала. – Меня часто посещала мысль начать записывать мемуары для потомков, чтобы потом отправить анонимную рукопись какому-нибудь издателю. Но так и не собрался. Все это лишние улики. Я ведь даже ножи подбрасывал в мясные ряды на Смитфилд, где они не вызвали бы подозрений.

– После которой по счету жертвы вы решили остановиться? – спросил Холмс. – После пятой?

– Число неверное, но это не важно. Меня отправили учиться в Итон, затем в Кембридж, и все-таки я порой находил возможности побаловать себя. – Злодей спокойно отодвинул тарелку. В этот жуткий час он, казалось, не испытывает ни капли скорби или сожаления, наоборот, наслаждается, предаваясь воспоминаниям о былых преступлениях. – Но, кажется, наша беседа подходит к концу! – Он слабо улыбнулся.

Мы с Холмсом поднялись и поспешили прочь из этого ужасного места.

Тут я предлагаю проницательному читателю самостоятельно сделать вывод о том, что представляют собой признания этого безумца. Что это было? Может быть, он и вправду рехнулся, поверив в свою гениальность, и все его рассказы – это не более чем бред сумасшедшего эгоцентрика? Я же полагаю, что при всем множестве бесконечных догадок и предположений относительно личности так называемого Джека Потрошителя, печально известного обитателям трущоб в Уайтчепел, мною впервые изложена наиболее правдоподобная версия его преступлений.

3

Исчезновение лорда Донерли

– Сообщают, что лорд Донерли пропал, – сказал я как-то утром за завтраком, когда Холмс приступил ко второму яйцу.

– Ватсон, я умираю с голоду, – ответил Холмс, – я целую ночь провозился с трупом в морге Клеркенвелла.

– Надеюсь, случай хотя бы интересный?

Зная, что моего друга интересуют все аспекты криминального расследования, я полагал, что полиция озадачена чьей-то смертью, произошедшей при неестественных, необъяснимых обстоятельствах.

– Очень, – ответил Холмс. – Утопленник из Темзы.

– Странно, – заметил я. – Если какому-нибудь несчастному случится утонуть, речная полиция едва ли привезет его тело в Клеркенвелл.

– Возвращаясь к вашему вопросу, Ватсон, должен пояснить, что это труп пожилой женщины, проживавшей в Ист-Энде. Последним ее видел уличный торговец спичками неподалеку от собора Святого Павла. По всем признакам, она утонула, однако ее тело нашли в подвале одного из пабов в Кенннингтоне, обернутым в газеты. Вот в чем загвоздка. А вы, кстати, упомянули лорда Донерли?

– Да. «Телеграф» и «Таймс» сообщают о его таинственном исчезновении на похоронах.

– На похоронах? А кто умер?

– Сэр Уолтер Уоллингтон. По-видимому, он доводился лорду дядей.

– Ах, это знаменитый археолог Уоллингтон?

– Да, он.

Отдав Холмсу газету, я встал из-за стола и пересел в свое любимое кресло.

На дворе стоял пронзительный холод, даже окна за ночь покрылись ледяными узорами. Огонь в нашем очаге едва теплился, так что я взял кочергу и принялся ворошить угли, чтобы прибавить жару. Когда пламя за решеткой наконец вспыхнуло и разгорелось, я услышал, как внизу звонит дверной колокольчик, и вскоре в гостиную вошел мужчина в черном цилиндре и строгом черном пальто с последним номером «Таймс» под мышкой.

– Добрый день, джентльмены, – поздоровался он. – Надеюсь, я не помешал вашему завтраку?

– Мы уже позавтракали. – Холмс поднял глаза от газеты. – Если хотите кофе, то в кофейнике еще довольно.

– Благодарю вас, это будет кстати, – ответил наш гость, снимая цилиндр.

– Вы приехали на метро? – поинтересовался я.

– Нет, в кебе.

– Насколько я понимаю, вы к нам насчет лорда Донерли, – сказал Холмс, – вижу, у вас на рукаве траурная повязка. Возьмите чашку и присаживайтесь ближе к огню, вы, наверное, замерзли.

– А вы, сэр, стало быть, мистер Шерлок Холмс?

– Да, – кивнул Холмс, – а это мой коллега доктор Ватсон. Вы курите? Вот, берите сигару. Как сейчас на дорогах? Заторы, судя по всему?

– Ужасные заторы, мистер Холмс.

– Откуда вы приехали?

– Из Хэмпстеда, но я живу и работаю в Эдинбурге.

– Молодой лорд шотландец?

– Да. Я сопровождал его на похороны в Лондон. Моя фамилия Тимпсон, я адвокат семьи.

– У них замок в Лите, не так ли?

– Да. Там живет матушка лорда, леди Макгрегор. Свой дом в Челси она давно оставила по состоянию здоровья. Три недели назад ее светлость получили известие о болезни Уолли, и вскоре стало ясно, что бедняга долго не протянет. Тогда она направила Чарли в Лондон в качестве представителя клана, а меня попросила сопровождать юного лорда и присматривать за ним. Он страстно увлечен бегами и не вылезает из Эпсома.

– Наверное, и собственную лошадь держит?

– Совсем недавно у него было даже несколько. Лорд хоть и не наделен деловой хваткой и проницательностью, но уж больно любит лошадей и порой не может отказать себе в удовольствии купить скакуна. При таком подходе ему, понятно, хочется побеждать. Вот только сколько бы денег он ни швырял на высокопородных лошадей, все заезды они проигрывают. Да еще его лучший жокей в прошлом году оставил службу. Хуже того, он привык руководствоваться чужими советами, что привело к денежным трудностям.

– Короче говоря, он наделал долгов.

– Именно так, мистер Холмс. Его мать просто в отчаянии. Понимаете ли, высокое положение ее покойного мужа, бывшего командующего Пятым корпусом шотландских королевских стрелков, его безупречная военная и политическая карьера – все это накладывает обязательства. Ситуация в высшей степени щекотливая, оттого меня и призвали в замок.

Граф Альберто Веницилос, родом из Греции, утверждает, что несколько месяцев тому назад Чарли приобрел у него жеребца по кличке Алмаз Сарацинов – в долг, разумеется, под расписку. В Ньюмаркете жеребец пришел в последней десятке, а затем упал и сломал шею на ипподроме «Эйнтри», но граф тем не менее требует денег.