Оплата – наличными

– Я не ожидал, что вы приедете, миссис Вертхэм, – сказал он, заводя двигатель. – Для меня это неожиданно.

– Пол решил, что я буду мешать ему в Париже, – ответила она и рассмеялась. – Потом, он хотел, чтобы я поехала с Джонни.

– Джонни? – переспросил Райзнер, медленно ведя машину к шоссе.

– Я так его называю. Мне имя Джонни нравится больше, чем Джек. Вы возражаете?

– Пол не говорил, что вы приедете, – произнес Райзнер, не обращая внимания на резкую нотку в ее голосе.

– Он переменил решение в последний момент. Кроме того, мы хотели сделать вам сюрприз.

– Да. – Казалось, он не очень-то поверил. – Значит, вас высадили из машины. Как это случилось?

– Боюсь, мы сами виноваты. Мы подвозили одного парня. Когда мы оказались на пустынном отрезке дороги, он ударил Джонни по голове, заставил меня остановиться, выкинул нас обоих и уехал.

– В полицию заявляли?

– Нет. Я решила сначала доставить Джонни в Линкольн-Бич.

– Хотите, чтобы я это сделал? Хейм постарается, чтобы дело не попало в газеты.

– Хорошо бы.

– Как выглядел этот парень?

– Такой высокий, примерно такого же сложения, как Джонни. Он выглядел так, словно с кем-то подрался. На нем был белый тропический костюм. Ничего особенного я в нем не заметила.

– Почему вы решили его подвезти?

– Похоже, он хотел поскорее убраться из города. Он не выглядел таким уж крутым. Он сказал, что едет в Майами, но у него сломалась машина, и спросил, не могли бы мы подбросить его до Линкольн-Бич.

– Где это было?

– В Пелотте.

– Хорошо. Я все устрою. Пол не обрадуется, узнав, что угнали «бентли».

– Еще бы.

Райзнер ехал быстро, и несколько минут мы не разговаривали.

– Рикка, что-то вы ничего не говорите, – наконец произнес Райзнер. – Тихоня, да?

– Вы бы тоже много не разговаривали, если бы вас огрели куском железа по голове, – ответил я.

– Да, пожалуй, верно. Вы и сами выглядите так, словно подрались с кем-то.

– Вы же не думаете, что Джонни позволил этому подонку ударить его по голове и уйти, правда? – вмешалась Делла. – Хотя он чуть не вырубился, но устроил потасовку.

– Сильный и застенчивый, – сказал Райзнер с насмешкой, которую нельзя было не заметить. – Не то что вы, миссис Вертхэм, – только и годитесь стоять в стороне и подбадривать криками.

– А что я должна была делать – принять участие в драке? – ехидно спросила Делла.

– Я думал, вы всегда носите с собой пистолет. Да что толку его носить, если вы не хотите им воспользоваться.

Я увидел, как Делла сжала кулаки. Да, Райзнер выиграл очко.

– У меня не было пистолета.

– Не было? Это, наверное, в первый раз, да? – Он глянул на нее в зеркало заднего вида. – Ну конечно, стоит только не взять зонтик, как тут же идет дождь.

Я начал думать, что он говорит не просто для удовольствия послушать свой голос. Он что-то подозревал, и, хотя тон его был такой – мол, мне все равно, слушаете вы меня или нет, на самом деле он ждал, что мы ему ответим.

Я тронул колено Деллы, и, когда она посмотрела на меня, я осторожно указал сначала на ее сумочку, потом на себя. Она сразу все поняла. Держа сумочку ниже спинки переднего сиденья, чтобы Райзнеру не было видно, что происходит, Делла вытащила пистолет и передала его мне. Я сунул оружие в карман. Плохо будет, если при выходе из машины Райзнер заметит очертания пистолета в ее сумочке.

– Зачем вы останавливались в Пелотте? – неожиданно спросил Райзнер.

Мы с Деллой обменялись взглядами. Я не нуждался в подсказках. Пришло время показать Райзнеру, что ему не удастся задавать любые вопросы, какие придут в голову.

– Послушайте, – резко сказал я. – Давайте мы пока прекратим разговаривать, а? А то у меня голова как после десятидневного запоя. Чем отвечать на ваши вопросы, я бы лучше поспал.

Наступило недолгое молчание. Потом Райзнер сказал:

– Конечно. Не обращайте внимания. Я всегда немного болтлив.

Он увеличил скорость, и машина понеслась по широкому шоссе, с одной стороны которого тянулись заросли пальм, а с другой расстилался океан. Через некоторое время дорога пошла в гору, а когда мы поднялись на вершину холма, вдали я увидел огни довольно большого города.

– Линкольн-Бич, – сказала Делла.

Я подался вперед, чтобы посмотреть в окно. Город располагался полукругом, лицом к океану, а сзади его закрывали холмы. Мы ехали слишком быстро, чтобы можно было рассмотреть что-нибудь, но все-таки я смог понять – Линкольн-Бич сильно отличается от тех приморских городов, что мне доводилось видеть. Даже в два часа ночи он был ярко освещен. Длинный променад расцвечивали синие, янтарные и красные фонарики. Белые дома были украшены неоновыми огнями. Сверху город походил на сказочный.

– Очень красиво, – произнес я.

– Вон там казино – полностью освещенное здание в дальнем конце залива, – указала Делла. – Очень хорошо смотрится, Ник.

– И я бы смотрелся не хуже, если бы на меня истратили миллион долларов, – вяло отозвался Райзнер.

Судя по часам на приборной доске, нам потребовалось двадцать минут, чтобы спуститься по извилистой дороге и проехать по городу до казино.

Ворота высотой в пятнадцать футов охраняли два охранника в черных униформах. Когда мы проезжали мимо, они отдали нам честь, сохраняя бесстрастное выражение на лицах.

Подъездная дорога длиной в милю, обсаженная пальмами, была ярко освещена зелеными лампами, создававшими впечатление, что мы едем под водой.

– Я поставил эти лампы пару месяцев назад, – сказал Райзнер. – Теперь тут освещен каждый квадратный фут. Смешно, как простаки слетаются на свет. Бизнес пошел в гору, с тех пор как я все это сделал.

Он говорил как-то тихо и отстраненно, словно для себя. Кажется, он не ждал от нас никаких замечаний, и, когда Делла начала говорить, как здорово это выглядит, он перебил ее, словно ему было неинтересно, что она скажет, и указал на большую клумбу гигантских далий, освещаемых лампами дневного света.

– У каждого цветка своя лампа, – сказал он. – Пола смущала цена, но они того стоят. Простаки со всей округи приезжают поглазеть на цветы, потом, конечно, они заходят в бар и в рестораны и тратят свои денежки.

Дорога неожиданно вывела к широкому газону, за которым поднималось ярко освещенное здание казино. Я никогда не видел такого внушительного и богато украшенного здания, похожего на дворец из «Тысячи и одной ночи», – огромное белое сооружение в мавританском стиле, с шестью башнями и минаретами, пронзающими ночное небо.

На фасаде дома играли сполохи янтарных, белых, зеленых и красных огней, переключаемых специальными автоматами.

– Ничего подобного у вас в Лос-Анджелесе нет, правда, Рикка? – похвастался Райзнер. – Мы потратили десять тысяч на освещение фасада.

Он ехал по широкой аллее, мимо казино, парка, ярко освещенного бассейна, где, несмотря на поздний час, все еще купались или сидели в шезлонгах люди, через другие ворота, тоже охраняемые двоими крепкошеими мужчинами в униформе, мимо поля для гольфа к группке домиков на берегу, расположенных полукругом в полусотне ярдов от океана; каждое жилище отгораживалось от остальных пальмами и цветущими кустами.

Райзнер затормозил у одного из домиков.

– Приехали. Все готово, миссис Вертхэм, – сказал он, поворачиваясь на сиденье, чтобы взглянуть на Деллу. – Вот ваш домик. Где поселить Рикку?

– Он может поселиться в соседнем – там, где обычно живет Пол, – ответила она и вышла из машины.

– Позвать доктора, чтобы взглянул на него? – спросил Райзнер, не двигаясь с места.

– Я в порядке, – ответил я, тоже выходя из машины. – Думаю, хороший сон все исправит.

– Располагайтесь, – произнес Райзнер, не делая попытки скрыть безразличие.

– Не ждите нас, Ник, – сказала Делла. – Поговорим утром. Спасибо, что привезли нас.

Райзнер улыбнулся. Он перевел взгляд с Деллы на меня и снова посмотрел на Деллу:

– Ну что ж, до свидания. Зайдите в офис к полудню. Встретимся и выпьем.