Красный свет

— Понимаешь теперь?.. — Он с усилием проглотил комок, подступивший к горлу. — Понимаешь теперь, что только с сегодняшнего дня мы начнем жить по-настоящему?

Раскрыв глаза, он удивился, что она смотрит на него.

Быть может, Ненси смотрела на него все время, пока он говорил?

— Вот и все. Видишь, ты была права, утверждая, что мы прошли долгий путь за эти сутки.

Ему показалось, что он уловил в ее глазах остаток прежнего недоверия.

— Это будет другая жизнь. Не знаю какая, но уверен: мы проживем ее вместе.

Ненси все еще сомневалась.

— Правда? — спросила она с непосредственностью, которой он не замечал за ней раньше.

Позади Стива прошла сестра, направляясь к температурившей больной, — та, должно быть, вызвала ее звонком. Пока она оставалась в палате, Хогены молчали.

Но теперь это уже ничего не меняло. Возможно, когда жизнь войдет в привычную колею, Стив не без смущения будет вспоминать о своих сегодняшних излияниях. Однако разве не еще большую неловкость испытывал он, просыпаясь по утрам после пьяных разглагольствований ночью?

Они смотрели друг на друга без ложного стыда: оба чувствовали, что эта минута вряд ли когда-нибудь повторится. Каждого неудержимо влекло к другому, но это выдавали только их глаза, которые не могли оторваться друг от друга и в которых читалось все более глубокое чувство.

— Ну как, поладили? — бросила перед уходом сестра.

Грубоватость вопроса не покоробила их.

— Еще пять минут, и хватит, — объявила с порога сестра, держа в руке прикрытый полотенцем сосуд.

Прошло три из пяти оставшихся минут, прежде чем Ненси более твердым, чем раньше, голосом спросила:

— Ты уверен, Стив?

— А ты? — отозвался он, улыбаясь.

— Пожалуй, стоит попробовать.

Важно одно — не то, что будет потом, а то, что у них была такая вот минута. Чтобы не утратить ее теплоту, Стив заторопился. Все, что они могут еще сказать, лишь охладит накал их чувства.

— Можно тебя поцеловать?

Ненси кивнула, он встал, склонился над ней и осторожно прикоснулся к ее губам. Так прошло несколько секунд, а когда Стив выпрямился, рука Ненси еще лежала в его руке, и ему пришлось по одному высвободить пальцы, после чего он поспешно, не оглядываясь, зашагал к двери.

На ходу он проскочил мимо сестры и лишь случайно расслышал, что она зовет его:

— Мистер Хоген!

Он остановился и увидел, что сестра улыбается.

— Простите, что задерживаю. Но я должна предупредить, чтобы теперь вы приходили только в часы, отведенные для посещения больных. Расписание внизу. Сегодня вас пропустили, потому что ваша жена здесь первый день.

Он бросил взгляд в сторону палаты Ненси, и сестра пообещала:

— Не беспокойтесь, я позабочусь, чтобы она уснула.

Кстати, доктор оставил для вас две вот эти таблетки.

Примите перед сном — и спокойно проспите до утра.

Он сунул в карман белый пакетик.

— Благодарю.

Ночь была светлая, гравий аллеи поблескивал в лунном свете. Стив сел в машину и бессознательно направился не к тому дому, где снял комнату, а к морю. Ему требовалось время, чтобы пережить все, что он чувствовал и к чему городские огни, качели, музыка, тиры не имели никакого отношения. Все окружающее казалось ему бесплотным, ирреальным. Он проехал вдоль длинной улицы, постепенно становившейся все более темной, и в конце ее увидел глыбу, на подножие которой почти беззвучно накатывались волны. С моря дул свежий ветер, соленый воздух наполнял легкие. Не захлопнув дверцу машины, Стив пошел по глыбе и остановился лишь когда волна коснулась его ботинок. Украдкой, словно стыдясь, он повторил жест, который сделал, когда ребенком его впервые повезли взглянуть на океан, — наклонился, погрузил руку в воду и долго держал ее там, наслаждаясь живительной прохладой.

Потом, не задерживаясь, отыскал голубой фасад ресторана, служивший ему ориентиром, и выехал на дорогу, по которой шел пешком в больницу, и добрался до дома, где его ждал ночлег.

Хозяйка с мужем сидели на неосвещенной веранде, и Стив разглядел их лишь поднимаясь по ступенькам.

— Рано вернулись, мистер Хоген. Впрочем, вам не до развлечений. Вы без чемодана? Погодите. Я сейчас зажгу свет.

Очень яркая лампа внезапно осветила холл, оклеенный обоями в цветочках.

— Я не допущу, чтобы вы спали одетым. После всего-то пережитого!

Она все уже знала и говорила с ним как с человеком, которого постигло несчастье.

— Как чувствует себя ваша бедняжка жена?

— Лучше.

— Какой удар для нее! Таких, как этот негодяй, надо убивать без суда. Поступи кто-нибудь так с моей дочерью, я, наверно, могла бы…

Нужно привыкать. И ему, и Ненси. Это теперь — по крайней мере на ближайшее время — непременное условие их новой жизни. Стив терпеливо ждал, пока женщина кончит свою тираду и сходит за пижамой мужа.

— Она вам, наверно, будет коротковата, но это все же лучше, чем ничего. Пройдите, пожалуйста, со мной — я покажу вам ванную.

Хозяйка поочередно включала электричество в одной комнате за другой.

— Я раздобыла для вас третье одеяло. Оно хлопчатобумажное, но тоже не повредит. Сами убедитесь под утро, когда бриз принесет с моря сырость.

Стив торопливо улегся — ему не терпелось уйти в себя. Однако тут же вспомнил о таблетках доктора, встал и проглотил их, запив водой. С передней веранды, выходившей на улицу, до него донеслись приглушенные голоса хозяев, но звуки ему не мешали.

— Спокойной ночи, Ненси! — произнес он шепотом, напомнившим ему их шепот в больничной палате.

В саду стрекотали сверчки. Потом кто-то отпер и захлопнул дверь, грузными шагами поднялся по лестнице на второй этаж, долго возился, открывая и закрывая оконную раму, — ее, видимо, заклинило; но единственным воспоминанием, которое Стив сохранил за ночь — был пронизывающий до мозга костей холод, против которого оказались бессильны одеяла.

Снов он не видел и проснулся лишь когда его залило солнце и лучи начали обжигать лицо. Дача уже наполнилась шорохами и голосами, по улице катились автомобили, где-то пели петухи, внизу звякала посуда.

Часов у него не было — он забыл их в кармане одежды, оставленной на вешалке в ванной.