Человек из Скотланд-Ярда

Булл дико огляделся, увидел впереди свободное место у края тротуара, не обращая внимания на крики и ругань водителей автобусов, метнулся туда и, остановив свою машину, задумался. Было ли это возможно? Могла ли миссис Баррет?.. Внезапно он завел мотор, нажал на акселератор — и вскоре мчался уже по Оксфорд-стрит. Он повернул налево на Саут-гемптон, потом направо на Теобальд-Роуд и остановился у дома.

Перед лавкой стояла небольшая толпа, которую сдерживал констебль. Инспектор Булл протиснулся вперед. Констебль взял под козырек.

— Только что здесь был инспектор Нортон, сэр. Но он уже ушел.

— Кто-нибудь находится в доме?

— Там сержант Мак-Лэш, сэр.

В лавке горел слабый газовый свет. Булл сделал его посильнее и огляделся вокруг. Из вещей ничего не было тронуто. Но пол… Следы указывали на то, что после шести часов, когда Батерворд поднял тревогу, туда и сюда протопали дюжины сырых ног.

Из задней комнаты появился сержант.

— Здесь только что был инспектор Нортон, сэр. Он приказал ничего не трогать, пока вы не приедете. Однако не очень приятно находиться в этой дыре рядом с «ним».

— Нортон что-нибудь сказал?

— Сказал, что встретится с вами в Ярде. Солливан — окружной инспектор — сказал мне, что они ничего не нашли, кроме отпечатков пальцев женщины и ее следов на полу. Мокрые ботинки.

Булл кивнул, вошел в заднюю комнату и посмотрел на закрытую фигуру.

— Вы думаете, сэр, что женщина могла его так сильно ударить? — осмелился спросить сержант.

В течение некоторого времени Булл сам задавал себе этот вопрос. Он пожевал ус.

— Старый человек, — коротко ответил он. — Тонкий череп. «Она могла, — пробормотал он себе под нос. — Атлетическая женщина».

Он подошел к Давиду Крейки и снял с него простыню, которой тот был покрыт.

— Прибавьте света, — распорядился он.

Газовый рожок загорелся ярче. Инспектор Булл направил свет своего фонаря на белое лицо. Стоя рядом с сержантом, он внимательно смотрел на тело, стараясь все запомнить. Сержант беспокойно пошевелился. Он уже достаточно долго находился в этом мрачном месте наедине с телом. Как и многие люди, сержант пугался, когда чего-нибудь не понимал. Ощутив внутреннее беспокойство и растерянность инспектора, он спросил с тревогой:

— Что-нибудь пропало, сэр?

Булл опять пожевал ус и пожал плечами.

— Вот об этом-то я сейчас и думаю, — сказал он.

— Здесь никто не был, инспектор. Клянусь вам, — сказал сержант. Булл хмыкнул.

— Олл райт! Утром они первым делом приедут за этим парнем.

— Спокойной ночи, сержант.

Комиссар Дебенхэм вошел в свой кабинет, положил шляпу на конторку, бросил в нее перчатки, стянул с шеи шарф и кинул пальто на кресло. Затем сел, закурил и удовлетворенно вздохнул.

— Ну, Булл, какие новости?

— Масса, сэр.

— Тогда закуривайте и выкладывайте. Появились еще убитые кошки?

— Еще нет, сэр. Убит Крейки, ростовщик с Теобальд-Роуд. Младший из двух братьев. Кто-то ударил его по голове точно так же, как это сделал кто-то с тем человеком в доме Артурингтона на Редклиф-Корт.

Комиссар поднял брови.

— Быстро вы это, Булл, решили объединить два дела.

— Они сами объединились, сэр.

— Олл райт! Продолжайте.

— Итак, сэр, мы еще не выяснили, кто тот человек, найденный в доме Артурингтона. Небольшого роста, седые волосы, бритый, возраст около 60 лет, смуглый. Старший из братьев — Симон Крейки — пропал, и вчера его в лавке не было. И когда я сегодня вечером увидел Давида Крейки, то вспомнил о мелькнувшем у меня подозрении, когда я впервые увидел тело первого. Форма черепа, носа и ушей очень похожи у обоих убитых. Мне надо положить их рядом.

Комиссар наклонился вперед.

— Симон Крейки, — сказал он раздельно, — не был бритым. Он носил бороду. И толстые очки.

— Я это знаю.

— Вы думаете? — комиссар с изумлением уставился на Булла. Инспектор Булл кивнул. Лицо комиссара выражало неподдельный интерес.

— Что за дьявольская идея, Булл?

— Да, сэр.

— Продолжайте. Я хочу знать все. Между прочим, вы понимаете, что это третий, а если ваша сумасшедшая идея правильна, то четвертый ростовщик, убитый в Лондоне за последние два года? И более того, если вы не докопаетесь до дна, это будет наше двенадцатое нераскрытое убийство за последние два года.

Инспектор Булл кивнул. Комиссар сжал губы.

— Тут мы не должны промахнуться, Булл. Кто занимается делом на Теобальд-Роуд?

— Нортон, сэр.

Дебенхэм потянулся к телефону.

— Посмотрите, нет ли на месте инспектора Нортона. Попросите его зайти ко мне. Теперь, Булл, выкладывайте.

Булл рассказал, как его человек проследил за дочерью покойного графа Риплей до Теобальд-Роуд, как она взяла там бумаги и свой зонтик и вернулась домой и как он только что побывал у нее и говорил с ней.

— Это почти фантастично, сэр, даже без связи с делом Симона Крейки, если, конечно, это Симон. Я могу поклясться, что она говорила правду об этих векселях. Она призналась, что получила 500 фунтов от Витта, того австралийца, за то, что она введет его в общество. Но она говорит, что не оказывала никаких услуг Симону Крейки, не имела с ним никакого соглашения и ничего не знает о том заявлении, которое написал Крейки. Вам не кажется, сэр, что это очень странный ростовщик, который выкидывает такие фокусы. Если верить словам миссис Баррет, Крейки сам пришел к ней и дал ей 5000 фунтов, которыми она расплатилась за свой проигрыш на бегах.

Дебенхэм кивнул.

— Я слышал, что она проиграла в прошлом году. Это у нее в крови, Булл, и с этим ничего не поделаешь. Старый Рип потерял все свое состояние, до единого пенни, тем же путем. Вот почему его младшей дочери пришлось выйти замуж за Баррета.

— Вы его знаете, сэр?

Комиссар немного помедлил.

— Слышал о нем, как о муже Дианы. Он, кажется, порядочный малый, археолог, окончил Кембридж. Ну, вы все это и сами узнаете от нее, Булл. Однако ростовщики не бросают деньги на ветер!

— А вы когда-нибудь имели дело с ростовщиками?

Комиссар снова помедлил.

— Не профессионально. Они проделывают довольно большие аферы с частными займами. Это Симон, между прочим, воротит, или воротил, всеми этими делами. Второго брата я не знаю. Симон был очень благоразумен и до странности умерен.

— Миссис Баррет собирается опознать Симона, если, конечно, это он на самом деле.

— У нее крепкие нервы. Она жила во Франции и работала там, кажется, декоратором. Знаете, Булл, моя жена слышала от какого-то криминалиста, завсегдатая гостиных, что, когда женщин потянет на преступления, они хуже мужчин. Возможно, он и прав. Ну, ладно, продолжайте, Булл. И если вам понадобится какая-либо особая помощь, сверх обычной, то сразу дайте мне об этом знать. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, сэр.

Перевалило за полночь. Мистер Пинкертон промок и продрог, он неотступно наблюдал за домом мисс Портер, за исключением одной своей рекогносцировки и того единственного часа, который он провел в гостинице Фарера, где старался получить информацию, с которой никто, по-видимому, не хотел расстаться, разве только за большую плату (пивом). Но на это мистер Пинкертон не мог пойти.

Он ничего не докладывал своему шефу по той простой причине, что докладывать было нечего. Он хотел было написать рапорт, начинал его несколько раз, по потом решил, что так как он лицо неофициальное, то доложит утром лично.

Джоан Артурингтон внезапно проснулась в своей постели в голубой комнате дома Барретов и лежала, прислушиваясь. Дождь перестал. Было тихо. Она не слышала ничего, кроме ровного дыхания Нэнси, которая спала в той же комнате.

Джоан закрыла глаза и постаралась снова заснуть. Внезапно она услышала какой-то шум. «Не будь идиоткой», — сказала она сама себе. Шум прекратился, затем повторился вновь. Она откинула одеяло и встала. Казалось, что звук доносился откуда-то снаружи дома. Она подкралась к окну и выглянула. Ее собственный дом был погружен во тьму. За ним, в доме Лейтонов, где-то горел свет. Во дворе было тихо. Джоан успокоилась.