Человек из Скотланд-Ярда

— Это не имеет отношения к делу. Просто еще одна вещь, которую не должен знать мой муж.

Мягкие глаза Булла оставались бесстрастными. Он ждал. Он мог себе позволить подождать еще немного для того, чтобы все само собой вышло наружу.

— Это касается Витта, — сказала она. — И все потому, что у меня нет денег. Я не могу просить их у мужа. Он оплачивает мои счета в определенных магазинах по своему выбору. И все. В некоторых случаях он очень щедр: клубы, хозяйственные дела… Так что, когда Витт предложил мне 500 фунтов за то, чтобы я представила его некоторым друзьям моего отца, — я взяла их. Большинство моих друзей поступает так. Я подумала, что и мне не надо отказываться.

— Когда это было?

— В октябре, как раз перед тем, как он решил нанять дом мистера Артурингтона. Я уговорила мужа написать мистеру Артурингтону, чтобы он согласился сдать свой дом мистеру Витту.

— Как выглядит мистер Витт и что он из себя представляет?

— О, как обычный колонист. Богат. Очень расточителен. Племянница мужа собирается выйти замуж за его сына.

Слабая, невеселая улыбка тронула ее губы.

— Видите, мы хорошо заботимся о себе.

— Кто возражает против этого брака? Вы или ваш муж?

— О нет, мы оба в восторге! Я постараюсь, чтобы Кейт имела дарственную запись, чего мои уважаемые родители не сделали для меня.

Инспектор Булл начал немного лучше понимать миссис Баррет.

— С кем хотел встречаться мистер Витт?

Она назвала два имени, хорошо известных в социальных и политических кругах Англии.

— Думаете ли вы, миссис Баррет, что между мистером Виттом и Симоном Крейки была какая-то связь?

Она посмотрела на него с изумлением.

— О, никакой!

— Как вы встретились с Виттом?

— Это сложная история. Мы познакомились через сына моего друга, который знает сына мистера Витта по Кэмбриджу.

— Вы действительно мало что знаете о нем?

— Да.

— Как скоро, после того как вы встретили Витта, к вам обратился Симон Крейки?

— Я встретила Симона Крейки в сентябре, а Витта в октябре.

Инспектор Булл пристально посмотрел на нее.

— Значит, деньги, которые вы потеряли на бегах, не были деньгами Крейки?

— Нет, — ответила она спокойно. — На бегах я потеряла деньги мужа, а деньгами Крейки я расплатилась.

— Я не понимаю, миссис Баррет.

— Я не думаю, что вы поймете, инспектор. Это все уже позади, и мне не хочется этого объяснять.

Инспектор Булл поднялся.

— Очень хорошо, — сказал он. — Лучше объяснять такие вещи сразу. Если этого не делать, они накапливаются. Будете ли вы готовы, если понадобится, присутствовать на следствии завтра или послезавтра? До свидания.

Блеск в глазах Дианы Баррет и ее хладнокровие исчезли. Она неподвижно смотрела на огонь в камине. Мир рушился над ее головой.

ГЛАВА 8

— Поспорю на пять фунтов стерлингов, что я сумею так изменить свой почерк, что вы его не узнаете, мистер Артурингтон.

Находясь опять в центре внимания, мистер Артурингтон был рад оказаться подальше от убийства и смерти, витающих над его домом, несмотря на все огни, которые он там зажег. Было приятно быть среди друзей, с дочерью и слышать эти слова Нэнси.

— Спорю, что не сможешь, — сказала Джоана. Папочка может делать чудеса. Правда, папочка?

Мистер Артурингтон скромно пожал плечами, не желая спорить.

— Вы и графолог тоже, — спросил Тагерт Лейтон, — или только эксперт по почерку?

— А разве между ними есть разница? — спросила Нэнси.

— Ну, моя дорогая, — сказал Лейтон. — Графология это вроде гадания или по крайней мере чтения характера, не так ли, сэр?

— Графолог, — ответил мистер Артурингтон, — может определить по почерку преобладающие свойства характера. Эксперт не пытается этого делать, во всяком случае, серьезно. Но он может определить, например, писал ли один и тот же человек два различных образца, он обнаруживает подделки, узнает, писал ли мужчина или женщина, образованный человек или нет, в некоторых пределах может определить национальность и часто, по основным характеристикам, обнаруживает семейное родство.

Польщенный вниманием аудитории, он продолжал:

— Эксперт работает всецело по доказательствам, то есть он сравнивает написание букв и находит мельчайшие особенности, о которых автор и не подозревает. Он хорошо узнает, когда люди пытаются изменить почерк.

— Пожалуйста, мистер Артурингтон, прокомментируйте какой-нибудь почерк для нас, — попросила Кейт.

— Я буду рад. Но не сейчас. В другой раз. Я должен быть в настроении. И с одним условием.

— Каким?

— Каждый из вас даст мне текст. Но он не должен быть написан кем-нибудь из присутствующих или лицом, тесно связанным с присутствующими родственными или какими-либо другими узами.

— О! — воскликнула Нэнси. — Он действительно уверен в себе!

Мистер Артурингтон улыбнулся.

— Просто я знаю все правила, и я вовсе не хочу заявить, что такой-то почерк принадлежит недостойному человеку, а потом окажется, что это почерк Арчи Пейджа или Тагерта.

Арчи замахал руками:

— Не бойтесь! С этих пор я буду все печатать только на машинке!

— Я придумала, — сказала Джоан. — Мы все пообедаем у нас в субботу, и каждый принесет с собой письмо или что-нибудь еще. Ты устроишь нам сеанс, папочка?

— Очень хорошо. Но помните условия. Иначе я не отвечаю за последствия.

В этот момент вошла Диана Баррет.

— Ваш инспектор Булл забавный человек, — сказала она. — Он бы вам понравился, Сент-Джон. Он настоящий детектив. Вы его ничем не смутите. Я думаю, он решил, что Витты как-то связаны с тем неизвестным гостем. Я согласилась посмотреть, не узнаю ли я его.

— Диана! — вскричал мистер Баррет.

— Конечно, я сделаю это. Я встречала только нескольких друзей Витта. И я разумный человек.

— Но вы, конечно, не пойдете для этого в морг.

От улыбки миссис Баррет Лейтону сделалось немного не по себе.

— Он не первый мертвец, которого я вижу. Я была во Франции.

Мистер Баррет потемнел. Он не был во Франции, и все это знали.

Мистер Артурингтон поспешил переменить тему.

— Диана! Джоан устраивает вечер в субботу. Я собираюсь читать почерки. Если у вас есть знакомый, чьи плохие качества вас интересуют… Впрочем, нет, это было бы против тех условий, которые мы приняли.

Миссис Баррет улыбнулась:

— Я принесу вам почерк Витта, — сказала она с некоторым оттенком горечи. — Может быть, вам удастся угадать, не убийца ли жил в вашем доме этой зимой?

— Во всяком случае, он был превосходным жильцом, — ответил мистер Артурингтон с улыбкой. — Все осталось в полном порядке. Но раз у нас будут гости, я должен съездить в банк и привезти хоть часть столового серебра.

Посмотрев на свои большие серебряные часы, инспектор Булл решил, что по дороге домой он успеет заглянуть в Скотланд-Ярд. Может быть, комиссар окажется на месте, и Булл сможет поговорить с ним.

Он сел в машину и медленно поехал, обдумывая по дороге все, что он только что узнал. Ему было ясно, что в деле Дианы Баррет с Симоном Крейки что-то явно не так. Ростовщик не будет платить дочери графа, как бы бедны ни были и граф и его дочь, за какие-то услуги, если для этого нет достаточной причины. С другой стороны, неоспоримо было, что колониальные и американские семьи платили дочерям графов достаточно большие суммы за представление их нужным людям. То, что оба они — и ростовщик Симон Крейки и миллионер мистер Витт — решили заплатить миссис Баррет за ее услуги в одно и то же время, могло быть и просто совпадением. Но то, что в доме, полученном мистером Виттом через Диану Баррет, оказался мертвец, а вслед за этим через короткое время брат ростовщика был найден мертвым в своей лавке, — это уже вряд ли можно было считать простым совпадением. То, что миссис Баррет посетила оба этих дома в течение часа, поселило в сознании инспектора Булла уверенность в существовании определенной связи между этими двумя визитами. Фактически, связью была сама миссис Баррет. Во всей этой ситуации миссис Баррет была единственной достаточно определенной фигурой. И над этим и за этим, безусловно, стояло что-то, что внушало Буллу удивление и беспокойство… Подсознательно он ощущал связь между этими событиями — между двумя необычными явлениями прослеживалось определенное сходство. Но что это была за связь — этого он никак не мог уловить. И в то же время, в той ситуации, которая возникла за последние два дня, было что-то сильно напоминавшее ему нечто другое. Но пока он ехал вдоль Найтбридж, это смутное ощущение приняло вдруг совершенно ясную и точную форму. Он теперь знал, что это было такое. Нелепая и чудовищная идея, родившаяся в его уме, оформлялась и росла, увеличивая путаницу, добавляя последствия…