Тайна китайского апельсина

— В самом деле? — мягко отозвался Эллери. — Это очень интересно, мисс Темпл. А какой глубокий смысл заключается в этой милой церемонии, могу я вас спросить?

Она пробормотала:

— Это открывает перед всем миром тайную вину вашего врага и навеки обрекает его на публичное бесчестье.

— Но при этом вы… э… умираете?

— Да, при этом вы умираете.

— Поразительная философия. — Эллери задумчиво посмотрел на потолок. — Просто поразительная. Что-то вроде японского харакири, только в другом варианте.

— Но она не имеет ничего общего с этим… с этим убийством, мистер Квин, — тихо произнесла мисс Темпл.

— А? Да, пожалуй, нет. Конечно нет. — Эллери снял пенсне и начал протирать блестящие линзы носовым платком. — А как насчет китайских апельсинов, мисс Темпл?

— Простите?

— Китайских апельсинов. Я хочу сказать — мандаринов. Тут есть что-нибудь наоборот?

— Наоборот? Ну… В общем-то это не совсем мандарины, мистер Квин. Апельсины в Китае намного больше мандаринов, они разнообразны и гораздо более изысканны на вкус. — Она слегка вздохнула. — Боже мой! Вы не узнаете, что такое настоящий апельсин, пока не вонзите свои зубы в один из этих огромных, ароматных, сочных, сладких… — Неожиданно она произнесла нараспев какое-то слово, которое едва не заставило Эллери выронить пенсне.

— Что? — спросил он резко.

Она повторила то же слово — словно обрывок мелодии, пропетой в нос. Это звучало очень похоже на «мандарин», только с другой концовкой.

— Так называется апельсин на одном из китайских диалектов. Есть множество сортов — может быть, несколько сотен. У каждого сорта свое название, и каждое название звучит по-разному в зависимости от местности, где их выращивают. Например, сахарные апельсины…

Но Эллери уже не слушал. Он массировал свой узкий подбородок и смотрел на стену.

— Скажите, мисс Темпл, — перебил он резко, — зачем вы заходили вчера в кабинет к Дону Керку?

Некоторое время она молчала. Потом снова скрестила руки и слабо улыбнулась.

— Вы немного непоследовательны, не правда ли, мистер Квин? Уверяю вас, тут не было ничего серьезного. Просто мне пришла в голову одна мысль, и поскольку я натура импульсивная, то, переодевшись к ужину, решила сразу заглянуть к Дону… к мистеру Керку, чтобы обсудить с ним эту идею.

— Какую идею?

— Насчет китайского художника.

— Китайского художника! — Эллери вскочил на ноги. — Китайского художника! Какого китайского художника?

— Мистер Квин, да что с вами такое?

Он сжал ее хрупкое плечо.

— Какого китайского художника, мисс Темпл?

Она немного побледнела, потом тихо пояснила:

— Йенга. Моего друга. Он учится в Колумбийском университете, как и многие китайцы в этом городе. Это сын одного из самых богатых торговцев в Кантоне. У него замечательный талант к акварельной живописи. Мы искали человека, который мог бы сделать обложку к моей книге, — той, которую издает мистер Керк, — и тут я вдруг подумала о Йенге. Поэтому я и зашла…

— Да-да, — кивнул Эллери. — Я понимаю. А где сейчас Йенг, мисс Темпл? Где его можно найти?

— На Тихом океане.

— Что?

— Когда я узнала, что Дональда… что мистера Керка нет на месте, то вернулась в этот номер и позвонила в университет. — Она вздохнула. — Но мне сказали, что недели полторы назад он неожиданно решил вернуться в Китай — должно быть, умер его отец, и в этой ситуации он, конечно, обязан был вернуться. Вы знаете, китайцы очень серьезно относятся к своим отцам. Так что сейчас, я думаю, бедный Йенг плывет через океан.

Лицо Эллери погасло.

— Ладно, — пробормотал он, — все равно в этом направлении вряд ли можно было чего-то ожидать. Хотя… — На его губах снова появилась улыбка. — Кстати, кажется, вчера вечером вы говорили, что ваш отец работает в американской дипломатической миссии?

— Работал, — спокойно поправила мисс Темпл. — Он умер в прошлом году.

— О! Простите. Но ведь вы воспитывались на западный манер, не так ли?

— Вовсе нет. Отец соблюдал европейские обычаи только для официальных случаев, но у меня была китайская няня, и вообще, я росла в чисто китайской атмосфере. Мать умерла, когда я была ребенком, а отец всегда был так занят… — Она встала, и хотя у нее была маленькая фигурка, в эту минуту она показалась солидной и высокой. — Это все, мистер Квин?

Эллери взял свою шляпу.

— Вы и впрямь мне очень сильно помогли, мисс Темпл. Чрезвычайно вам признателен и все такое. Я узнал…

— Что я особа, замешанная в это дело, — сказала она мягким голосом, — к которой качество «наоборот» относится в гораздо большей степени, чем к любой другой?

— О, но я этого не говорил…

— Потому что я выросла в стране, где, с точки зрения Запада, все делают «задом наперед», не так ли, мистер Квин?

Эллери покраснел.

— Есть некоторые вещи, мисс Темпл, которые невольно приходят в голову, когда расследуешь…

— Надеюсь, вы понимаете, насколько все это абсурдно?

— Боюсь, — с сожалением произнес Эллери, — что сегодня я вам уже не так нравлюсь, как вчера, мисс Темпл.

— Что весьма благоразумно, — сухо заметил чей-то голос, и, быстро обернувшись, они увидели Феликса Берна, который холодно смотрел на них из двери приемной. Позади него стоял Дональд Керк.

Дональд выглядел так, словно спал в одежде. На нем был тот же скромный твидовый пиджак, теперь ужасно мятый, его галстук сполз набок, волосы в беспорядке свисали над глазами, вокруг которых появились темные круги, а подбородок сильно нуждался в бритве. Стройная фигура Берна выглядела безукоризненно, но в повороте его головы чувствовалась какая-то неуверенность.

— Привет, — проговорил Эллери, взяв свою трость. — Я как раз ухожу.

— Похоже, это уже вошло у вас в привычку, — заметил Берн без улыбки. Он смотрел на Эллери бесстрастным ледяным взглядом.

Эллери хотел что-то ответить, но заметил выражение глаз у Дональда и передумал.

— Заткнись, Феликс, — хрипло потребовал Дональд, выступив вперед. — Я рад, что вы здесь, Квин. Я хочу извиниться перед вами за скверную выходку моего отца вчера вечером.

— Пустяки, — быстро ответил Эллери. — Не стоит об этом говорить. Возможно, я получил то, чего заслуживал.

— Справедливость восторжествовала, — хмыкнул Берн. — Во всяком случае, это характеризует вас с лучшей стороны, Квин. — Он подчеркнуто повернулся к Джози. — Я заглянул к вам, мисс Темпл, чтобы обсудить заглавие вашей книги. Похоже, у Дональда появилась нелепая мысль воспользоваться одним из названий Перл Бак и предложить что-нибудь вроде «Троюродной сестры», «Сводного брата» или «Доброго дедушки». Тогда как я…

— Тогда как я, — спокойно ответила Джози, — нахожу, что вы довольно жалкая личность, мистер Берн.

По лицу Берна начала разливаться коричневая краска.

— Послушайте, вы…

— Вы прекрасно знаете, что у мистера Керка не было подобной мысли. И уж подавно ее не могло быть у меня. С тех пор как я познакомилась с вами, мистер Берн, вы ведете себя отвратительно и грубо. Если вы не силах держаться со мной по-джентльменски, я отказываюсь от какого бы то ни было обсуждения с вами моей книги!

— Джози! — воскликнул Керк. Он бросил взгляд на своего партнера. — Феликс, ради бога, какая муха тебя укусила?

— Нахальная дамочка, — с усмешкой пробормотал Берн.

— Никто не заставляет «Мандарин пресс» публиковать мою книгу, — продолжала Джози тем же спокойным и неторопливым тоном. — Я с удовольствием разорву с вами мой контракт, мистер Берн. Вы этого хотите?

Феликс Берн стоял совершенно неподвижно, только ровно дышала его грудная клетка и в зрачках блестел тусклый огонь. Во всей его фигуре было что-то тяжелое и упрямое; когда он заговорил, его голос напоминал застывший сироп.

— Чего я хочу… Если Дональд намерен издавать каждого, кто в умственном смысле едва вышел из пеленок и приносит нам сырые рукописи, скверно подражающие великим авторам, — что ж, я не возражаю. Именно поэтому «Мандарин пресс» так близок к… — Он остановился. Потом презрительно процедил сквозь зубы: — Я просмотрел ваш замечательный опус, мисс Темпл, пожертвовав ради этого своим сном. И думаю, что это полное дерьмо.