Паника в ложе "В"

— Мы высоко оцениваем ваши трудности и вашу тактичность, — заметил доктор Фелл сквозь клубы сигарного дыма, — но что произошло с мисс Хэмилтон?

— Это я и пытаюсь объяснить. Когда привыкаешь видеть кого-нибудь сидящим на одном месте и подстерегающим, словно паук муху, возможности почесать язык, то поневоле испытываешь шок, когда этот человек вдруг исчезает. Примерно в четверть шестого я спросил: «Где Кейт?» Но никто этого не знал.

Не понимаю, почему я забеспокоился — после первого акта ее присутствия не требовалось. Очевидно, я не такой толстокожий, каким кажусь. Тоби у служебного входа сказал, что в пять она говорила по телефону. Больше ее никто не видел — это походит на трюк с исчезновением. Кейт живет в отеле «Адмирал Колиньи» в Нью-Рошель. Сначала я хотел позвонить туда, но потом раздумал. Какое мне дело, где она, — пусть хоть на свидании с дружком в здании приходского совета епископальной церкви, лишь бы появилась вечером на спектакле. Тем не менее это не давало мне покоя. В половине шестого я сказал: «Ладно, ребята, на сегодня хватит. Сейчас выметайтесь, но чтобы к вечернему представлению «Ромео и Джульетты» все были трезвыми». Актеры разошлись, веселые и довольные, а мне пришло в голову, что я, возможно, был пару раз чересчур резок с Энн. Но я нигде не смог найти моей драгоценной потаскушки и отправился в «Одинокое дерево». Я был в баре, утешая себя виски, когда посмотрел в окно и увидел Энн на другой стороне Ричбелл-авеню, идущую в восточном направлении. Я бросился за ней, перебежал улицу и, проходя мимо этого заведения, увидел вас. Боюсь, я больше не могу задерживаться — мне нужно бежать за Энн, она не могла уйти далеко. Но, — он посмотрел на Нокса, — у меня есть кое-что для вас.

По улице прогромыхал серый автобус. Погруженный в свои мысли Нокс внезапно напрягся.

— Для меня? Что?

— Когда я пришел в «Одинокое дерево», метрдотель спросил у меня: «Вы, случайно, не мистер Филип Нокс?» Я уклонился от этой чести, но сообщил, что знаю вас. «Если вы его увидите, — продолжал метрдотель, — передайте ему, что у меня есть сообщение от его жены». Я спросил, что за сообщение, но он ничего мне не пояснил.

Нокс поднялся со стула:

— При всем моем уважении к Джону Ричбеллу я должен поспешить в «Одинокое дерево».

— Пожалуй, я пойду с вами, — предложил лейтенант Спинелли.

— Эта идея кажется мне неплохой, — промолвил доктор Фелл.

— Что касается меня, — заявил Бэрри Планкетт, — то я, как обычно, бегу за моей феей. Что со мной делает эта маленькая шлюшка!

— Не знаю, что означают ваши ирландские штучки, — проворчал лейтенант, — но на всякий случай постараюсь не упустить их из виду… Что за спешка, мистер Нокс?

— Если я говорю, что должен спешить, значит, так оно и есть.

Нокс выбежал на улицу. Он бы помчался через дорогу, несмотря на оживленное движение транспорта, если бы Спинелли не крикнул ему вслед, убеждая пройти немного на запад и воспользоваться официальным переходом. Миновав перекресток с Элм-стрит, Нокс устремился в центральный коридор таверны. Метрдотель ресторана, крючконосый молодой человек в смокинге, шагнул ему навстречу.

— Моя фамилия Нокс. У вас для меня сообщение от моей жены?

— А у вас есть какое-нибудь удостоверение, сэр?

— К чему эти формальности? Что она передала?

— Вы не можете себе представить, — простонал метрдотель, — как нам достается на этой работе по самым незначительным поводам! Пожалуйста, сэр, покажите удостоверение.

— Вот мои водительские права — они подойдут?

— У вашей жены есть английский акцент?

— Должен быть, раз она англичанка. Так что же она передала?

— Миссис Нокс звонила в половине шестого. Она передала извинения за то, что вынуждена задержаться, и сказала, чтобы вы обедали без нее. Обед в шесть — хотите что-нибудь заказать?

— Откровенно говоря, я не голоден. — Нокс повернулся к подошедшим следом лейтенанту Спинелли и доктору Феллу. — Разве только что-нибудь выпить?

— Эта идея, — заметил доктор Фелл, направляясь к бару на противоположной стороне коридора, — заслуживает всяческой похвалы.

Передний бар был убран и начищен до блеска. Штору на окне, в которое выбросили друга мэра Дженкинса, починили или заменили вовсе. Подойдя к стойке, они увидели свое отражение в висящем за ней зеркале. Толстый бармен лениво двинулся к ним.

— И такой тупица будет нас обслуживать! — вздохнул доктор Фелл. — Что вам заказать, друг мой?

— Как всегда, пиво, — ответил Нокс.

— А вам, лейтенант?

— Вообще-то мне не положено ничего — я на службе. Но пиво подойдет.

— Ну, тогда мне тоже пиво, — решил доктор Фелл.

Бармен, подавая пиво, стал почти любезным.

— Здравствуйте, лейтенант! Похоже, будет дождь, верно?

— Привет, Стив. Трудно сказать. Не возражаешь, если я воспользуюсь твоим телефоном?

— Конечно, лейтенант! Звоните!

Телефон находился в дальнем конце стойки. Лейтенант Спинелли снял трубку, набрал номер, поговорил обычным чревовещательным способом и вернулся к остальным. Не успели они поднять кружки, как дверь распахнулась и ворвался Бэрри Планкетт.

— Теперь пропала Энн! — воскликнул он. — Исчезла прямо с тротуара в шесть вечера! Если только в старом Ричбелле не завелись колдуны, то могло произойти лишь одно…

— А именно, молодой человек?

— Лейтенант, вы видели автобус номер восемь, который проехал по Ричбелл-авеню на восток как раз перед тем, как я вышел из другой пивной? Этот маршрут начинается в Мамаронеке и следует через Ричбелл в Харрисон и Рай, останавливаясь только у парка «Страна чудес». Мне говорили, что парк открывают сегодня. Не представляю себе, за каким чертом Энн могло понадобиться туда идти, но так же не понимаю, зачем ей ехать в Харрисон или Рай. Если только нас всех не околдовали…

— Спокойно, сэр! — прервал его доктор Фелл. — Держите себя в руках. Что будете пить?

— Перед спектаклем? Ничего, о мудрец!

— Совсем ничего?

— Хоть несколько галлонов после того, как занавес опустится, и ни наперстка до того! Чтобы испортить целую сцену и даже весь спектакль, не нужно быть пьяным — достаточно нескольких капель. — Выглянув в окно, Бэрри воскликнул: — Кого я вижу! Кто приближается к вместилищу порока, где квакеры устроили беспорядки и едва не кастрировали мэра? И какая же тяжесть, папаша Джад, — добавил он чуть позже, — лежит сегодня на вашем благородном сердце?

Джадсон Лафарж вытер лоб носовым платком.

— Это сущий ад, Барри! Некоторые люди — не помню, как их называют, — говорят, будто мы возвращены в эту жизнь, чтобы испытать страдания за все грязные делишки, которые натворили в предыдущей. Если так, то в прошлой жизни я, вероятно, был самым вонючим сукиным сыном, какого можно себе представить! Знаешь что?

— Нет, папаша Джад, я не знаю что. Я просто осведомился о причине вашего теперешнего состояния. Неужели Усталый Уилли вновь подвел вас после того, как вы изобразили доброго самаритянина? [151]

— Нет, с Уилли все в порядке. Судья Каннингем и я купили ему новую одежду, и он поклялся оставаться трезвым или хотя бы не напиваться до бесчувствия, а если он и в самом деле хочет чем-нибудь заняться, мы подыщем ему работу.

— Тогда в чем дело?

— В Конни. Она исчезла! Конечно, Конни часто доводит меня до белого каления, и я начинаю представлять себя в роли счастливого вдовца, но в действительности я бы не согласился потерять эту чертову бабу за все золото Форт-Нокса! [152] Где она может быть?

— Отлично! — воскликнул Бэрри Планкетт. — Прошу прощения, папаша Джад. Я не имел в виду «отлично, что исчезла Конни». Просто я хочу сказать: добро пожаловать в наш клуб! Уже три женщины похищены колдунами, хотя любого колдуна, задумавшего украсть Кейт Хэмилтон, следовало бы в самом начале карьеры упрятать в колдовскую психушку.

— Только три женщины? — переспросил Нокс. — Будем надеяться…