Это — убийство

— Вы будете принимать сегодня клиентов?

— Нет, — распорядился Морейн. — Нужно все сделать, чтобы ни с кем сегодня не встретиться. В офис, должно быть, набегут газетчики. Да и детективы тоже.

В глазах Натали Раис мелькнула тревога:

— Значит, надо ждать детективов?

— Это же очевидно.

Девушка, положив корреспонденцию и газеты на стол, опустилась в кресло.

— Прошу прощения, мистер Морейн, но я неважно себя чувствую.

— Может, дать вам воды? — вскочил он с места. Она молча наклонила голову.

Морейн открыл ящик стола.

— А если немного коньяку?

Чуть поколебавшись, она показала жестом, что не возражает.

— Пожалуй, и я приму чуток, — заявил Морейн, передавая ей рюмку. — Возможно, это поможет мне соснуть. Я прилягу здесь же, на диванчике, и немного отдохну. Если я и впрямь засну, то отбивайтесь от журналистов и детективов сами.

— Чем мне их порадовать?

— Чем угодно. Сообщите, что я уехал в Тимбукту, что удрал с замужней женщиной, что ограбил банк и улизнул с добычей, — одним словом, все, что взбредет в голову. В этих условиях не грех и присочинить. Мне же нужно побыть одному, отдохнуть и привести в порядок свои мысли.

— Вы, видимо, жалеете, что ввязались в эту передрягу? — посочувствовала секретарша.

— Сам не знаю, — признался Морейн. — Что-то в этом деле продолжает меня живо интересовать.

— За что вас арестовали?

— За то, что я отвез деньги похитителям. Федеральные власти были извещены о том, что происходит, и задержали нас, как только мы ступили на землю. Полагаю, что лично против меня они ничего не имеют. Взяли под стражу только с одной целью: показать, что платить выкуп — дело опасное, чреватое раздражением федеральных властей. И если бы не Фил, мне бы досталось на орехи.

— А что сотворили с женой дантиста?

— С миссис Хартвелл? О! Она выдала весьма романтическую версию для журналистов.

— В одной из газет утверждают, что в этом деле не все ясно.

— Она всего-навсего истеричная женщина, не более того, — ответил Морейн, пожав плечами.

— Попытаются ли федеральные власти разобраться в этой истории?

— В чем именно?

Девушка хотела что-то сказать, но сдержалась. Морейн, не отрывая от нее взгляда, подбодрил ее:

— Продолжайте. Вы ведь что-то хотели сказать?

— Да нет, ничего, — уклонилась она. — В конце концов, меня это не касается. Опять звонила миссис Грэнтленд. Вам необходимо также взглянуть на контракт Джонсона. “Пелтон пейпер продактс” желает, чтобы им подготовили текст рекламного объявления и…

— Подождите, — перебил он девушку. — Все это терпит. Мы ведь говорили о другом.

— Я уже сказала вам, что это — не мое дело, — упорствовала она. — Поэтому предпочитаю обойтись без комментариев.

— Вот так всегда, — огорчился Морейн. — Стоит мне заговорить с вами о личных делах, как вы тотчас же скрываетесь под личиной эффективной секретарши.

— Разве для вас это не предпочтительней?

— Нет.

— Но я должна держаться именно так. Морейн отрицательно мотнул головой:

— Мне так не кажется. Вы знаете обо мне все. Я же о вас — очень мало. Вы прекрасно представляете, что следует ответить миссис Грэнтленд, что надлежит делать с контрактом Джонсона, а если сами подготовите рекламу для “Пелтон пейпер продактс”, она, возможно, будет лучше моего варианта. А я ничегошеньки о вас не знаю. Вы появились без рекомендательных писем, когда у меня было десять претенденток на место секретаря. Вы получили самый высокий балл при тестировании на сообразительность, вы стенографировали быстрее всех и проявили себя превосходной машинисткой. Но когда я попросил представить рекомендации, вы уклонились. Я понял ваш маневр, но не стал придавать этому значения. Предпочитаю доверять собственному суждению о людях, почему и сказал, что рекомендации меня не интересуют, и принял вас на работу.

Девушка, не отрываясь, смотрела на него.

— И сделали это ради того, чтобы позднее бросить мне этот упрек в лицо?

— Нет, — возразил он, — но я твердо убежден, что у вас в прошлом произошло что-то малоприятное. Это похищение взвинтило вас. Возможно, у вас были какие-то контакты с теми, кто это сделал, или же вы считаете, что знаете, кто его организовал.

Раис с достоинством поднялась с кресла.

— Мне нравится работать с вами, — отчеканила она. — Мне по душе характер моих обязанностей. Но только тогда, когда это касается рекламы. Если же шеф целиком уходит в дела, связанные с похищением, мне остается лишь распрощаться с ним.

— Как это? — поразился Морейн. — Вы увольняетесь только потому, что я оказался вовлеченным в эту историю с похищением?

— Да, частично.

— И все же почему вы увольняетесь? Признаюсь, что ничего не понимаю.

— Меня интересует лишь то, что связано с деятельностью фирмы, — настаивала она. — Раз вы начали заниматься делами другого рода, то на основную работу времени у вас хватать не будет, в связи с чем я и прерываю контракт.

— Ну, знаете ли, подобная аргументация никого не убедит, — рассмеялся Морейн. — Так что будьте откровенней.

— Я вовсе не пытаюсь вас обмануть, — вспыхнула она. Ее глаза метали молнии. — И вы не имеете права на подобные инсинуации.

— Не распаляйтесь, — добавил он, все еще улыбаясь. — И, главное, не забывайте, что я немного психолог. Промелькнувшая у вас в глазах обеспокоенность, когда я сказал, что сегодня нагрянут детективы, не осталась мною незамеченной. Я также подметил, как пристально вы посмотрели на меня при словах о том, что общество имеет обыкновение отворачиваться от тех, кто впадает в немилость. Поэтому, мисс Натали Раис, попрошу вас быть со мной откровенней и сказать мне правду, почему вы уходите именно в тот момент, когда сюда нахлынут газетчики и детективы.

Лицо девушки сильно побледнело. В полном изнеможении она рухнула в кресло.

— Надеюсь, вы сейчас не разреветесь? — встревожился он.

— Не беспокойтесь, — отрезала Натали Раис. — Не имею привычки распускать нюни.

— Вот и отлично. Еще коньяку?

— Нет, спасибо.

— Попал в точку? — мягко спросил Морейн.

— Почти, — ответила она, пытаясь овладеть собой. Взяв предложенную сигарету, она наклонилась, чтобы прикурить, затем откинулась в кресле, печально усмехнувшись.

Морейн тоже закурил, с симпатией глядя на девушку.

— Вы когда-нибудь слышали об Элтоне Дж. Раисе? — решилась она.

Морейн наморщил лоб, стараясь вспомнить.

— Элтон Раис… Фамилия знакома, но не помню в какой связи. Это не политический деятель? Он, кажется, был замешан в деле…

— …о растрате, — закончила она.

— Точно! — воскликнул Морейн. — Он был казначеем мэрии, верно?

— Да, это так.

— Продолжайте, — попросил он.

— Элтон Дж. Раис — мой отец, — призналась она с подкупающей простотой.

— О! — участливо произнес Морейн. — Он сейчас находится в… в…

— Правильно, в тюрьме. Срок уже подходит к концу. Покуривая, Морейн незаметно, но все время держал ее в поле зрения.

— Во время суда, — рассказывала она, — прокуратура была убеждена, что он где-то скрыл пропавшие пятьдесят тысяч долларов. Ему даже предложили вернуть эти деньги в обмен на смягчение наказания, но отец не переставал твердить, что он не может этого сделать, поскольку не представляет, куда они вообще подевались.

— Дункан тогда уже был окружным прокурором? — уточнил Морейн.

— Нет, все происходило еще при его предшественнике.

— Что было дальше? И прошу извинить меня за то, что прервал вас.

— Тогда власти подумали, что о местонахождении денег известно мне, — продолжала Натали Раис. — Они вбили себе в голову, что отец передал их мне. Они напустили на меня детективов, которые таскались за мной днем и ночью.

— А вы знали, где лежат деньги? — Морейн смотрел ей прямо в глаза.

— Ну конечно же нет. Вообще не было никакой растраты. Все это политические махинации. Отец подозревал, что готовилась какая-то нечистоплотная сделка в отношении дорожного строительства. Тогда Диксон и его дружки решили отделаться от него. Поскольку не было иного способа оттеснить отца от казны, они сфабриковали дело о растрате.