Смерть в день рождения

— Небесное видение, — живописал Октавиус, — с румянцем цвета розы, вернее даже герани, но должен признаться, разгневанная была, как фурия.

Это впечатление, однако, тотчас же рассеялось. Мгновение мисс Беллами, казалось, колебалась. Грейсфилд пробормотал какие-то объяснения. И вдруг она превратилась в саму грациозность.

— Она, — тут он снова покраснел, — пригласила меня наверх. Я поднялся и вручил ей свое приношение. И тогда она, собственно говоря, пригласила меня к себе в комнату. Такая милая вольность во французском духе. Я был очень тронут. Положив фиалки на туалетный стол, она объяснила, что выставила только что занудливое старье. Это ее слова. Я понял, что она имела в виду кого-нибудь из старых слуг. Что вы сказали?

— Ничего. Продолжайте. Все это безумно интересно.

— Правда? Хорошо. Потом внизу раздались голоса — дверь в коридор оставалась, разумеется, открытой. Она попросила меня подождать минутку и ушла.

— И что же дальше? — напомнил Аллейн после паузы.

— Я подождал. Никто не возвращался. Я вспомнил о Нелли, которая уже могла быть готова. Как бы то ни было, — продолжал Октавиус, искоса поглядывая на Аллейна, — но я чувствовал, что Нелли не очень понравится моя импульсивная выходка, и я постарался вернуться домой, пока она не заметила моего отсутствия. Когда я спустился вниз, то увидел, что она разговаривает с полковником Уорэндером в гостиной. На меня они внимания не обратили. Наверное, попросту не заметили. Уорэндер, мне показалось, был чем-то огорчен. Ничего не оставалось, как отправиться домой. Что я и сделал. Любопытное и интригующее приключение.

— Спасибо, Октавиус, — поблагодарил Аллейн, задумчиво глядя на собеседника. — Большое спасибо. А теперь мне пора. Спокойной ночи.

Выходя, он услышал, как Октавиус капризно проворчал, что теперь наконец он может и лечь спать.

К дому мисс Беллами подъехал огромный автомобиль, и из него выбрался мистер Монтегю Маршант. Его светлые волосы были ухожены, лицо благопристойно бледно, а пальто безупречно.

— Подождите, — приказал он шоферу.

Аллейн представился. В ответ он услышал тщательно отмеренную формулу сочувствия.

— Ужасная история.

— Очень скверная. Войдемте.

Фокс был в холле.

— Только непонятно, зачем понадобился я, — произнес Маршант. — Естественно, мы — Правление, с которым она сотрудничала, — готовы оказать любое содействие, но в то же время… — он помахал безукоризненно изысканными перчатками.

— Все очень просто, — ответил Аллейн. — Нужно решить один-два чисто профессиональных вопроса. И похоже, что только вы можете в этом помочь.

— Можно было бы…

— Конечно, было бы можно, — прервал его Аллейн. — Но дело не терпит отлагательств. Мисс Беллами была убита.

Маршант неуверенно дотронулся рукой до затылка.

— Не верю, — сказал он.

— Можете поверить, потому что это правда. Хотите снять пальто? Нет? Тогда, может, мы войдем?

— Все перебрались в гостиную, сэр, там удобнее, — сообщил Фокс. — Доктор с мистером Темплетоном. Придет попозже.

— Где Флоренс?

— Она помогала миссис Пламтри устроить постель, а теперь обе в будуаре на случай, если понадобится их помощь.

— Хорошо. Сюда, пожалуйста, мистер Маршант. Я только взгляну на больного и присоединюсь к вам.

Аллейн, постучав, вошел в кабинет. Лежащий в постели Чарльз выглядел утомленным и встревоженным. Поодаль, на стуле сидел доктор Харкнесс, наблюдая за пациентом. Увидев Аллейна, доктор предупредил:

— Больше никаких огорчений.

— Я знаю, — ответил Аллейн и подошел к кровати. — Я заглянул спросить, как вы себя чувствуете.

— Мне очень жаль, что так вышло, — прошептал Чарльз. — Все в порядке. Я мог бы продолжить.

— В этом нет никакой необходимости. Мы вполне обойдемся.

— Вот видите, Чарльз, — заметил Харкнесс. — Перестаньте волноваться.

— Но я хочу знать, Харкнесс! Как я могу не волноваться? Господи, что вы такое говорите! Я хочу знать, что они думают. Я имею на это право. Аллейн, ради бога, скажите мне. Вы ведь не подозреваете никого из близких? Все что угодно, только не это. Ведь это не… мальчик?

— Дело складывается так, что против него нет улик.

— Ох, — вздохнул Чарльз и закрыл глаза. — Слава богу! — Потом он опять беспокойно зашевелился, дыхание стало прерывистым. — Все из-за этих намеков, неопределенности… — начал он возбужденно. — Почему мне нельзя все сказать? Может, меня подозреваете? Да? Тогда, ради Христа, скажите и покончим с этим.

Харкнесс склонился над кроватью.

— Так не пойдет, — обратился он к Аллейну. — Уходите.

— Да, конечно, — Аллейн пошел к двери. Он слышал, как Чарльз бормотал, задыхаясь, «Но я хочу с ним поговорить!» и как Харкнесс пытался его успокоить.

Когда Маршант вошел в гостиную, Тимон Гантри, полковник Уорэндер, Рози Кавендиш и Берти Сарасен мрачно сидели в креслах у только что вновь разожженного камина. Ричард и Анелида устроились в стороне от остальных, а Филпот скромно расположился в глубине комнаты. Увидя Маршанта, Рози и Берти импульсивно рванулись ему навстречу, а Ричард встал. Маршант с ритуальной торжественностью поцеловал Рози, сжал локоть Берти, кивнул Гантри и, протянув вялую руку, двинулся к Ричарду.

— Мой дорогой мальчик! Что тут можно сказать? Дикки, дорогой мой!

Ричард, не проявляя ответного энтузиазма, просто позволил долго пожимать себе руку. К пожатию Маршант решил добавить еще мужественное похлопывание по плечу, а потом, уже короче, поприветствовал Анелиду и полковника Уорэндера. С видом человека, в чьем авторитете никто бы не усомнился, он произнес несколько приличествующих фраз. Все меланхолически внимали и, казалось, вздохнули с облегчением, когда пришел Аллейн.

— Прежде всего, мистер Маршант, — начал Аллейн, — я хотел бы пояснить, что вопросы, которые я буду вам задавать, имеют единственной целью снять подозрения с людей невиновных и помочь разобраться в деле, которое, вне всяких сомнений, является убийством. Мэри Беллами была преднамеренно убита лицом, которое, я уверен, находится в этом доме. Вы должны понять, что мы не можем допустить, чтобы соображения личного порядка или умалчивание по причинам сугубо профессиональным, препятствовали нашему расследованию. Любая попытка скрыть какую-либо информацию может кончиться весьма печально. С другой стороны, сведения, которые не имеют к делу никакого отношения, как это может оказаться и в вашем случае, фигурировать в дознании не будут. Это ясно?

— Я считаю, Монти, — заметил Гантри, — нам надо посоветоваться с адвокатом.

Маршант задумчиво на него взглянул.

— Это ваше право, — сказал Аллейн. — Вы также вправе отказаться отвечать на любой вопрос или даже на все вопросы до приезда вашего адвоката. Но послушайте сначала вопросы, а потом уж решайте.

Маршант внимательно разглядывал свои руки. Потом он взглянул на Аллейна:

— Какие у вас вопросы?

Присутствующие тревожно зашевелились.

— Первый. Какое именно положение занимала миссис Темплетон, вернее тут уместнее сказать мисс Беллами, в акционерном обществе «Маршант и K°»?

Маршант высоко поднял брови.

— Ведущая и знаменитая актриса, играющая исключительно в постановках, финансируемых нашим Правлением.

— Были у нее какие-либо деловые связи с Правлением?

— Конечно, — сразу ответил он. — Она обладала контрольным пакетом акций.

— Монти! — воскликнул Берти.

— Дорогой мой, это ничего не стоит выяснить по списку наших акционеров.

— Давно она занимает такое положение?

— С тысяча девятьсот пятьдесят шестого года. До этого владельцем акций был ее муж. Но в тот год он все перевел на ее имя.

— Я не знал, что его финансовые интересы распространялись и на театр.

— Я полагаю, что в нашей области это было его единственное капиталовложение. После войны мы оказались в затруднительном положении. Нам грозило банкротство, как, впрочем, и многим подобным обществам. Можно сказать, что он спас нас.

— Был ли его шаг продиктован тем, что его жена была с вами связана?