Отпечаток пальца

Она вспыхнула:

— О нет… нет! Я и не думала возражать против этого… наоборот. Так и сказала ему. Я только хотела, чтобы он не сердился на меня, не думал, что я ревную… Ведь я не ревновала, честное слово, не ревновала.

— Так вы уладили разногласия?

Румянец на ее лице потух.

— Нет, в тот день мне это не удалось. Он продолжал сердиться. Наговорил мне много жестоких вещей.

— Что именно?

— Он сказал, что бескорыстие имеет свои пределы, и спросил, не собираюсь ли я притворяться, что мне безразлично, если он не упомянет меня в завещании и оставит нищей.

— И что вы на это ответили?

— Я сказала, что мне это, конечно, не безразлично, потому что это означало бы, что он ужасно рассердился или что он больше не любит меня, но что я была бы только рада, если бы он позаботился о Мирри. Я продолжала твердить ему одно и то же, но все было бесполезно. Он пал в состояние холодной ярости, не хотел слушать меня, я ушла.

— И когда вы услышали, что он уехал по делам в город, вы поняли, что он решил повидаться со своим нотариусом?

— Да, так он сказал миссис Фэбиан.

Фрэнк подумал: «Все основания выдвинуть обвинение против Джорджины Грей. Ссора из-за второй племянницы — ссора по поводу завещания. Интересно, составил ли Джонатан новое завещание? Уцелевшие клочки бумаги на каминной решетке свидетельствуют о том, что там, вероятно, сожгли одно из завещаний. Вопрос только, какое именно? И кто сжег?»

— Так вы не сомневались, что мистер Филд поехал повидаться со своим нотариусом. Что случилось после его возвращения? И говорил ли он о том, что закончил те дела, ради которых поехал в город?

— Да, миссис Фэбиан спросила его, все ли он сделал. Это своего рода семейная шутка, потому что она всегда спрашивает об этом, практически одними и теми же словами.

— Что он ответил?

— Он ответил: «Да».

— Понимали ли вы, что это означало, что он изменил завещание?

— Да, понимала, — ответила Джорджина.

Время от времени Фрэнк делал короткие записи. Сейчас он тоже черкнул несколько слов. Потом опять поднял на нее глаза:

— Так расскажите мне, мисс Грей, зачем вы вчера вечером последовали за своим дядей в кабинет и что произошло между вами?

Напряжение исчезло из ее позы и голоса. Она ответила спокойно и печально:

— Да, я расскажу вам. Дядя Джонатан пил кофе в гостиной, потом пошел сюда. Чем больше я думала обо всем случившемся, тем больше мне хотелось пойти к нему. Понимаете, я была уверена, что он изменил завещание. Когда он приехал, Мирри выбежала встречать его. По-моему, он сказал ей тогда, что составил новое завещание. Она была ужасно довольна, и он обнял ее… Я стояла на лестничной площадке и все видела. А потом, за обедом и в гостиной, он все время смотрел на нее, и она… Было видно, что он сказал ей что-то. У нее было прекрасное настроение, она вся светилась от радости. Вот я и подумала: «Что ж, если все утряслось и уладилось, ему не за что больше сердиться на меня. Теперь я могу пойти и поговорить с ним начистоту. У него уже нет оснований считать, что я пытаюсь оказать на него давление или заставить изменить свое решение». Я решила пойти к нему и сказать, что рада за Мирри… искренне рада и что меня волнует только его отношение ко мне. Он не должен сердиться на меня и думать, что я сознательно заставляла ее страдать. Мне показалось, что теперь, когда он сделал все, что хотел, он, возможно, выслушает меня. Поэтому я пришла сюда, в кабинет, и поговорила с ним.

— Что вы сказали?

Джорджина уже не смотрела на Фрэнка. Она смотрела на руки, сложенные на коленях, и на платок, который сжимали ее пальцы. Когда она заговорила, казалось, что она вспоминает скорее для себя, чем для него.

— Я спросила у дяди, сделал ли он то, что хотел, относительно Мирри. Он ответил, что сделал и не хотел бы обсуждать этот вопрос. Я сказала, что вполне согласна с ним. Мне только хотелось бы сказать, как я рада, что с этим покончено, и я рада, что он любит Мирри, потому что у нее никого нет, и я понимаю, какое это громадное счастье для них обоих. Сначала он не слушал меня, но после этих слов его настроение изменилось. Мы поговорили с ним о Мирри, и он рассказал мне, что был влюблен в ее мать. Он сказал, что безумно любил ее, но она вышла замуж за его кузена. Джонатан сказал, что у него возникло ощущение, будто Мирри не только ее дочь, но и его. Он совсем перестал сердиться на меня. Мы больше не говорили о нашей ссоре… это все было забыто. Он вел себя со мной так же, как прежде, кроме того, я почувствовала, что он доверяет мне больше, чем было до этого. В конце нашего разговора Джонатан сказал, что очень рад, что я пришла к нему, и мы так хорошо поговорили. Потом он заговорил о том, что был несправедлив ко мне и что под влиянием своего неоправданного гнева поступил необдуманно. Он сказал: «Модсли объяснил мне несправедливость поступка, а я рассердился на него, но он был прав. Мои страсти завели меня слишком далеко». Он сказал, что его растрогал наш разговор, он высоко ценит то, что я решила прийти к нему. Затем он при мне достал конверт из ящика письменного стола и сказал: «Сегодня утром я подписал несправедливое завещание, я разорву и сожгу его!» Я попросила его не спешить с этим, но Джонатан только рассмеялся в ответ и сказал: «Что хочу, то и делаю со своей собственностью». Вынул из конверта бумагу, разорвал ее и бросил обрывки в огонь.

За годы своей службы в полиции Фрэнку Эбботу не раз приходилось выслушивать множество правдоподобных историй. У него сложилось впечатление, что эта история как раз не относилась к числу правдоподобных. Его первая реакция на отчет Джорджины о ее последнем разговоре с Джонатаном Филдом была резко отрицательной: он не поверил ей. «Она пристрелила старика и сожгла завещание, которое ущемляло ее интересы в пользу Мирри Филд». Но при этой мысли все в нем взбунтовалось, потому что внутренний голос нашептывал ему, что в этом убийстве все не так просто, как кажется с первого взгляда. Искренность подделать труднее всего. Правда, женщинам удавалось сделать это, и они уходили от ответственности, разыграв временное помешательство. Как ему хотелось бы, чтобы здесь оказалась мисс Силвер! Она быстро определила бы, не обманывает ли его Джорджина. Как-то раз он сказал о мисс Мод Силвер, что по отношению к роду человеческому она играет роль зеркальной витрины, и, более того, за витриной магазина она видит все подсобные помещения. Фрэнк с известной долей цинизма отметил, что Джорджина так богато украсила витрину своего магазина, что невольно приходит мысль о том, как много товара хранится на складах и как роскошно оформлены внутренние помещения.

Он внимательно смотрел на нее, пока все эти мысли вихрем кружились в его голове. Витрина просто отличная. Даже на его требовательный вкус эта девушка обладала почти всеми мыслимыми достоинствами. В данный момент она, конечно, была слишком бледной и в ней было заметно напряжение, но он вовсе не был уверен, что это не придает ей еще больше очарования.

— Мистер Филд сказал вам, что он подписал в то утро новое завещание? — спросил Фрэнк.

— Да.

Она сидела совершенно спокойно, пока он смотрел на нее. В голосе тоже не слышалось волнения.

— Завещание, которое он назвал несправедливым… что вы имеете в виду, когда говорите так?

— Я думала… — Она замолчала. — Наверное, я подумала, что он оставил большую часть своего состояния Мирри.

— Вы думали, что он вообще не упомянул вас в своем завещании?

На этот раз пауза затянулась. На секунду она опустила глаза, но потом снова открыто посмотрела ему в лицо:

— Не знаю, что я думала. Понимаете, я совсем не думала о деньгах, меня расстроило, что он рассердился на меня. До этого случая дядя никогда даже не повышал на меня голоса… Я хотела, чтобы мы снова стали друзьями.

— Вы не беспокоились о деньгах? — переспросил Фрэнк.

— Я не думала о них.

Глава 15