Казна Херсонесского кургана

Игра шла, как оказалось, не на деньги, а всего-навсего на табачные окурки — «бычки». Немного понаблюдав за баталией, Джексон спросил у самого старшего на вид игрока с копной рыжих волос:

— Как дела, школяры, в высшую лигу готовимся?

Пацаны не обратили внимания, даже не подняли головы, продолжая игру. Только один что-то буркнул себе под нос.

— А что, и среди вас нет аборигена, кто знает, где находится улица Звездная? Я здесь раньше бывал, но о такой улице что-то не слыхал.

Рыжий оторвался от карт, заинтересованно посмотрел на заезжих дядь.

— А закурить дадите?

— Почему же не дать? — Джексон вынул из кармана пачку. — Можешь взять парочку.

— А мне? Мне… и мне… и мне закурить можно? — наперебой заголосили остальные.

— Можно, можно, — усмехнулся Джексон, подставляя «Космос» протянутым рукам. — Разрешено все, что не запрещено законом. Только не спрашивайте ключ от квартиры, где деньги лежат, я его утопил в Ледовитом океане.

— Балуешь молодежь, — заметил Аркаша. — Табачок нынче втридорога.

— Пошлину туземцам, запомни, нужно платить исправно, иначе удачи на этой земле нам не видать, как своих ушей, — то ли в шутку, то ли всерьез ответил Джексон.

Когда Джексон удовлетворил всю братию по минимуму, рыжий прилежно поведал, как добраться до нужного дома и даже как он выглядит.

Очередной подъем по крутым ступенькам в гору занял считанные минуты и там, за магазином «Культхозтовары», начиналась улица Звездная, и в самом начале этой улицы прятался в густой зелени временный приют, где обосновались Боб и Мироныч. У самого входа в подворье рос причудливо извившийся стволом раскидистый инжир, закрывавший весь обзор. Из глубины сада доносилась забойная музыка, громкие голоса.

— Здесь, кажется, не скучают, — заметно оживился Аркаша.

— Подозреваю, что ты прав, — Джексон для приличия постучал в металлическую калитку. — Тук-тук, кто в теремочке живет? Пошли!

Едва они зашли внутрь, как навстречу им откуда ни возьмись рванула свора разнокалиберных дворняг. Собаки, оскалившись уставились на вошедших, но ближе, чем на метр не подходили.

— Чак! Билли! Назад, ко мне! — послышался властный окрик. — Мужики, не бойтесь, идите сюда, они не тронут.

За небольшой дощатой постройкой между деревьями под навесом стоял длинный стол, за которым гуляла превеселая честная компания в составе трех девиц, Мироныча и молодого мужчины с загипсованной по колено левой ногой.

Мироныч, завидев Джексона, стряхнул с колен, словно наваждение, пьяненькую крашеную блондинку и подскочил, вскинув вверх обе руки.

— О, командор, наконец-то! — во все горло завопил он, порываясь обнять приятеля. — Аркашка, блудный сын, а ты откудова свалился?! Или это мираж?!

— Не мираж, — сказал Джексон, высвобождаясь из объятий восторженного Мироныча, — этот бойскаут упал мне на хвост на ялтинской набережной.

— За стол, мужики, за стол, — скомандовал мужчина с гипсовой ногой, — с дорожки надо хапнуть.

— А это наш хозяин, Сашок! Золотой человек! — представил мужчину Мироныч. — Бравый моряк и отважный Казанова. После очередной амурной авантюры на пару месяцев списался на берег для поправки здоровья. Так что нам не скучно.

— Да я уж вижу, — промолвил Джексон, бегло осматривая стол, заставленный водочными бутылками, бутылями с вином разной емкости и нехитрой снедью.

— Инночка, вытри здесь, ребят усадить надо, — обратился Мироныч к блондинке. — А это Наташа, Люда…

Девочки без особого энтузиазма принялись убирать рыбьи хвосты, огрызки, вытирать разлитое вино.

— А где ж мистер Боб? — поинтересовался Джексон, присаживаясь на скамейку.

— Он там, за дверью, сейчас выйдет, — ответил Сашок, показывая на зеленую дверь каменного строения у забора.

— А что там? — вмешался Аркаша.

— Ванна, душ, зеркала всякие, — пояснил Мироныч.

— Комната смеха, что ли? Любопытно взглянуть, кстати, и умыться бы не мешало, — сказал Джексон.

Зеленая дверь скрывала неприглядное зрелище. Там, в маленькой комнатке, под потолок обложенной кафелем, на четвереньках стоял Боб. Голова его и обе руки плетями свешивались в ванну. Боб отчаянно блевал, издавая при этом напоминающие рев орангутанга глухие гортанные звуки. Какая-то девица в заношенных шортах склонилась над ним и, поливая его, словно садовую клумбу, из душа, приговаривала:

— Блюй, Бобик, блюй, легче станет.

— А ты… ты… меня любишь? — запинаясь, вопрошал Боб, пуская длинные, как спагетти, слюни.

— Люблю-люблю, ты только пальчики в рот суй поглубже.

— Р-раз лю-у-бишь, тогда блю… блювану-у-у.

И он снова закряхтел в жутких потугах, мотая, как конь на привязи, головой из стороны в сторону.

Девица, продолжая поливать безвольное вздрагивающее тело, кокетливо уставилась на Джексона.

— Что, Боб, нокдаун? — с сочувствием спросил Джексон, не обращая на нее ни малейшего внимания.

Бедняга поднял на него мутные, налившиеся кровью глаза, и промычал что-то невразумительное.

— Вы кто? — спросила поливальщица.

— Для вас Евгений Роальдович.

— А я Света.

— Мадам Света, постарайтесь привести моего приятеля в чувство. Сегодня с него, кроме анализов, ничего не взять, а завтра он мне очень будет нужен. Свежий и бодрый.

— Дже… дже… — с трудом выдавил Боб.

— Ага, первые сдвиги уже есть, — с некоторым удовлетворением произнес Джексон. — Проблески сознания налицо, продолжайте, Света, за таких медицина еще борется.

Он вернулся к столу.

— Выпьем за знакомство! — бросил клич радушный хозяин дома, поднося Джексону и Аркаше по полному стакану светло-бурой жидкости. — Это первачок и не слабый.

Джексону пить что-то не хотелось, но проявить неуважение к хозяину, симпатичному вполне человеку, тоже было неудобно. Пришлось осушить посуду, а вскоре и повторить процедуру. Аркаша на глазах поплыл и тут же стал клеиться к сидевшей рядом девушке, что явно нравилось последней.

— Ну что, Мироныч, в таком духе и проходят ваши суровые будни? — наклонясь, спросил Джексон.

— Да нет, просто позавчера сняли новых подруг, ну, и завелись.

— Стало быть, в части подготовки экспедиции все в порядке?

— Все! — мотнул головой Мироныч, азартно вгрызаясь в соленый огурец. — Почти. Ну, там есть нюансы… кое-какие, но в общем…

Джексон боковым зрением увидел внушительную горку пустых бутылок у собачьей будки, почти заваливших вход в нее, и стал понимать, что «кое-какие нюансы» грозят обернуться к утру очень неприятными сюрпризами.

Из-за зеленой двери наконец выполз смертельно бледный Боб и дама, словно фронтовая санитарка, потащила его укладывать баиньки.

Веселье продолжалось. Подвешенная на стволе шелковицы, вовсю громыхала акустическая колонка. Аркаша уже танцевал со своей новой подругой и, плотно приклеившись к ней, жуликовато шарил бесстыжей рукой по ее аппетитному бюсту. Хозяин сидел, обняв за талию Люду, и что-то жарко нашептывал ей на ушко.

— А где ж хозяйка сей нескучной обители? — спросил Джексон, уставший созерцать этот разгул.

— Трудится, — беззаботно отмахнулся Мироныч. — Она дежурной медсестрой в санатории работает, сегодня на сутки ушла.

— Все ясно, — сказал Джексон, закуривая. — Хозяйка на работе, а здесь крутая оргия под патронажем шефа пансиона, так?

— Да здесь почти каждый вечер такое, — честно признался Мироныч. — Хозяйка тоже мировая баба, сама не промах кутнуть. Так что, ноу проблем.

— Насчет ноу проблем, это будет видно завтра, а пока тихенько спроваживай своих милашек и отбой! Утром на отходняк тяжелый не жалуйся — и слушать не стану. Учти, подыму рано, а там разбор полетов — погляжу, какой дуэт вы мне споете…

— Да ты что, шеф? — Мироныч с недоумением выпялился на Джексона. — Мы только раскрутились, забирай у Аркаши Наташку… ишь, сучонок, повис на ней, как на своей собственной… Она ведь для тебя, забирай и…

— Никаких «и»! — сердито зашипел ему на ухо шеф. — Дело прежде всего, а нет, так уволю — расчет на месте!