Месть

Он нажал кнопку отбоя и убрал телефон. Затем сел напротив меня и налил нам по стакану минеральной воды.

― Итак, ― сказал он. ― Что вам угодно?

― Адель у меня, ― сказал я.

Пираннес не моргнул. Он снова достал телефон и нажал одну кнопку. Немного послушав, дал отбой и посмотрел на меня.

― Кто подходит к телефону у меня дома? ― спросил он, беря свой стакан с водой.

― Вероятно, полиция.

― Что происходит, Льюис?

― Я не хочу играть в игры, Джон.

Он наклонился ко мне и прошептал:

― Льюис, ты не похож на человека, который может мне угрожать.

― Я немножко сумасшедший, ― объяснил я. ― Ты помнишь, о чем ты только что спрашивал? Мой врач говорит, что у меня суицидальные наклонности. А сумасшедший с такими наклонностями может быть серьезно опасен, как бы он ни выглядел.

― Правда, ― согласился он, поднимая свой стакан и глядя через него на солнце.

Мы посмотрели, как свет играет в пузырьках воды, и я сказал:

― Ты оставишь Адель в покое и не будешь упоминать ее имя в связи с тем, что произошло у тебя в квартире.

― Что произошло у меня в квартире, ― повторил он. ― О чем ты говоришь, Фонеска? Что там делает полиция? Нет, подожди. Она хотела покончить с собой?

― Нет, ― сказал я.

― Тогда что?

― Спилц.

― Что ― Спилц?

― Спилц покойник. Это тебя удивляет?

Пираннес откинулся назад.

― Нет, ― сказал он. ― У Тони Спилца были враги, но...

― И ты не знал, что он убит у тебя в квартире?

― Нет, ― сказал Пираннес. ― Подожди секундочку.

Он посидел, о чем-то размышляя, потом взглянул на Мэнни, который сделал еле заметное движение головой, означавшее, вероятно, что он не убивал Спилца.

― Хорошо, Фонеска, допустим, это так, ― сказал Пираннес. ― Я знаю, что у тебя нет жучка, и знаю всех, кто живет в домах, выходящих на этот пирс. Нас никто не подслушивает. Возможно, я чем-то рискую, но ты действительно начинаешь утомлять меня.

― Я сожалею.

Он пожал плечами.

― В моем деле это случается. Я заплатил Дуайту Хэндфорду, отчаянному, надо сказать, ублюдку, хорошие деньги за девку. Не надо рассказывать, что людей нельзя покупать и продавать. Я этим занимаюсь, и далеко не я один. Теперь подумай. На что будет похожа ее жизнь, если она останется у Дуайта или у Тилли?

― А на что похожа ее жизнь у тебя?

Он рассмеялся.

― Со мной она может жить очень неплохо. Послушай, я даю ей прекрасную квартиру, где она живет с парой других девочек, прислугу, отличный стол. Одеваю ее. Она гуляет по пляжу. Никто ее не бьет. Я не даю ей наркотиков и алкоголя, кроме самого легкого вина. Я держу ее в форме, пока она не вырастет.

― А потом продашь обратно Тилли или Дуайту, ― сказал я.

― Ты не понял, Фонеска. Все не так просто. Жизнь вообще не так проста. Где ты жил до сих пор, на Луне? Когда Адель выйдет на пенсию, что случится, я полагаю, очень не скоро, у нее будет больше денег, чем ты заработал за всю свою жизнь. Я устрою ее на приличную работу, например старшей официанткой в ресторане, очень далеко отсюда. У меня есть связи. Если, живя у меня, она захочет ходить в школу, я могу это организовать. Мои друзья ― люди с самого верха. Никто не причинит ей зла. По сравнению с тем дерьмом, через какое она прошла с Дуайтом и с Тилли, это рай на земле. У меня есть доктор, который следит за девочками и заботится о них. Я гарантирую, что мои девочки здоровы.

― Ты просто святой, Джон, ― сказал я.

― А ты просто козел, ― парировал он, встряхивая головой. ― Значит, она у тебя. И что дальше? Ей найдут приемных родителей? Она все равно убежит ― скорее всего, она вернется к Дуайту. Потому что, если я не найду ее, я заплачу Хэндфорду и найму ему лучшего адвоката в штате. Судья не только вернет девчонку любящему папочке, но еще и выбьет премию «Лучший папаша года». А потом передаст Адель мне на тех же условиях привилегированного посещения, что сейчас. Тебе не нравится такой сценарий? Тогда можешь удочерить ее сам. Я тебе не нравлюсь. Дуайт тебе не нравится. Тогда удочери ее и держи, чтобы не сбежала. Ты готов быть папой Адели, Льюис?

― Ты убил Тони Спилца.

― Как?

― Выстрелом в голову. Вчера вечером Тони и Дуайт пришли, когда ты был в постели с Аделью. Ты вышел, вы поругались. Ты застрелил Спилца. Потом вы с Дуайтом смылись и оставили Адель с трупом Тони.

― Идиотская история, ― сказал Пираннес. ― Знаешь что, я хочу есть, и у меня начинает болеть голова. У меня мигрени, наследственные, от матери. У обеих моих сестер тоже. От тебя у меня начинается мигрень. У меня назначена встреча, и я должен позвонить адвокату по поводу убийства Тони у меня в квартире. Дело в том, Льюис, что вчера вечером меня не было дома. Я оставил Адель с Тони, чтобы он наблюдал за ней, может быть, научил бы ее кое-чему. Тони был очень милый парень с богатым опытом.

― Адель описывает события иначе, ― сказал я.

― Адель пытается выгородить своего отца, тупая твоя башка. Может быть, Хэндфорд приходил ко мне вчера за деньгами, хотел повидать девчонку. Тони его не пустил. Дуайт пришел с пушкой или взял у Тони ― дальше понятно. Черт, я действительно проголодался. Может, от этого у меня и мигрень.

Он достал маленькую пластиковую коробочку, открыл одно отделение, достал большую белую таблетку и проглотил, запив «Перрье».

― Ты оставишь Адель в покое, ― повторил я.

― Ты начинаешь меня утомлять, Фонеска. И к тому же ты не желаешь слушать. Адель умнейшая девица шестнадцати лет, которая знает жизнь гораздо лучше тебя.

― Ей едва исполнилось четырнадцать, и она не знает почти ничего.

― Четырнадцать? ― переспросил он.

― Это что-нибудь меняет?

― Это прекрасно, Льюис. Очень хорошо. Некоторые из моих клиентов очень обрадуются этой новости. Они доверяют мне и знают, что тут я их не обману. Ты принес мне отличную новость, Льюис. Уходи, и я прощу твое вторжение. Что касается меня, то, когда копы меня достанут, у меня есть алиби на всю ночь, а об Адели я никогда не слыхал. Насколько мне известно, Тони был в квартире один всю ночь. Вероятно, впустил кого-то из своих друзей, и они поругались. Тебе нравится такая история?

― Оставь Адель, ― повторил я еще раз.

Пираннес встал, легонько потер лоб кончиками пальцев правой руки и спросил: