Игра без правил

Фары моего старого автобуса вырвали ее силуэт из кромешной Тьмы, как на сцене, где прожектор освещает только главную героиню.

Она стояла рядом с «бьюиком» 1939 года и, будьте уверены, мыли машину последний раз до Рождества Христова. Серая фланелевая юбка, жакет винного цвета, поднятая рука...

Вообще-то я никогда не сажаю девушек в машину, но у этой испортилась машина, а машины – мой хлеб. Я притормозил и посмотрел на часы: было двадцать минут двенадцатого. Я был голоден, как волк, чертовски устал, потому что возился с машиной около аэропорта в Норфолке, но ее голос заставил меня открыть дверцу и спрыгнуть на землю.

– Ну что тут?

– Бензина полный бак, а двигатель не заводится. Подойдя к машине, я поднял крышку капота и почувствовал запах горелого. Все было ясно как божий день.

– Зажигание приказало долго жить. Завтра вам его починят.

– А, вы в этом уверены? Как мне не везет! Но вы даже не посмотрели как следует.

– Нечего было и смотреть. Достаточно было понюхать. Это ведь моя профессия.

Обернувшись, она посмотрела на автобус и красные буквы на нем: «Гарри Коллинз. Ремонт машин, 14 Игл-стрит.» Года два назад я гордился этой колымагой. Когда мне ее продали, я старался не смотреть на надпись, так меня это подогревало. Теперь же колымага напоминала мне белый катафалк.

Она беззаботно рассмеялась:

– Вот повезло, так повезло! Другая наверняка остановила бы какую-нибудь размазню, а я прямо механика.

– Повезло, но не совсем. Ничем не могу вам помочь. Могу только подкинуть до какого-нибудь гаража. Если это вас устроит.

– Они, наверное, уже все закрыты. Мне не улыбается перспектива тащиться на буксире.

– Могу довезти до какого-нибудь открытого.

– Нет, спасибо. А потом, эта развалина не моя. Она принадлежит приятелю. Пусть он за ней потом приедет, если захочет. Я ее тут оставлю.

– А если ее угонят? Ведь это ему не понравится!

– Это его дело. Вы меня отвезете домой? Я живу в Вест-Энде – Ну если это все...

Она проскользнула в автобус. Я с сомнением посмотрел на машину.

– А если кто-нибудь врежется в нее в темноте на полной скорости? Что произойдет?

– Боже мой! Вы всегда так беспокоитесь о других?

– Мне самому бы не поздоровилось, налети я в темноте на такую штуку.

Порывшись в багажнике, я нашел там красный фонарик и повесил его на дверцу «бьюика».

– Фонарь украдут.

– Ну и бог с ним.

Мы тронулись в путь. Свет фар падал на длинные ноги женщины и на ее открытые коленки. Они были изумительны! В неровном свете я следил за своей пассажиркой краем глаза. Но увидел я немного: темные волосы, разделенные пробором, падали на плечи и чуть завивались на кончиках. Я был уверен, сам не знаю почему, что сидевшая со мной женщина необыкновенно хороша.

– Это ваш автобус?

Она достала сигареты и дала мне прикурить. Чиркнула спичка, но мне опять не удалось ее рассмотреть.

– Итак, вас зовут Гарри Коллинз?

– Вы правы.

– А меня Глория Селби.

Мы проехали двести ярдов молча, пока она вновь не заговорила:

– Вы всегда работаете так далеко от дома?

– Почему вы думаете, что я работал?

– Вы не похожи на мужчину, который сел бы за руль с такими грязными руками, если только перед этим он не работал, как черт.

– Верно, один из моих немногих клиентов позвонил и попросил посмотреть, что с его машиной. Рядом, в пяти минутах, был гараж, но он так ценит мои услуги.., в общем, хороший парень.

– А отказаться вы не могли?

– Не те времена, чтобы отказываться.

– А мне казалось, что все владельцы гаражей купаются в деньгах.

– Мне тоже казалось, поэтому я этим и занялся.

– Нестоящее дело?

– Почему же.., только я, кажется, неправильно выбрал место.

– Но, по-моему, Оксфорд-Сириус отличный район.

– Я тоже так думал, когда там поселился. Вы же знаете, где находится Игл-стрит.

– Около перекрестка с Оксфорд-стрит на Робинсон. Я взглянул на нее и снова уставился на убегавшую под колеса дорогу.

– Вы первая из всех, кого я знаю, ответили на такой вопрос. Улицу сделали с односторонним движением и разукрасили знаками «Остановка запрещена». Покупатели боятся даже за бензином заехать. Но зачем это я вам жалуюсь? Вам-то это безразлично.

– Разве я сказала, что мне надоело вас слушать? Минуту мы помолчали.

– Я обязательно поставлю к вам свою машину и расскажу о вас своим друзьям.

– Отлично! Весьма вам благодарен!

– Вы не верите, что я так сделаю?

– Почему же, я думаю, что сделаете, как обещаете, если вспомните. Но завтра вы уже забудете о том, что обещали, и о моем существовании. А затем поставите, как всегда, свою машину в ближайший гараж. Так все делают, чего тут обижаться...

– Я живу на Нью-Бонд-стрит, это ведь совсем близко. Мне показалось, что она прижалась коленом к моей ноге.

– Какая у вас машина?

– Один из новых «ягуаров».

Теперь я точно почувствовал, что она прижимается ко мне.

– Машину нужно ремонтировать?

– Нет, но ее нужно мыть. Могу я поставить ее к вам? Сейчас она стоит от дома слишком далеко.

– Местечко у меня найдется, но я не даю ключей от своего гаража.

Я все еще думал, что она просто болтает.

– Иногда я приезжаю очень поздно.

– Я живу над гаражом, и мы поздно ложимся. Цена, если вас устроит, тридцать пять долларов в месяц. Вместе с чисткой и мойкой это составит тридцать пять шиллингов. – Но столько я плачу за закрытый гараж.

– Неправда, – покачал я головой.

– Придется подумать, – засмеялась она. – Ну, ладно, пусть будет так.

– Тридцать пять – это дешево, и вы это знаете. Я был уверен, что теперь не услышу ни слова о «ягуаре». Еще больше я был уверен, что, высадив ее на Бонд-стрит, я никогда о ней ничего не услышу.

– А почему вы сегодня взяли «бьюик»?

Она немного наклонилась вперед, чтобы стряхнуть пепел.

– Сестра моего приятеля уезжала в Париж, и он попросил меня отвезти ее в Норфолк, в аэропорт. Вы когда-нибудь бывали в Париже?

– Да, когда служил в армии, но всего три или четыре дня – Вам там понравилось?

– Кажется, да. Там уже тогда была дороговизна, но теперь, говорят, вообще ни к чему не подступишься.