Красный свет

— Готовь сандвичи, а я сгоняю за сигаретами.

— Зачем? Вон возьми в буфете.

— Заодно, чтобы не терять времени, заправлюсь горючим и маслом.

К его удивлению, она не возразила. Он действительно остановился у станции обслуживания. Пока проверяли давление в камерах, он влетел в итальянский ресторан, решив пропустить стаканчик виски прямо у стойки.

— Шотландское?

— Нет, ржаное.

Ржаного он не любил. Просто выбрал то, что покрепче: ночью ему наверняка не представится больше возможности выпить — им ведь много часов катить по автостраде.

Можно ли считать, что тогда-то он и вошел в туннель? Он выпил всего два стаканчика — не больше, чем когда они ходили в театр, и Ненси пила то же, что он. Тем не менее, когда Стив вернулся, она окинула мужа подозрительным взглядом:

— Сигареты купил?

— Ты же сказала, что в буфете есть. Заправился, давление проверил.

— Сигареты купим по пути.

Сигарет в доме не оказалось: Ненси или ошиблась, или нарочно соврала ему.

Он направился в ванную, но жена остановила его:

— Душ примешь после еды, пока я мою посуду.

Она, конечно, не командовала, но строила совместную жизнь на свой лад, словно иначе и быть не может.

Он не прав. Он сознавал, что не прав. Выпив стаканчик-другой, он начинал смотреть на жену иными глазами, и его раздражало даже то, что обычно казалось в порядке вещей.

— Прихвати-ка твидовую куртку и плащ.

У дома напротив сосед прилаживал к машине прицеп с лодкой, а его жена, с лицом, покрасневшим от недавнего пребывания на солнце, в светло-голубых шортах, обтягивавших широкие бедра, стояла на тротуаре с удочками.

— О чем ты думаешь?

— Ни о чем.

— Мне не терпится увидеть, не подрос ли опять Ден.

В прошлом месяце я убедилась, что он вытянулся, а ноги стали на вид еще более тощими.

— Возраст такой.

Ничего необычного не произошло. Он принял душ, оделся, потом жена напомнила, что надо выключить электрический счетчик в гараже, и в свою очередь проверила задвижки на окнах.

— Выносить чемоданы?

— Проверь, хорошо ли они заперты.

Несмотря на ветер и затянутое тучами небо, он сел за руль в уже пропитанной потом рубашке, хотя только что надел чистую.

— Едем той же дорогой, что в прошлый раз?

— Мы же зареклись ездить по ней.

— И все-таки она самая удобная.

Меньше чем через четверть часа они увязли в каше из машин, которые то с необъяснимыми задержками, то с почти бешеной скоростью тысячами двигались в одном направлении.

В начале Меррит-Паркуэй их впервые застала гроза.

Еще не окончательно стемнело, и машины включили только задний свет. В направлении на север они шли по три в ряд между белыми полосами; в обратном их, естественно, было намного меньше. Слышались лишь постукивание дождевых капель по стальным крышам салонов, однообразный плеск под колесами, откуда взлетали струи воды, да надоедливый скрип стеклоочистителей.

— Ты уверен, что не устал?

— Вполне.

— Хорошо бы тебе встать в третий ряд.

— Попробую.

— Не сейчас. За нами идет какой-то псих.

В темноте за стеклами мчавшихся машин возникали лица, и на всех читалось одинаковое напряжение.

— Сигарету?

— С удовольствием.

Когда он сидел за рулем, она всегда подавала сигарету уже зажженной.

— Радио включить?

— Как хочешь.

Приемник ей пришлось сразу же выключить: он трещал из-за грозы.

Поддерживать разговор уже не стоило: непрерывный шум вынуждал повышать голос, и это быстро утомляло.

Устремив взгляд прямо перед собой, Стив искоса поглядывал на бледный в сумерках профиль Ненси. Несколько раз осведомился:

— О чем ты думаешь?

— Ни о чем.

Однажды она добавила:

— А ты?

— О детях, — отозвался он.

Не правда. На самом деле он тоже не думал ни о чем определенном. Точнее, жалел, что удалось встать в третий ряд: теперь перестроиться будет трудно — жена обязательно спросит зачем. А ведь сейчас, когда они съедут с автострады, вдоль дороги пойдут бары. Было ли хоть раз, чтобы, отвозя или привозя детей, он не сделал несколько остановок и не пропустил на каждой по стаканчику? Только однажды, три года назад; накануне у них с Ненси произошла ужасная сцена, измучившая обоих, и уик-энд неожиданно превратился во второе свадебное путешествие.

— Грозу, кажется, проскочили.

— Тебе не холодно?

— Нет.

Воздух посвежел. Стив чувствовал, как рукав рубашки вздувается на локте, высунутом из окна машины.

— А тебе?

— Пока нет. Попозже надену плащ.

Почему время от времени у них появляется потребность переброситься несколькими словами? Чтобы успокоить себя? Но что же тогда их страшит?

— Гроза прошла. Попробую включить приемник.

Зазвучала музыка. Ненси протянула мужу новую сигарету, откинулась на спинку сиденья и тоже закурила, пуская клубы дыма над головой.

— …Специальный выпуск автоклуба штата Коннектикут.

Они находились в Коннектикуте, миль за пятьдесят от Нью-Лондона.

— Уик-энд перед Днем труда унес свои первые в Коннектикуте жертвы. Сегодня вечером, в девятнадцать сорок пять, на перекрестке Первой и Сто восемнадцатой дороги в Дарьене машина, управляемая Мак-Кильеном из Нью-Йорка, столкнулась с грузовиком некоего Роберта Остлинга. Мак-Кильен и его пассажир Джон Роу погибли. Водитель грузовика не пострадал. Десять минут спустя в тридцати милях от места происшествия машина, ведомая…

Он повернул переключатель. Жена открыла рот, собираясь что-то сказать, но промолчала.

Обратила ли она внимание на то, что он — как можно незаметней для нее — сбросил газ?

Он не испытывал ни волнения, ни страха. Только нервы натянуты: с обеих сторон навязчивый шум колее» через каждые сто метров навстречу несутся фары, и тебе кажется, что ты в плену у этого потока и не в силах выскользнуть из него ни влево, ни вправо и хотя бы снизить скорость; в боковом зеркале отражается тройная цепочка огней следующих за тобой — бампер к бамперу — машин.

Справа замелькали неоновые вывески — единственные признаки жизни, если не считать бензоколонок. Не будь их, могло бы показаться, что широкое шоссе повисло над бесконечностью, где только мрак и безмолвие. Невидимые города и селения притаились где-то вдалеке, и лишь расплывчатый красноватый отблеск на небе изредка позволял догадываться об их существовании. Рестораны и бары, возникавшие в темноте через каждые пять — десять миль, да красные, зеленые, голубые буквы над ними — реклама различных марок пива — вот и все, что напоминало вблизи о реальности мира. Стив шел теперь во втором ряду. Он перестроился потихоньку, так что жена ничего не заметила. Потом, воспользовавшись неожиданно возникшим интервалом между машинами, скользнул в первый ряд.