Нат Пинкертон и дом смерти

– Ну, и что же с ним?

– Этот самый Вассили был безумно влюблен в Зенобию и, кажется, пользовался взаимностью. Так или иначе он оказывал ей всяческое содействие. На втором месте указан друг Александра, некий Сергей Томлик; они были столь неразлучны, что, вероятно, оба причастны к делу. Томлик научился у моего брата делать четки. Он же знал и азбуку Морзе. Ниток с шариками всегда было много, чтобы можно было послать кому-нибудь извещение, и я нисколько не сомневаюсь, что Вассили известил о происшедшем Зенобию путем присылки этих четок. По всей вероятности, Зару сначала заманили в этот дом и приказали ей ждать возвращения других. Деньги и драгоценности, вероятно, были спрятаны вблизи моста Кабин; следуя моему совету, Зара, по-видимому, вернула клад Филиппу, который и спрятал его опять туда, где нашел его. Анархисты заставили Филиппа указать им местонахождение клада и они же привезли его туда в карете. Завладев деньгами и драгоценностями, они убили моего брата, оставили его в карете, распрягли лошадей, надели на них седла и поехали верхом на противоположный конец города. Затем Зенобия явилась в тот дом, где находилась Зара. Она нашла ее спящей и ей нетрудно было влить Заре в рот несколько капель синильной кислоты. Для отвода глаз она вложила ей в руку флакончик с синильной кислотой. А что касается содержания извещения на найденных вами четках, то оно шифровано в том смысле, что о действиях, еще только предполагавшихся, говорится, как о деяниях уже совершенных. Отсюда следует, что Зара с братом и Александром Вассили сначала поехали в тот дом, где Зара была затем оставлена. В условленном месте Зенобия тоже села в карету Таким образом телеграмму следует читать так: «Филиппа мы отправим в надежное место и привезем деньги и бриллианты». Слова «нет возврата» обозначают, что в случае неисполнения приказаний общества, немедленно последует кара.

– Очень вам благодарен за ваши сообщения, – произнес Ник Картер, – если бы вы были на свободе или на моем месте, то стали бы разыскивать Зенобию, Александра Вассили и Сергея Томлика?

Не задумываясь, Каддль ответил:

– Я немедленно поехал бы в Нью-Йорк и разыскал бы Александра на Гудзон-стрит. Адрес этот я указал в списке. Там он содержит кофейную, задние помещения которой служат убежищем для бедствующих анархистов. Он, конечно, не подозревает, что мне известно об убийстве Филиппа и Зары, иначе он скрылся бы немедленно, но при данном положении дел вы, наверное, найдете его вместе с его сообщниками!

Ник Картер обратился к Патси, который все время внимательно слушал показания Каддля:

– Патси, поезжай сейчас же в главное полицейское управление и попроси там полковника Мура соединить тебя непосредственно с полицейским инспектором Мак-Глусски в Нью-Йорке. А его попроси от моего имени немедленно задержать анархистов на Гудзон-стрит. Затем звони в полицейское управление в Филадельфию и продиктуй тамошнему начальнику список, который я тебе сейчас передам. Извести его обо всем и попроси его тоже от моего имени арестовать всю их компанию. Затем жди меня в управлении. Кроме того, попроси начальников полиций обоих городов известить меня, когда аресты будут произведены.

– Слушаюсь, начальник, – сказал Патси, бросился на улицу и уехал в полицейское управление.

Спустя четверть часа Ник Картер с Каддлем тоже отправились туда же. По дороге сыщик сказал Каддлю:

– Сегодня вечером я вместе с вами вернусь в Филадельфию и постараюсь устроить, чтобы вы немедленно были отпущены на свободу. Затем я исходатайствую вам возможность присутствовать на похоронах вашего брата и сестры. После этого я вместе с вами поеду к губернатору штата Пенсильвания и не сомневаюсь в том, что вы будете помилованы.

– Как мне благодарить вас, мистер Картер! – в сильном волнении произнес Каддль.

– Пустяки! Я испытываю большое удовольствие, когда мне представляется возможность реабилитировать невинно осужденного!

* * *

Спустя полтора часа Нику Картеру, сидевшему вместе с Патси в рабочем кабинете полковника Мура, были поданы две телеграммы.

Одна была из Филадельфии и гласила:

«Двенадцать человек без труда арестованы, препровождены в тюрьму».

А во второй телеграмме было сказано:

«Зенобия, Томлик и Вассили находятся в управлении. Прошу дальнейших указаний».

– Чистая работа, – улыбнулся Ник Картер, складывая телеграммы, – хорошо было бы, если бы нам удалось изловить всех американских анархистов, но мне кажется, что этим дело только началось.

Впоследствии оказалось, что Ник Картер не ошибся.

* * *

Ник Картер исходатайствовал Михаилу Каддлю полное помилование.

Затем он вместе со своим помощником уехал в Нью-Йорк.

Цезарь, собака-сыщик

* * *

– Ни звука! При малейшей попытке позвать на помощь я перережу вам горло!

– Сжальтесь!

– Я не причиню вам никакого вреда, если только вы будете мне повиноваться. Встаньте, оденьтесь и следуйте за мной!

– Ради Бога…

– Ни звука! Или вы не поняли меня?

– Но, умоляю…

– Последний раз говорю вам – молчите, или я приведу в исполнение свою угрозу. Встаньте!

– Нет! Я не могу, не хочу, наконец!

– Вы не хотите? Хорошо же! Взгляните-ка на эту штучку!

С этими словами замаскированный мужчина, забравшийся ночью в спальню молодой Этель Пайн, показал ей остро отточенный нож… Глаза мужчины, мрачно блестевшие в отверстиях маски, впились в лицо несчастной.

Ошеломленная девушка тряслась от страха, глядя на злоумышленника с кинжалом в руках, приказывавшего ей встать, одеться и следовать за ним. – Куда?

Дрожа как в лихорадке, она невольным движением натянула одеяло вплоть до подбородка. Инстинктивно соображая, что перед ней только два выхода: или повиноваться незнакомцу, победить свой стыд и, одевшись, следовать за ним, или приготовиться к неминуемой смерти.

Замаскированный злодей зажег газовый рожок, очевидно, нисколько не боясь, что его накроют. Такая смелость ясно говорила, что негодяй принял все меры предосторожности.

– Встаньте! – повелительным тоном произнес он еще раз.

– Нет! Я не могу! – молила девушка. – Неужели у вас нет ни капли жалости? Неужели вы не понимаете…

Она не докончила – из глаз ее хлынули слезы…

Из-под маски послышался короткий, презрительный смех.

– Я далек от мысли, сударыня, оскорблять ваше чувство стыдливости. Пока вы будете одеваться, я отвернусь и не подойду к вам, если только вы не заставите меня поступить иначе.

– Послушайте, – обратилась Этель к замаскированному. – Возьмите все мои драгоценности; их немало, вам дадут за них порядочную сумму денег.

– Это я прекрасно знаю, – ответил он.

– Берите их, они лежат в комоде.

– Даже и не подумаю, – спокойно возразил преступник. – Зачем мне эти побрякушки? Я пришел не за ними, а за вами!

– Но…

– Не глупите, – пожал плечами злодей. – Вы всецело в моей власти!

– Неужели ничто не в состоянии изменить вашего адского намерения?

– Ничто на свете!

– Я заплачу вам! Назовите сумму.

– Разговоры не приведут ни к чему, – сухо проговорил ночной посетитель. – Мне нужны вы и только вы! Никакие ваши попытки не изменят моего решения.

– Но завтра день моего совершеннолетия…

– Это мне тоже прекрасно известно! – грубо остановил ее замаскированный негодяй. – Скорее вы убедите вашими речами камень, чем меня! Или вы исполните то, чего я требую или… пеняйте на себя! Теперь я встану спиной к вам, вон у той двери, и обернусь только, когда вы оденетесь. Но, помните: если вы, воспользовавшись тем, что я вас не вижу, крикнете, чтобы обратить внимание обитателей этого дома на происходящее здесь, то я немедленно убью вас! Поняли вы? Убью!

– Конечно, поняла, – проговорила несчастная девушка.