Зарубежный детектив

Дядя несчастной Анжелины Дансель из романа «Свидание у карусели» родом именно из этого сословия. «Перед вами человек, — говорится в романе, — который избрал себе роль могущественного вельможи и в конце концов стал таковым. И чувствуется, что он готов на все, чтобы сохранить свою империю». Понятно, что беспринципный Делакур не испытывает никаких теплых чувств к преданному ему как собака телохранителю алжирцу Лакдару. Преданность раба своему хозяину столь естественна для него, сколь естествен шантаж со стороны Жюльена Комбрэ, помогавшего когда-то смуглокожим рабочим на плантациях. Делакур жесток, и семейный грех, получив огласку, не встречает в глазах окружающих ни сочувствия, ни снисхождения. Делакур «обставил» его бесчеловечными преступлениями, продиктованными отнюдь не родственными чувствами. «Все тайное становится явным» — эти слова, имеющие силу пословицы, подтверждает плавно разворачивающийся сюжет книги Периссе. Действие происходит на юге Франции в сезон отпусков, но не в мире курортников, а в мире жителей этих мест, для которых ярмарка в день праздника 14 июля с аттракционами и каруселями — большое событие местного значения.

Мир быстро меняется, меняется характер преступлений, социальные условия, их порождающие, но как в прошлом, так и сегодня для нас важна честность человека, раскрывающего преступление, его умение, предприимчивость и светлая голова. Приступая к очередному детективу, мы не просто ощущаем себя любителями этого жанра, увлеченными «традиционной игрой», но и простыми смертными, для которых архиважно само раскрытие преступления, финальный аккорд, непременное торжество истины. Искусство детектива оптимистично, наверное, поэтому не счесть его искренних поклонников.

Дьердь Сита

Частное расследование

1

Неподалеку от столицы Венгрии, в четырех пяти часах езды на машине, притулилась самая маленькая из ее областей, как бы зажатая между соседними крупными областями. Она была образована из двух приличных кусков, отхваченных от соседей-великанов. Искать ее на картах — напрасный труд.

Новая область поделена на три уезда. Один из них — сплошной лесной массив, второй — болота; в обоих — небольшое число жителей, и в экономическом отношении они малоперспективны. Зато Верешхедьский уезд восполняет ущербность двух своих собратьев. Посередине его пролегает гора Верешхедь; она растянулась почти на пятнадцать километров, однако и в самой своей высокой точке едва достигает ста пятидесяти метров. Южный склон горы почти полностью покрыт виноградниками, а на самой вершине и по всему северному склону — лес и густой кустарник.

Под горой тянется уже сильно заболоченный Мертвый рукав, отделяющий гору от Грязного луга, по которому на многие километры раскинулись луга и пастбища. У северного подножья горы начинаются холмы Беркеч, поросшие старым, уже вырождающимся виноградником; однако местные жители готовы поклясться, что вино с него получают вполне приличное, хотя и не столь известное, как с горы Верешхедь. Оно, конечно, не такое золотистое, как с южного склона — с туманно-зеленоватым оттенком и кисловатое. Зато молва утверждает, что беркечское вино способствует деторождению (правда, статистика свидетельствует, к сожалению, об обратном: хотя потребление вина на душу населения здесь и выше, чем, скажем, в будапештской корчме где нибудь в Ференцвароше, [1] количество населения за последние пятнадцать лет сократилось почти наполовину). Лес с каждым годом все более и более оттесняет виноградники, старые виноградники вымирают, а молодые на смену не приходят. В противоположность горе Верешхедь с ее покатыми склонами беркечские холмы достаточно круты, и уход за виноградниками не осилил бы здесь и олимпийский чемпион. Впрочем, местные хозяева ни за свой труд, ни за свое вино и не рассчитывают получить медали.

В одно из восхитительных воскресений начала октября, когда над желтыми и багряно медными листьями проглядывает чистейшая синева неба, на бетонном шоссе, тянущемся вдоль полинявшего склона горы Верешхедь, остановилась белая «Лада».

Ее водитель, невысокого роста, коренастый человек с костистым лицом, вышел из машины в одной заправленной в брюки рубашке, поежился от холода и, достав из машины пиджак, надел его, потом осмотрелся. Дорога, на которой он остановился, отделяла заболоченный участок Мертвого рукава от подножья горы; по ее склону громоздились освобожденные от тяжести плодов виноградные лозы с побуревшей листвой, а между ними — винные погреба и давильни с обшарпанными оштукатуренными стенами и покрашенными в зеленый цвет дверьми. Кое где виднелись и жилые дома, но их было немного. Виноград повсюду уже убрали — это подтверждала и царившая над склоном тишина: не слышно было ни гулкого звучания бочек, ни веселого позвякивания ведер, ни оживленных восклицаний. Виноградники словно вымерли; только неумолчно чирикали облепившие их скворцы.

Мужчина в нерешительности постоял немного, потом двинулся по направлению к приземистому домику из красного камня. Он вошел в ворота и уверенно стал подниматься по выщербленной каменной лестнице. Прежде чем позвонить, остановился перед входной дверью и прислушался. Гудела стиральная машина, визжали дети, мяукала кошка. На его звонок открыла женщина лет тридцати пяти — сорока с заплетенными в косу и собранными в пучок густыми светлыми волосами и бледно голубыми глазами. Губы капризно надуты. Такое выражение бывает у обиженных детей или у не состоявшихся кинозвезд. Правильные черты лица позволяли думать, что когда то женщина отличалась красотой; теперь же было заметно, что она сильно похудела, из-за чего стали глубже морщины, да и сама она выглядела какой-то поблекшей, как рождественская елка в январе.

Посетитель тщательно обтер ноги о половичок, лежащий на желтой каменной плите, но женщина не распахнула дверь, а только слегка приоткрыв ее, спросила бесцветным голосом:

— Вам кого?

— Думаю, что вы мне и нужны. Вы ведь Варга Шандорне? [2]

— Да. А вы кто?

— Я капитан полиции Депеш Тоот.

— Словом, вы пришли в связи с этим?..

Мужчина кивнул. Женщина в нерешительности отступила на шаг и сделала приглашающий жест.

— Входите.

Они вошли в просторную кухню, размеры которой говорили о том, что архитектор, планировавший ее, считал КС помещение самым важным в доме. Все четыре стены были обшиты сосновой доской; на застекленных полках выстроились хрустальные вазы, фарфоровая посуда. За большим дубовым столом, стоявшим в углу, могло уместиться за трапезой, по крайней мере, десять человек, хотя вокруг стола стояло только шесть стульев.

— Не сердитесь, что я пригласила вас в кухню, но в доме повсюду беспорядок — я как раз только что занялась уборкой. Уже что-нибудь удалось выяснить?

— Предварительное следствие закончилось, определенные результаты имеются.

На лице женщины впервые промелькнула слабая улыбка.

— Иначе говоря, это означает, что ничего не выяснено? Капитан полиции покачал головой.

— Что случилось с вашим мужем, мы действительно не знаем, но у нас есть кое-какие соображения, которые могут послужить основой для дальнейшего расследования.

— Это мало что дает моим детям и мне. Детям нужен отец, а мне — муж.

— Я и пришел, чтобы помочь вам, — капитан вдруг покраснел, словно спохватившись. — Словом… мы попытаемся все выяснить, но для этого необходима и ваша помощь.

Варгане с неудовольствием спросила:

— И чего же вы хотите? В свое время я все рассказала вашим коллегам.