Убитая в овечьей шерсти

— Я думаю, он сможет встать, — промолвил Аллейн. — Потихоньку проводите его. Я попрошу Грейса помочь уложить его в постель. Он не проснулся, вы не знаете?

— Дуглас — нет, — сказала Теренция Линн. — Спит, как бревно.

Урсула спросила:

— У Фабиана снова приступ, мистер Аллейн?

— Думаю, что да. Подождите, я вам помогу.

— Черт побери! — произнесла Урсула. — Теперь он решит, что не имеет права жениться на мне. Пошли, Терри.

Теренция пошла, по всей видимости, неохотно. Аллейн постучал в дверь Дугласа Грейса и, не получив ответа, вошел и осветил фонарем растрепанную голову.

— Грейс!

— Что? — отбросив рывком одеяло, Дуглас уставился на него. — Какого черта вы меня разбудили? — сердито спросил он, заморгал и добавил: — Извините, сэр. Мне снилось, что я на далекой заставе. Что стряслось?

— У Лосса опять приступ.

Дуглас воззрился на него со своим обычным выражением оскорбленной недоверчивости. «Сейчас он начнет, — свирепо подумал Аллейн, — повторять каждое сказанное мною слово, как только я остановлюсь, чтобы перевести дыхание».

— Приступ, — действительно произнес Дуглас Грейс. — О, черт! Как? Где? Когда?

— Возле проходной комнаты. Полчаса назад. Он пошел за моим портсигаром.

— Это я помню, — торжественно изрек Дуглас. — Он все еще там? Бедняга Фабиан.

— Он уже в сознании, но у него трещина в черепе. Помогите мне отвести его наверх, хорошо?

— Отвести наверх? — повторил Дуглас с испуганным видом. Он отыскал сорочку. — Какая неприятность, подумайте! Я имею в виду общие планы его и Урси.

— Да.

— Полчаса назад, — произнес Дуглас, засовывая ноги в шлепанцы. — Значит, это случилось сразу после того, как мы вышли. Я пошел прогуляться на боковую лужайку. Он как раз, наверное, был там. О, Господи!

— Вы что-нибудь слышали?

Дуглас смотрел на него, открыв рот.

— Я слышал реку, — сказал он.

— Что-нибудь еще? Голоса или шаги?

— Голоса? Он что, разговаривал? Шаги?

— Проехали, — сказал Аллейн. — Идемте. Они спустились в гостиную.

Фабиан лежал на диване, Урсула сидела на низком табурете возле него. Томми Джонс и Клифф неловко стояли у стеклянной двери, изучая собственные ботинки. Маркинс, с точно дозированной почтительностью и участием, расставлял напитки на подносе. Теренция Линн сдержанно стояла перед камином, и пламя ярко отсвечивало в складках ее пурпурного одеяния.

— Как тебе не повезло, Фэб! — сказал Дуглас.

— Ужасно, — пробормотал Фабиан, глядя на Урсулу. Он все еще был укрыт серыми одеялами, и Урсула просунула руку под них. — Дуглас, налей выпить тем, кто нес носилки.

— Тебе нельзя, — сказала Урсула. — Смотри раздел четыре: алкоголь после повреждений головы. Полное воздержание.

Маркинс отошел согласно этикету.

— Вы должны выпить, Маркинс, — слабо сказал Фабиан. У Дугласа был возмущенный вид.

— Большое спасибо, сэр, — скромно ответил Маркинс.

— Выпейте виски, Томми. Клифф?

— Я не возражаю, — сказал Томми Джонс. — Мальчик не будет, спасибо.

— Судя по его виду, ему не помешало бы, — заметил Фабиан. Клифф действительно был очень бледен.

— Он не пьет виски, благодарю вас, — неловко отказался отец.

— По-моему, тебе нужно лечь в постель, Фэб, — засуетился Дуглас.

— Мы выпьем за ваше выздоровление, когда закончим работу, — добавил Аллейн.

— Не надо меня нести наверх. Даже не думайте об этом.

— Хорошо, вы пойдете сами, а Грейс и я присмотрим за вами.

— Одного достаточно, — капризно сказал Фабиан. — Я же сказал, со мной все в порядке. Дай людям выпить, Дуглас. Мистер Аллейн организовал спасательную операцию, он и завершит ее.

Фабиан сел и скорчил гримасу. Он был очень бледен, и руки у него дрожали.

— Пожалуйста, осторожно, Фэб, — попросила Урсула. — Я позабочусь о тебе.

— Спасибо, дорогая, буду рад тебя видеть, но попозже. Пошли! — сказал Фабиан Аллейну.

Аллейн уложил его в постель. Фабиан был очень послушен. Вспомнив рассказ Маркинса об аптечке в ванной, Аллейн совершил туда рейд и нашел бинты. Он выстриг темные волосы. Рана, припухшая по краям и ссадина наверху, обозначились четко. Он обработал ее и готовился наложить бинты, когда Фабиан, лежавший лицом вниз, спросил:

— Это не от падения, правда? Какой-то фокусник ударил меня?

— Почему вы так думаете? — спросил Аллейн, останавливаясь.

— Я припоминаю, в некотором роде. Я был на ногах, когда меня ударили. Там еще идет развилка к овчарне. Это было почти как при Дюнкерке, но, слава Богу, не в то же самое место. Кажется, я закричал. Бесполезно отрицать. Кто-то ударил меня.

— Может, еще что-нибудь вспомните?

— Я возвращался из проходной комнаты, стараясь держаться поближе к берегу. Тот, кто это сделал, лежал в кустах, поджидая. Но почему? Почему меня?

Аллейн обработал рану и наложил повязку.

— На вас было мое пальто, — напомнил он.

— Вот это да! В самом деле.

Аллейн убрал комнату, и, когда он повернулся к постели, Фабиан уже дремал. Он тихо выскользнул.

Перед тем, как спуститься вниз, он заглянул в спальни остальных. Ни в одной из них не было сырой обуви. Рабочие башмаки Дугласа и Фабиана, по всей видимости, держали внизу.

— Но на нем было что-то более бесшумное, — пробормотал Аллейн и вернулся в гостиную.

Он застал Джонсов в момент ухода и Маркинса, убирающего поднос. Дуглас расположился в кресле с ногами на каминной решетке. Теренция Линн развернула свое неизменное вязанье и целеустремленно заработала спицами. Урсула быстро подошла к Аллейну.

— С ним все в порядке? Можно мне подняться?

— Он спит. Я думаю, лучше не тревожить его.

— Мы пойдем, — сказал Томми Джонс. — Спокойной ночи всем.

— Минуточку! — сказал Аллейн. Дуглас быстро поднял глаза.

— Простите! Что происходит? — и, прежде чем Аллейн успел ответить, он резко спросил: — С ним все в порядке? Я имею в виду, не съездить ли за доктором? Я вернусь раньше чем через четыре часа, если отправлюсь тотчас. С повреждениями головы шутки плохи.

— Да, — согласился Аллейн, — безусловно. Я не стану вас отговаривать, но мне кажется, что он поправится. Я уверен, что череп не поврежден. Кажется, это был скользящий удар.

— Удар? — голос Теренции Линн прозвучал хрипло. Рот приоткрылся, верхняя губа сжалась, пародируя улыбку.

— Но разве он не ударился головой при падении? — воскликнул Дуглас.

— Он упал лицом вниз после удара по затылку.

— Вы хотите сказать, что кто-то напал на него?

— Именно это я и хочу сказать.

— Боже мой, — прошептал Дуглас.

— Значит ли это, что кто-то хотел убить Фабиана? — голос Урсулы дрожал, но она подняла подбородок и посмотрела прямо в глаза Аллейну.

— Это было опасное нападение, — промолвил Аллейн.

— Я пойду к нему. Его нельзя оставлять одного. — Она быстро двинулась к двери.

— Пожалуйста, останьтесь, мисс Харм. Дом заперт и ключ у меня в кармане. Поскольку мы все здесь, он в полной безопасности.

В этот момент Теренция Линн, погрузив руки в свое кроваво-красное вязанье, начала истерически визжать.

Нельзя сказать, что истерики полностью отсутствуют в полицейской практике. Аллейн довольно умело обошелся с мисс Линн. Томми Джонс и Дуглас повернулись к ней спиной, Клиффу стало не по себе, Маркинс выразил живейший интерес, а Урсула, с немалой долей апломба, предложила принести кувшин холодной воды и вылить его на Теренцию. Эта мера в сочетании с другими, менее крутыми приемами из арсенала Аллейна возымела свое действие. Мисс Линн затихла, встала, отошла в дальний конец комнаты, пытаясь побороть себя.

— В самом деле, Терри, — сказала Урсула, — почему именно ты?

— Замолчи, Урси! — произнес Дуглас.

— В конце концов, дорогой Дуглас, это мой молодой человек!

Дуглас после минутного колебания подошел к Теренции Линн и тихо заговорил с ней. Аллейну были слышны ее реплики: «Нет! Оставь меня в покое. Со мной все в порядке. Пожалуйста, уходи». Дуглас вернулся расстроенный и раздраженный.