Сыщик-убийца

— Я это сделаю.

— Хорошо, я иду. Если мне не удастся прийти к вам до дела, то вы найдете меня на заборе, через который я помог вам перелезть. А главное, не шумите и не зажигайте огня.

— Будьте спокойны.

Тефер погасил потайной фонарь, вышел из комнаты, запер дверь, легко перескочил через забор и очутился на пустыре. Затем он добежал до станции фиакров, нанял экипаж и велел кучеру ехать на бульвар Рошшуар. Через двадцать минут Тефер был на месте и дал кучеру десять франков, говоря:

— Ждите меня у заставы!

Сам же вошел в «Черную бомбу».

В ресторане царило сильное оживление. Залы и отдельные кабинеты, ярко освещенные, были полны посетителями.

Жан Жеди и его гости занимали одну из зал второго этажа. В другой, очень большой зале играла музыка, и пол трещал под ногами усердных танцоров. Трудно представить себе более шумное и веселое общество. Молодые артисты, рабочие, приказчики составляли мужскую публику, тогда как женскую представляли натурщицы, швеи и барышни без определенных занятий.

Вся эта толпа смеялась, кричала и танцевала с легкостью, которой позавидовали бы клоуны цирка.

Тефер поднялся на второй этаж и прошел в танцевальную залу, но Жана Жеди и его гостей там не было, тогда он вышел в коридор, проходящий мимо других зал и отдельных кабинетов.

Громкие взрывы смеха и крики привлекли его внимание, а дверь, открытая на минуту лакеем, вносившим бутылки, позволила ему увидеть того, кого он искал.

«Он тут, — подумал Тефер, — но обед еще не закончен, надо подождать».

Он сел в танцевальной зале, около двери в коридор, и приказал подать стакан пунша.

Еще не было полуночи, а танцы обычно продолжались до часа; толпа танцующих все увеличивалась, а в зале Жана Жеди обед подходил к концу. Десерт уже прикончили, и гости начинали выливать на стол содержимое своих бутылок, воображая, что наливают в стаканы. Жан Жеди был почти пьян и продолжал пить.

В комнате было удушливо жарко. Все лица покрывал пот.

— Где стеснение, там нет удовольствия, — сказал Жан Жеди, — поэтому не будем стесняться.

Он снял сюртук и повесил его на стену.

Миньоле, который пил очень мало и нисколько не был пьян, а только разыгрывал пьяного, вздрогнул от радости, следя глазами за сюртуком, в кармане которого лежал знаменитый бумажник, предмет его мечтаний.

В эту минуту в уме старого вора мелькнула идея, которую он сейчас же выразил.

— Я предлагаю пойти немного повеселиться с прекрасным полом, — пробормотал он.

Это предложение встретило всеобщее одобрение.

— Отличная идея! — закричали гости.

— В зале надо выглядеть прилично, — сказал один из гостей, также снявший свое верхнее платье. — Наденем наши тряпки.

— К чему? — возразил Жан Жеди. — Мы здесь у себя, нам жарко, и мы сняли сюртуки.

— Совершенно верно! — подтвердил Миньоле. — К черту сюртуки, идем танцевать!

Обедающие взялись под руки и, шатаясь и раскачиваясь, ворвались в танцевальную залу, толкая всех и крича:

— Место для кадрили! Эй, товарищи, приглашайте дам! Музыка, играй!

Неожиданное появление пьяной толпы поразило всех; оркестр умолк, танцоры хотели броситься к Жану Жеди, но в эту самую минуту к нему подошли два переодетых полицейских.

— В рубашках нельзя танцевать, уходите или оденьтесь прилично.

— К черту приличие! — крикнул Жан Жеди. — Я достаточно заплатил и буду танцевать, как хочу!

— Вы не будете танцевать! — закричали обычные посетители бала.

— Нет, будем!

— Мы вас выгоним!

— Попробуйте, мы посмотрим!

Дело готово было дойти до драки, когда в залу вбежал хозяин, предупрежденный о произошедшем.

— Прошу вас, господа, — сказал он, обращаясь к полицейским, — это мои клиенты, они сняли сюртуки, потому что хорошо пообедали и здесь очень жарко, но они не устроят скандал.

— Однако на этот счет есть правила, — возразил полицейский, — и эти правила все общество уважает.

Начался спор. Тефер все видел, слышал и с досадой кусал ногти.

«Его арестуют, — с беспокойством думал он, видя, что Жан Жеди спорит с полицейским. — Его станут допрашивать, он пьян, одно его слово может все погубить, и он скажет это слово, если я не вмешаюсь».

Тефер встал и, пробравшись через толпу, взял за руку одного из полицейских, показал ему свою карточку полицейского и прошептал:

— Не устраивайте скандала, я слежу за этой шайкой. Оставьте их и не трогайте никого — приказ префектуры.

Агенту оставалось только повиноваться. Он сделал знак, который был понят, и другой полицейский закончил спор, сказав отеческим тоном:

— Если вы здешние обычные посетители, то танцуйте, как хотите, только будьте благоразумны.

— Эй, музыка! — крикнул Жан Жеди.

Оркестр снова заиграл, и прерванная кадриль продолжалась

Убедившись в успехе своего вмешательства, Тефер оставил танцевальную залу и вышел из ресторана.

У подъезда, на тротуаре, стояли три или четыре уличных мальчишки. Полицейский ударил по плечу одного из них, который показался ему умнее.

— Что прикажете, буржуа? — спросил мальчишка.

— Хочешь заработать сто су?

— Не шутите?

— Нет.

— Конечно! Что же для этого надо сделать?

Тефер вынул из бумажника записку и подал ее мальчишке.

— Отнеси вот это в «Черную бомбу». Ты знаешь хозяина?

— Конечно, знаю.

— Ты передашь эту записку и попросишь сейчас же отдать ее господину, который сегодня дает обед своим друзьям. Его имя написано на конверте.

— Хорошо. Дальше!

— Хозяин, может быть, спросит, кто дал тебе письмо.

— Что же ответить?

— Что оно прислано с Королевской площади от Рене Мулена.

— Королевская площадь, Рене Мулен, не забуду. Это все?

— Все.

— Давайте деньги, я иду.

Полицейский дал мальчишке пять франков, тот подпрыгнул от радости, сунул монету в карман и в одно мгновение исчез за дверью «Черной бомбы».

Тефер перешел через дорогу и ждал на другой стороне бульвара, не спуская глаз с дверей.

Мальчишка добросовестно исполнил поручение.

В это время кадриль закончилась, и Жан Жеди вернулся со своими гостями в свою залу, чтобы пить кофе.

Хозяин подошел к старому вору.

— Вот письмо, которое вам принесли, — сказал он.

— Письмо мне? Откуда?

— С Королевской площади.

— Держу пари, от Рене.

— Да, от Рене Мулена.

— А, он не мог прийти и теперь извиняется. Посмотрим, что такое.

Жан Жеди разорвал конверт и прочел:

« Дорогой товарищ! Я не могу прийти в «Черную бомбу» по причинам, которые скажу тебе потом. Но мне необходимо видеть тебя сегодня же ночью по известному тебе делу. Не теряй ни минуты, я буду у тебя в Бельвиле в час ночи. Я должен застать тебя или все пропало.

Рене Мулен».

«Все пропало, — прошептал про себя Жан Жеди. — Рене будет меня ждать, надо идти».

— Который час? — прибавил он вслух.

— Десять минут первого, — ответил хозяин.

— Пошлите за фиакром. Где мой сюртук?

Миньоле бросился в угол, где висел сюртук.

— Дети мои, — продолжал Жан Жеди, — мне надо уйти по делу. Одна дама назначает мне свидание. Я ухожу, но скоро вернусь. Танцуйте, пейте, веселитесь: за все заплачено. Через два часа я вернусь. Где же мой сюртук?

— Вот он, — ответил Миньоле, подавая ему сюртук.

— Будьте терпеливы! — сказав это, старый вор бросился из залы. Его походка была нетверда: он чуть не упал на лестнице.

Миньоле, на которого никто не обращал внимания, исчез вслед за ним.

— А, — сказал один из гостей по прозвищу Альбинос, потому что у него были красные глаза и белые ресницы, — он забыл письмо, я верну ему, когда он придет. — И положил письмо в карман.

Оргия возобновилась.

Подавая Жану Жеди его сюртук, Миньоле украл бумажник и ушел из залы для того, чтобы поместить в безопасное место свое богатство.

Выйдя из ресторана, он нанял фиакр и, усевшись в него, с волнением вынул бумажник и раскрыл его. Радость была отравлена сильным разочарованием: бумажник был почти пуст.