Шерлок Холмс и дело «Огонька»

И лишь только мелькнула эта мысль, — Шерлок, не думая, бросился вперед, но… Ватсон его предупредил.

— Стойте, Шерлок!.. Ваша жизнь нужнее моей!

И прежде, чем могли опомниться, он пропал в огне.

Две или три минуты протянулись, как вечность. За это время дом уже кругом охватило огнем, и он весь пылал, как один огромный костер. Ватсон не показывался.

Подоспевший Макданьянц, со свертком в руках, тронул было Шерлока за плечо, но Шерлок сурово отбросил его руку.

— Черт возьми!.. Не лезьте ко мне теперь!..

Уже слышался треск, уже шатались стены, уже крыша грозила падением… Еще секунда… и вдруг, весь черный от дыма и сажи, с тлеющими волосами, закрывая руками лицо, выскочил из пламени Ватсон. В руках у него ничего не было.

— Ну? — разом вырвалось у всех.

— Поздно! — ответил Ватсон, отнимая руки от лица.

Глаза у него были смущенные, и он избегал смотреть прямо.

С огромными трудностями, только к часу ночи, им удалось вырваться из порта.

Дорогой некогда было говорить. Пробираясь сквозь волнующиеся сплоченные массы людей, они могли только думать о том, как бы добраться целыми до гостиницы.

Вне порта толпа бурлила еще сильнее.

В гостинице перевели, наконец, дух.

Оказалось, что Шерлока давно уже ждал Джабаров. Армянин был очень взволнован.

— Пришел! — воскликнул он, просияв. — Ну, душа мой, очень пугал нас! Думали — совсем тебе конец! Шибко страшно ходить!.. Ну, говори… Ждем тебе — спать не можем! Говори — благодарить тебе нужно, или нет!..

Шерлок снисходительно усмехнулся.

— А вы слышали, Джабаров, чтобы Шерлока приходилось когда-нибудь ругать?

И с легким, небрежным кивком головы он сказал, обращаясь к Макданьянцу:

— Ну-с, Макданьянц, давайте-ка сюда!.. Да не копайтесь там!..

И он взял из рук Макданьянца бумажный сверток.

Он взял… и вдруг отступил на шаг… и сделал большие, невероятно большие глаза.

Словно молния, пронеслось воспоминание… Где-то он видел уже этот сверток… Да… да… Память не могла ему изменить… Где бы это было?.. Да, да… На той же «мельнице» Макданьянца… и… в ту же ночь… Его вынимал тогда из кармана Мавротокис… вместе с деньгами вынимал! На столе валялся…

Ах, так вот что они принесли, так вот у кого они совершили кражу!.. Так вот почему Мавротокис так пристально смотрел на него, когда он разыгрывал пойманного вора!..

А пакет Джабарова? Где же он?

— Что здесь? — спросил он упавшим голосом.

— Как, душа мой, что? Сам понимаешь, что! Посмотри — что!

Шерлок посмотрел.

Это был пук подложных квитанций N-ского общества транспортирования кладей, тех самых квитанций, владельцев которых уже сама полиция разыскала и которым — Макданьянц был прав — цена, действительно, была теперь грош!

Шерлок сделался бел, как мука.

Джабаров посмотрел на него, он на Джабарова.

Вот тут-то и разыгралась неожиданно маленькая сцена, которая никем, даже великим Шерлоком, не была в тот момент понята.

Мягко приподнявшись, Ватсон выхватил вдруг из кармана и бросил на стол толстый пакет, обернутый в газетную бумагу.

Из него вывалились деньги, бумаги, кольцо. Шерлок невольно вскрикнул слегка.

— Тут все, господин Джабаров?

— Душа мой!..

Джабаров бросился к столу.

— Все ли тут?

— Ах, душа мой… душа мой…

Дрожащими пальцами Джабаров стал считать. Все молчали. Шерлок глядел, ничего не понимая и не веря своим глазам.

— Все, все!..

И, захлебываясь от восторга, армянин воскликнул:

— Бери деньги… Деньгам — плюем!.. Бери, пожалуйста…

все бери… За перстень, за документ… Ради Бога, просим тебе… бери!..

— Это может быть делом Шерлока Холмса! — холодно заметил Ватсон и, бросив на Шерлока быстрый взгляд и опустив потом улыбнувшиеся на миг глаза, скромно добавил:

— Я тут ни при чем.

Как найден был пакет, никому не было объяснено, и через десять минуть нумер был свободен от гостей.

И вот тогда, именно только тогда, Шерлок поднял низко опущенную голову.

— Благодарю вас, Ватсон, — тихо сказал он, — вы спасли мою репутацию!

И, краснея, добавил еще тише:

— Может быть, вы будете также добры объяснить мне… в чем дело?

— В чем дело?

Морщась от смеха, Ватсон с забавной гримасой обезьяны почесал себе нос.

— Видите ли, Шерлок… Дело довольно-таки простое, нужно признаться… Представьте себе: этот тупоголовый баран, этот кретин взбаламучивает всех, подымает на ноги самого Шерлока Холмса и только потому, что… второпях хватает чужое пальто, а с в о е о с т а в л я е т н а в е ш а л к е… Да, да. Шерлок… Не делайте таких глаз… И, когда я бросился в огонь спасать человека, то не мог его спасти по той простой причине, что человека не было, а было только пальто, которое можно было принять за человека… Да, да… Оно преспокойно висело там все это время на вешалке… И вот того, как мы сразу не напали на мысль, что пальто среди поднявшегося переполоха просто-напросто могло остаться на вешалке, вот именно этого я действительно не понимаю!

— Ватсон!!!

Шерлок закрыл руками лицо.

— Ватсон!.. Ради Бога, Ватсон… Я и вы… Только я и вы… Европа тут ни при чем… Европа ничего об этом не должна знать!..

Вот почему, мы думаем, Ватсон в своей истории и не упоминает ничего об этом деле.

Шерлок Холмс в Баку

От автора рассказов «Шерлок Холмс в Москве» и «Шерлок Холмс в Одессе» мы получили и помещаемый ниже рассказ. Автором опять были приняты все меры, чтобы сохранить анонимность. Но конверт получен нами не из Баку, — как бы следовало ожидать, судя по содержанию рассказа, — а из Варшавы. Цель, которую преследует автор в этих рассказах, определяется совершенно ясно.

Тревожные вести из Баку появились в начале 1905 года. Между съехавшимися из окрестных селений татарами и местными армянами произошло столкновение, столкновение перешло в битву, битва в погром, и это продолжалось четыре дня. Четыре дня царствовала полная анархия. Сжигали дома, вырезывали и сжигали живьем целые семьи. На промыслах, где только что кипела жизнь, стало тихо и пустынно, как на кладбище.

Мирные горожане запирались, дома были превращены в крепости и окружены баррикадами, и по опустевшим улицам с гиком носились татарские орды, опьяневшие от крови. В столицу полетели телеграммы за телеграммами. И это напряженное ожидание новых ужасов и пожаров продолжалось несколько дней.

Наконец, удалось повлиять на армянское и мусульманское духовенство, и была устроена торжественная процессия. На виду у всего волновавшегося народа шейх-уль-ислам поцеловался с армянским епископом, шейх-уль-ислам посетил армянский собор, а армянский епископ — мечеть. И здесь, и там были произнесены проповеди. И водворилось как будто спокойствие.

Но было очевидно, что спокойствие только наружное, что страсти не улеглись и под легким пеплом продолжают бурлить.

Каждую минуту можно было ожидать новой вспышки. И нефтепромышленники были настороже.

Настоящий мятеж вспыхнул в августе, в Шуше. Он начался разгромом и осквернением Акулинской армянской церкви. Татары завладели ею, обратили в крепость и, прочно засев, начали стрелять оттуда в мимо бегущих армян.

В церковь была брошена бомба.

Тогда татары ринулись на город, и в мгновение ока вспыхнули подожженные армянские дома и магазины. И в столбах дыма и огня среди рушившихся стен закипел отчаянный бой.