Коронованный череп

— Жители Санкт-Эвалдса сказали, что обыкновенно мистер Тревик останавливается именно там.

— Понятно… Что ж, господин Аркл, могу обещать, что если отец каким-то образом свяжется со мной, я посоветую ему сдаться. Но уверяю вас: он ни в чем не виновен. Убийцу господина Боуринга нужно искать в другом месте.

Аркл внимательно посмотрел на девушку.

— Может, вы, мисс, кого-то подозреваете? — мягко спросил он.

— Нет, конкретно — никого. Но смею заверить, мой отец все время был на празднике. Возможно, вы, мистер Аркл, объясните, на каком основании собираетесь его арестовать?

— Конечно, мисс. Я ничуть не нарушу свой долг, сказав вам, что сэр Тревик и убитый были в плохих отношениях. На празднике господин Боуринг сказал вашему отцу, что, составляя завещание, оставил ему все свои деньги. Что до сэра Тревика, то он отлучался с праздника. Как говорят свидетели, он уехал на мопеде по одной дороге и скатил камень на другую. Так как столкновение не убило мистера Боуринга, господину Ганнибалу пришлось выстрелить в него, а потом поспешить назад. Мистер Полуин может подтвердить, что встретил сэра Тревика на мопеде, а Хью Карни по прозвищу Анак говорит, что видел его поблизости от карьеров в тот день, когда произошло убийство.

Господин Аркл остановился и, глядя на Дерику, стал ждать, что она на все это скажет.

Девушка молчала, словно язык прикусила, да и ее возлюбленный не произносил ни слова, явно не склонный говорить. Детектив бросил на них последний внимательный взгляд. Когда дверь за ним закрылась, Дерика повернулась к Освальду.

— И что ты обо всем этом думаешь? — спросила она.

— Скажу тебе только после того, как пообщаюсь с Анаком, — ответил Освальд. — Я собираюсь отправиться в карьер.

— Постой. Как ты сам-то считаешь: почему папа убежал?

— Думаю, он не убегал. Он вернется сюда, и тогда мы уговорим его сдаться полиции.

Дерика задумалась. Молодой человек, решив не мешать ей, уже было взялся за ручку двери, собираясь уйти.

— Софи — очень злобная женщина, — неожиданно заявила Дерика.

— Ты говоришь о мисс Уорри? — уточнил юрист.

— Конечно. Она старается навредить отцу потому… Звучит невероятно, и все же… Потому, что она когда-то хотела выйти за него замуж. Можешь смеяться, сколько хочешь, но так оно и есть. А когда она поняла, что у нее ничего не получится, то выдумала эту историю про ссору в библиотеке, чтобы испортить ему жизнь.

— Но, возможно, что-то в этой истории все же было правдой? В конце концов, ты сама, Дерика, говорила, что они поссорились, — задумчиво сказал Форд. Дерика побледнела.

— Думай что говоришь, Освальд!

— Молчу, молчу. Но ты-то сама что думаешь об этих угрозах?

Теперь взгляд его возлюбленной был полон презрения.

— Папа всегда несет ерунду, когда сердится, — объяснила она. — Вполне возможно, что он и в самом деле поссорился с господином Боурингом и оба наговорили друг другу того, о чем потом стали бы жалеть. Софи повезло подслушать отца, когда он говорил что-то в сердцах, совершенно не отвечая за свои слова.

— Как ты думаешь, она и в самом деле услышала лишь часть разговора? — с сомнением спросил Освальд. — Она показалась мне женщиной, которая держит все при себе и в любой момент готова достать из рукава припрятанный козырь, вроде того, что она заявила во время следствия о своем пророческом даре.

— Софи туга на ухо, — задумчиво ответила мисс Тревик. — Если папа и господин Боуринг стояли у окна, она не могла расслышать все. Ширма, за которой она пряталась, стоит в другом конце комнаты. Нет, Освальд, если бы она слышала что-то, что могло и в самом деле повредить моему отцу, она непременно упомянула бы об этом в разговоре с тобой.

— Тем не менее она вышла из комнаты до того, как я подробно расспросил ее.

— Я сама ее расспрошу, — решила Дерика. — Сегодня же вечером пойду и выясню, почему она поливает папу грязью.

— Но ты уже назвала причину.

— О, в этом Софи никогда не сознается.

— Хорошо. Я предоставлю тебе иметь дело с этой дамой, а сам отправлюсь к миссис Карни и ее сыну-пере- ростку.

На том они и расстались. Форд ушел, а Дерика поспешила рассказать все тете. Молодой адвокат заехал перекусить в «Королевскую броню», а потом отправился к карьерам по той самой дороге, на которой произошло убийство.

Ему хотелось непременно переговорить с Анаком и узнать, почему этот человек доставляет всем столько неприятностей. Тревик был не из тех людей, у кого много врагов. По натуре своей он был мягким и ленивым. Тем не менее Хью Карни не только обвинил его в преступлении, которого тот не совершал, но еще и привел людей к его дому, подбивая их устроить самосуд. Такое можно было бы вообразить в дикой стране вроде России, но никак не в тихой английской глубинке. Однако это случилось, и за то, что суд Линча не состоялся, нужно было благодарить лишь Энн Стреттон. Форд вспомнил, что собирался поговорить и с этой, как ее называла Эрика, авантюристкой. Быть может, он найдет в ее рассказе что-то, что поможет ему снять обвинение с баронета.

В этот светлый день в ясном голубом небе сияло солнце, и вересковые пустоши выглядели удивительно красивыми. Они тянулись по одну сторону извилистой дороги, а с другой стороны был каменистый обрыв, о который бились ленивые волны океана. Воздух был свеж, и Освальд вдыхал полной грудью, трясясь в коляске, запряженной маленьким пони с умными глазами.

Проезжая мимо места убийства, он увидел яму, которую пробил упавший кусок гранита, и разбросанные вокруг обломки — все, что осталось от глыбы, разорванной динамитом, чтобы расчистить дорогу. А сразу за поворотом молодой адвокат увидел Анака. Его нельзя было не узнать, ибо в этих местах не было другого настолько огромного мужчины.

— Это не Хью Карни? — поинтересовался Форд у возницы.

— Да, сэр, это он. Мы называем его Анак.

— Можете остановиться здесь, — юрист выпрыгнул из коляски, собираясь подойти к высокому рабочему. Анак же тем временем добрался до обрыва, а потом резко повернул голову на звук приближающихся шагов. Форд жестом приказал ему остановиться. Звероподобный гигант возвышался над стройным адвокатом, хотя тот и сам был более чем среднего роста. У Хью было угрюмое лицо, больше похожее на бычью морду. Одежда его была грязной, а голову венчала копна рыжих волос. Такой же рыжей была и его клочковатая борода. Анак показался Освальду уменьшенной копией того самого великана, которого в сказке убил Джек.

— Вы Хью Карни? — взяв себя в руки, бодро поинтересовался молодой адвокат.

— Я — Анак, — ответил гигант без особой вежливости.

— Думаю, это прозвище вам хорошо подходит. Я господин Форд и действую по поручению сэра Ганнибала Тревика.

Услышав это имя, рабочий сжал кулаки, и лицо его скривилось.

— Лучше бы ему мне не попадаться, — прорычал он.

— В самом деле? — адвокат попытался изобразить искреннее удивление. — А почему?

— У меня есть на то свои причины.

— Может, вы мне расскажете?

— А с чего я должен это делать? — снова рыкнул Анак.

— Мой друг, знаете ли вы, что вас могут в любой момент арестовать за то, что вы привели людей к особняку сэра Ганнибала и хотели устроить над ним суд Линча? Но я помогу вам, если вы поможете мне.

— Помогу вам в чем? — сердито поинтересовался каменотес.

— Очистить имя сэра Тревика.

— Да я скорее повешусь.

— Вы рискуете отправиться за решетку, — резко объявил Форд. — Хотите, чтобы вас арестовали?

— Поглядел бы я на того, кто попробовал бы меня арестовать, — Анак яростно взмахнул ручищами.

Адвокат скептически посмотрел на звероподобного гиганта.

— А ведь вы ходили в школу, — заметил он совершенно неожиданно.

— Ходил когда-то, и что с того? — прорычал Хью.

— Видно, что у вас было какое-то образование, потому что говорите вы грамотнее большинства местных рабочих. А раз вы имеете хотя бы начальное образование, то должны знать, что никакая грубая сила не сможет противостоять закону. Даже с такими мускулами, как у вас, вы ничего не сможете сделать против пары полицейских.