Король умер

— Инспектор, вы попали в самую точку! — радостно воскликнула Карла. — Да, вы это почувствовали. Знаете, так о Кейне говорят буквально все.

— О ком? — переспросил Эллери.

— О Кейне.

— О Кейне?

— О, я совсем забыла, — рассмеялась миссис Бендиго. — Имя моего мужа — Кейн. К-е-й-н.

— А что же, имя Кинг…

— Ну, это не его имя. Видите ли, мы находимся под пристальным вниманием прессы. Не так ли? Газетчики уже давно пишут о Кейне и так часто называют его «королем оборонки», что он стал откликаться на Кинга. [2] Вначале — в шутку, а затем это имя к нему как бы прилипло.

— А брат Джуда его тоже называет Кингом? — спросил Эллери. — Я заметил, что за весь вечер он не произнес ни слова.

Карла Бендиго пожала плечами.

— Джуда по натуре человек апатичный, — пояснила она. — Он ко всему безразличен. Из-за пристрастия к коньяку Джуда порой бывает ироничным. Он называет брата Кингом, имея в виду, что тот король. Даже Абель привык к этому имени. Я единственная называю Кейна его настоящим именем.

Эллери показалось, что он понял, почему иногда в глазах этой женщины появляется печаль.

Она рассказала им, как они познакомились.

Это произошло в одном из самых дорогих ресторанов Парижа. Они оказались за соседними столиками, каждый в своей компании. Карла обратила внимание на крупного брюнета со сверкающими глазами, как только тот в группе мужчин вошел в зал. Эта группа состояла из двух французских министров, британского дипломата высокого ранга, известного американского генерала и Абеля Бендиго. Женщин среди них не было, но все посетители ресторана обратили взоры на «короля оборонной промышленности».

Шумок, пробежавший по залу, заставил Карлу спросить, кто этот мужчина.

Конечно же она слышала о нем, но все, что ей говорили, принимала за сплетни высшего света. Теперь, увидев его воочию, Карла поняла, что это были не сплетни. Он выделялся на фоне остальных своей неукротимой энергией.

Будучи воспитанной дамой, Карла, взглянув на Кинга, тотчас отвела глаза.

— К счастью, я сидела боком к нему, — поведала миссис Бендиго. — Я все думала: можно ли завоевать сердце такого мужчины? Мне говорили, что он совсем не ловелас. Я тоже была свободна. Думаю, он прочитал мои мысли. И все же я была поражена, когда моя подруга баронесса Эрбли, которую прозвали «Мадам Рентген» за то, что ничто не могло ускользнуть от ее глаз, сказала, что месье Бендиго неприлично пристально на меня смотрит. Да-да, она так и сказала «неприлично пристально».

Баронесса и объяснила Карле, удивленно поднявшей брови, что левая французская пресса называет этого господина «королем оборонной промышленности».

— Я не удержалась и оглянулась на Кейна, — продолжала рассказ Карла. — Наши взгляды встретились. Мой был холодным, поскольку я намеревалась дать ему понять, что я не какая-нибудь манекенщица, на которую можно пялить глаза. А взгляд Кейна… Его глаза были такими добрыми!.. Я покраснела и отвернулась. Поверьте, я не была наивной девочкой. Война сделала нас всех на много лет старше. А тут мне впервые довелось смутиться. Он показался мне таким… необычайно привлекательным. Баронесса, умудренная в таких делах женщина, все сразу поняла. Она пнула меня под столом ногой и тонким каблуком туфли попала мне в колено. От боли у меня на глазах выступили слезы. Я подняла голову и увидела, что рядом стоит Кейн. «Простите, если я вас смутил, — произнес он на школьном французском. — Должен сказать, что вы самая красивая женщина из всех, каких я когда-либо видел». На американизированном английском это звучит… Как вам это сказать… жутко старомодно. — Глаза Карлы заблестели. — Но на французском языке его слова прозвучали необычайно сентиментально. Я поняла, что такого он еще ни одной женщине не говорил. Принц Клодель, мой кузен, сидел во главе нашего стола. Прежде чем я сумела ответить Кейну, он поднялся и резко заявил: «А я должен заметить, месье, что вы ведете себя по-хамски. Прошу вас вернуться на свое место».

— И тут произошел обмен «любезностями», — крякнув, предположил инспектор.

— И между ними состоялась дуэль, — подхватил Эллери.

— Ничего подобного, — возразила Карла и откинула голову на спинку кресла. — Хотя баронессу дуэль порадовала бы. Но барон Эрбли, человек, искушенный в разного рода светских интригах, шепнул что-то на ухо Клоделю, и тот мгновенно изменился в лице. Выяснилось, что, когда Клодель находился в изгнании, Кейн оказывал ему материальную помощь. Кузен никогда не видел Кейна, поскольку деньги семья Бендиго перечисляла ему на его банковский счет. А Кейн стоял возле меня и ни на кого не обращал внимания. В ресторане стало совсем тихо. Все замерли в ожидании громкого скандала. Создалась ситуация, требующая предельного хладнокровия. И Кейн его проявил. «Месье, — сказал Клодель, — я, вероятно, погорячился. Но вы же понимаете, что даме вы не были представлены». Тогда Кейн, не глядя на него, попросил, чтобы он представил его мне. Принц, побледнев еще больше, это сделал.

— Расценив поступок Кейна как грубое приставание, вы шлепнули его по щеке и выбежали из ресторана, — улыбнувшись, продолжил Эллери.

— Совсем нет! — запротестовала Карла. — Это же была любовь с первого взгляда. Кроме того, Кейн был таким красивым! А потом то, что он сделал из-за меня…

— И что же он такого сделал? — поинтересовался инспектор.

— Он потребовал, чтобы все женщины, у которых не каштановые волосы, покинули ресторан.

— Что-о?

— Инспектор Квин, он выдвинул такое требование: в ресторане должны оставаться только рыжеволосые дамы. Кейн подозвал метрдотеля и велел ему вывести из зала всех брюнеток, блондинок и седых. Тот всплеснул руками и убежал. А Кейн остался стоять возле меня. Люди в ресторане возмущенно загудели. Я была вне себя от ярости и уже поднялась, чтобы уйти, но баронесса схватила меня за руку и что-то прошептала насчет принца. Я посмотрела на кузена и по его лицу поняла, что если уйду, то он сделает нечто самоубийственное. Бедный Клодель! Я представляла, что он чувствовал в ту минуту. Так что мне ничего не оставалось, как попробовать разрядить обстановку. Я сделала вид, что сильно удивлена, и улыбнулась возмутителю спокойствия. — Карла вновь рассмеялась и, отсмеявшись, продолжила: — Метрдотель вернулся с управляющим ресторана. Тот тоже всплеснул руками и залепетал: «Месье, должно быть, шутит… Это же невозможно… Здесь очень важные персоны…» Но «месье» очень спокойным голосом пояснил ему, что он совсем не шутит. В нашей солнечной системе должно быть всего одно солнце, заявил он, и это солнце уже есть, оно самое красивое. Поэтому все не рыжеволосые дамы должны немедленно покинуть зал. Управляющий замахал руками и послал метрдотеля за хозяином ресторана. Явился хозяин и тоже сказал, что такое невозможно, что это не только бесчеловечно, но и навсегда испортит репутацию его заведения. Кейн посмотрел на своего брата. Абель, который все это время спокойно сидел за столиком, поднялся и подошел нему. Они пошептались, а затем Абель отвел хозяина ресторана в сторону и стал с ним о чем-то тихо говорить. «Тысячу извинений за доставленные неудобства, — мягким голосом сказал мне в то время Кейн. — Сейчас все уладится». И я, чтобы Клодель не вышел из себя, опять ему улыбнулась. Вскоре к нам подошел хозяин ресторана. Его лицо было еще бледнее, чем у моего кузена. Не мог бы месье Бендиго со своими гостями пройти в отдельный кабинет? — спросил он. Всего на несколько минут. Кейн улыбнулся и ответил, что согласен, если я пройду вместе с ним.

— И вы пошли?

— Мистер Квин, мне пришлось это сделать. В противном случае Клодель оскорбил бы его. Я подошла к кузену и сказала, что получила приглашение присоединиться к другой компании и меня оно очень заинтересовало. Клодель был настолько поражен, что не смог мне возразить. Последнее, что я увидела, когда уходила с Кейном, — это раскрытый рот баронессы. Минут через пятнадцать хозяин ресторана пригласил Кейна к себе в кабинет и сообщил, что все дамы, имевшие несчастье родиться не рыжеволосыми, покинут помещение, и снова ему поклонился. Кейн, нахмурившись, качнул головой и сообщил мне: «Теперь я уверен, что вы будете здесь единственной дамой, у которой такие красивые рыжие волосы. Но если обнаружится, что я ошибаюсь, то приму надлежащие меры. Окажите мне честь поужинать в нашей компании». Мы вернулись в ресторан. К тому времени ни одной женщины в зале уже не было — только мужчины. Клодель, супруги Эрбли и другие тоже ушли.